Цапля для коршуна (СИ) - Калинина Кира - Страница 26

— Раз-два в неделю. Обычно по ночам. Но бывает и вот так неожиданно…

— И ничего нельзя сделать?

Дион осторожно поднялся на ноги и подобрал с травы маску.

— Если бы меня не лечили, было бы хуже.

Он пригладил волосы, щелчком сбил соринку с пиджака и с видом галантного кавалера предложил Лене руку. Она как раз успела отряхнуть юбку. А что там с прической, только Видал Сассун знает.

Они чинно двинулись по дорожке. Кругом щебетали птицы, весело пунцовели космеи, трепетал листочками кустарник, сад благоухал всеми своими дивными запахами. Идиллия — чтоб она сорняками поросла!

— Никогда не слышал из твоих уст настоящих ругательств, — заявил рэйд с улыбкой. — Что такое этот терим… тимар…

— Терминатор? — не сразу догадалась Лена. И хмыкнула: — Это демон зла и прогресса. Тело у него из железа, вместо мозгов в голове дифены. Он силен и кровожаден, а убить его можно, только утопив в расплавленном металле, но и тогда есть шанс, что главный мозговой дифен уцелеет. Его вставят в новое тело, и Терминатор опять начнет крушить врагов.

Она покосилась на рэйда, но тот не казался ни ошеломленным, ни озадаченным. Его глаз светился улыбкой.

— Теперь я знаю, чем вы занимались в своем подземном укрытии.

Сказки сочиняла. Так, видимо, он решил.

— А разве мы не перешли на "ты"? — невинно осведомилась Лена.

— Пожалуй, что перешли, — улыбка стала еще светлее.

Эй, подруга, одернула себя Лена, ты не заигралась? Твой кавалер может решить, что это любовь.

Неспешным прогулочным шагом они достигли дома. До того счастливая пара, что просто загляденье. Встречные слуги посматривали исподтишка — вряд ли их шокировал вид хозяина с неприкрытым лицом, скорее внимание привлекала мазь. Она уже не мерцала, а светилась, превращая рэйда в сказочное существо или какого-нибудь супергероя из комиксов. Вот бы он умел открывать врата в другие миры.

— Необычная мазь, — сказала Лена, когда они подошли к апартаментам Леннеи.

— Подарок из Иэнны, — пояснил рэйд, наблюдая за ней с подозрительным вниманием, будто ожидая некой реакции.

Они стояли друг против друга у комнат Леннеи. Пауза затягивалась. Как бы целоваться не полез, подумала Лена. Вежливо улыбнулась:

— Спасибо за прогулку, Дион.

— Леннея.

До боли знакомым жестом он взял ее за руку и не спеша застегнул на запястье малахитовый браслет.

Только в глаза при этом не смотрел. А у Лены было чувство, что ее вытащили из-под теплого одеяла и бросили в снег.

Следующие четыре дня прошли тихо-мирно и не без пользы: Лена занималась самообразованием и саморазвитием.

Каждое утро садилась у окна и выводила на бумаге безобидные фразы вроде "Травка зеленеет, солнышко блестит", пытаясь превратить стиль письма "как курица лапой" в более-менее сносный почерк. Потом брала из стопки особый лист, собирала волю в кулак и писала "чистосердечное признание" — пока не начинало горячо ухать в голове, а глаза не застилала предобморочная пелена.

Усилия не были бесполезны. Но как же тяжело и медленно шло дело! Пока что на бумаге красовались три гордые буквы: "Я не". Написать хотя бы первую букву имени "Леннея" не выходило никак. Фантомная личность хозяйки тела зубами держалась за свою тайну.

— Ничего, — грозила Лена ее отражению в зеркале. — Ты у меня во всем сознаешься.

Кроме уроков чистописания в обязательную программу входила физкультура: зарядка, йога, пробежки по апартаментам и энергичные прогулки по замку — раз наружу в одиночку выходить нельзя. Вполне достаточно для поддержания тонуса.

Впервые обойдя огромное здание сверху донизу, Лена даже устала. Бродила по залам и коридорам, рассматривала лепнину, фрески, резьбу, богатую мебель, статуи, напольные вазы и картины — жаль, фамильных портретов среди них не было. Приглядывалась к прислуге, заводила разговоры с горничными и лакеями. Непременно заворачивала на кухню, охотно соглашаясь угоститься то горячими духовитыми пирожками с яблоками, то медовым печеньем, а в ответ не жалела улыбок и добрых слов. Просто так, на всякий случай: если ты к людям по-человечески, а не свысока, и они ответят тем же. Хотелось, во всяком случае, верить.

Лютен действительно зашел извиниться и покаяться, а закончив, добавил с внезапной дерзостью: "Я не рассказал рэйду, как тонко и расчетливо вы насмехались над ним. Над его увечьем, над его прошлым и нынешним положением. Над его утратами. Может быть, зря. Не знаю, что у вас на душе, мне этого не понять. Но что бы вы ни думали, рэйд Герд никогда не желал вам зла и не заслужил ваших издевок. Если не любите его, хотя бы уважайте. А теперь можете пойти и пожаловаться на меня снова!"

Неожиданно рассудительный мальчик. Но все-таки мальчик. Наглый, заносчивый и застенчивый одновременно. Наверно, рэйд крепко надрал ему уши. А он благородно умолчал о Лениной "выходке", не подозревая, что она сама передала их разговор Диону. И если Лютен разглядел за невинным щебетом ее внутренней блондинки бездну скрытых смыслов, то Дион и подавно должен был. Однако журил ее не за свои обиды, а за жестокосердие по отношению к юному секретарю. