Цапля для коршуна (СИ) - Калинина Кира - Страница 32

Лена

Самоходный экипаж походил на карету, в которую забыли впрячь лошадь. Лаковые борта с латунными накладками, салон, обитый фирменным синим бархатом, удобные диваны и никаких признаков моторного отсека, топливного бака, парового котла или, на худой конец, бочонка с ведьминой водой. Не говоря уже об органах управления. Ни педалей, ни руля, ни ветрил… Нет, паруса тут точно были бы лишними!

Лену очень тянуло спросить, как эта коробка ездит, но пришлось хранить невозмутимость. Словно она каждый день рассекала с ветерком на магических драндулетах.

По случаю жары Лена надела крепдешиновое платье с короткими рукавами-фонариками и вырезом, открывающим ключицы. В зеркале она была блистательна и полувоздушна, но ощущала себя неуклюжей каракатицей из-за нижней юбки с проволочным обручем. Лисси уверяла, что появляться в городе без этой распорки ужас как неприлично.

И какой, спрашивается, смысл быть тоненькой нимфой, если застреваешь в дверях экипажа, словно хорошо откормленная гусыня? Проволока благополучно прогнулась, позволив Лене пройти в салон, но все равно было неприятно.

Однако главным событием утра стал не безмоторный экипаж и не юбка с обручем, а явление рэйда Герда народу и Лене.

С первого взгляда она даже не поняла, что не так, а со второго мысленно прищелкнула языком: да он красавчик! Высокий лоб, прямой нос, мерцание невысказанной тайны в глазах с оттенком синевы — должно быть, от пиджака цвета темного кобальта. И не нужно ничего додумывать, воображать, реконструируя по одной здоровой половинке лицо целиком — смотри, разглядывай, сколько душе угодно. И гадай, какие чудо-силы исцелили его за полчаса.

В родном мире Лена бы к такому пижону и близко не подошла. Не ее поля ягода. Ибо сказано: "Зачем вы, девушки, красивых любите…" А тут поди ж ты! Угораздило оказаться в плену у шикарного мужчины. И деваться некуда. Да помогут ей Ален Делон с Марлоном Брандо!..

— А ты еще спрашиваешь, почему я интересуюсь магией, — хмыкнула Лена, когда Дион освободил ее от браслета.

— Это иллюзия, — он натянуто улыбнулся. — Создается специальным дифеном.

Лена решила проявить такт и не лезть с расспросами. Заодно старалась не таращиться и не краснеть под его изучающим, чуть ироничным взглядом, который будто спрашивал: ну что, невеста, нравлюсь? Она не сомневалась, что на Диона и раньше девицы гроздьями вешались, и сейчас не перестали — вспомнить хотя бы белокурую модисточку госпожи Альмар. Наверняка ему было до жути обидно "потерять лицо". Но подпорченную красоту вполне компенсировали титул и богатство. Тем более, в остальном все при нем — и рост, и стать, и манеры.

За окном проплывали лиственные рощи, цветущие поля, окраины каких-то поселков. Лена смотрела на разноцветные дома, уютные палисадники, и сердце стучало веселее в предчувствии новых впечатлений. Скоро она увидит Мелью! А то уже начинало казаться, что мир за пределами поместья ин-Скиров существует только в книгах.

Экипаж почти не производил шума, только глухо шуршали шины, дорога стелилась под колеса ровная, гладкая, как скоростная автострада. Вопрос на засыпку: кто ведет машину? Дион усадил Лену по ходу движения, сам устроился напротив и, кажется, совершенно не заботился о том, куда и как они едут. На стенах деликатно помаргивали крохотные огоньки.

"Это магия, детка, — сказала себе Лена. — Наслаждайся".

Город надвинулся внезапно. Только что по обочинам стелились травы, открывая вид на бескрайний горизонт, подчеркнутый пунктиром редких слоистых облаков, и вот уже со всех сторон напирают дома в шесть этажей, навстречу катят экипажи, по тротуарам снуют люди. Странная у них мода, решила Лена. Многие одеты так, что и по ту сторону зеркала сошли бы за своих, другие — будто собрались на съезд реконструкторов.

Здания стояли вплотную друг к другу, их фасады, густо крашенные ультрамарином, киноварью, охрой, казались странно оплывшими, будто строители наляпали на стены бетона как попало, а потом скрыли свои огрехи штукатуркой… Но здесь же не строят из бетона? Как досадно, что нельзя задавать вопросы!

— Жаль, мы не подумали заказать пару новых платьев у госпожи Альмар, — посетовал Дион. — Теперь придется покупать готовые. В какой магазин ты хочешь?

— Зачем мне еще одно платье? — не выдержала Лена. — Гардероб и так ломится от нарядов.

Она хотела сказать "от тряпья", но в последний момент решила, что благовоспитанные рэйди так не выражаются.

Дион явно посчитал, что Лена кокетничает. Выгнул бровь, левую, кстати, иллюзорную, спросил с улыбкой:

— Но ты же не хочешь, чтобы рэйда Кельяр во второй раз увидела тебя в одном и том же платье?

— Да хоть в десятый! Честно, мне все равно.

— А рэйде Кельяр — нет.

Наверное, и самому Диону не хотелось, чтобы его невеста щеголяла в "обносках".

— Ладно, — сдалась Лена. — Новое так новое. Только не спрашивай, пожалуйста, в какой магазин ехать. Я правда не хочу об это думать. Все, что было раньше… это как будто не моя жизнь. Такое чувство, что вокруг незнакомый мир и для меня в нем нет ничего близкого и важного.

Стекляшка предупреждающе царапнула горло, и Лена замолчала.

Дион окинул ее задумчивым взглядом, хотел что-то сказать, но в этот момент экипаж встал прямо посреди дороги. Точнее посреди толпы, запрудившей широкую улицу от одного ряда домов до другого.

Лена с опаской выглянула в окно: вдруг это бунт, повозку сейчас перевернут вверх колесами и начнут грабить награбленное? Однако на лицах горожан была не злость — скорее, веселое возбуждение.

Дион что-то с досадой буркнул себе под нос, кажется помянул льгоша.

— Совсем забыл. Конец недели — время свадеб. Не переживай, сейчас я перенаправлю родду.

— Так это народ на свадьбу собрался? — сообразила Лена.

— Площадь Истины, — вздохнул Дион.

Будто это что-то объясняло.

— А можно я посмотрю?

Дион открыл Лене дверцу (она хотела сама, но не нашла, за что дернуть) и подал руку, посоветовав остаться на высокой подножке, чтобы глядеть поверх голов. В людском море застряли еще два экипажа, один потихоньку пятился, пассажиры другого — семейство с двумя дочками-подростками — тоже выбрались наружу и глазели вместе со всеми.

Широкая улица, затопленная зеваками, упиралась в площадь, над которой довлело массивное серое здание, архитектурой похожее на древнеегипетские храмы. Вход сторожили тяжеловесные статуи, вооруженные атрибутами истинной силы — факелами и кувшинами.

На крыльце храма сгрудились полтора десятка человек. Дион вложил Лене в ладонь хрустальную горошину — словно поднес к глазам бинокль. Крыльцо с людьми прыгнуло навстречу, и очень вовремя. Стоящие расступились, обернувшись к высокому входному проему. Оттуда, из темной глубины, как раз показались молодожены.

Юная невеста, высокая, худая, немного нескладная, была одета в длинное платье, на вид из некрашеного льна. Фасон простой и целомудренный — вырез под горло, юбка клиньями, длинные узкие рукава, и ни отделки, ни украшений. На голове венок из полевых цветов, распущенные черные волосы свободно стекали на плечи.

Теперь ясно, с какой стати госпожа Альмар окрысилась на Лену — наверняка посчитала разговоры о декольте и головном уборе либо издевкой, либо признаком скорбного ума.

Жених, коренастый, плотный, хоть и молодой, наоборот, нарядился, как петух. Долгополый малиновый сюртук, желтый галстук с бриллиантовой брошью, на голове белая шляпа-котелок с желтым и красным пером.

Пара остановилась наверху, красуясь перед публикой. Из толпы что-то настойчиво кричали. Невеста потупила взгляд, залилась румянцем, и до Лены дошло, что зеваки скандируют: "По-це-луй! По-це-луй!" Жених обнял девушку, рывком опрокинул на спину и, удерживая в положении полулежа, поцеловал с демонстративной страстью.

Лена поморщилась. Такие поцелуи любили показывать в старинных фильмах. Ты доверяешь мне, дорогая? Только не вырывайся! Не то уроню, и ты расколешь свой прелестный затылок о каменный пол…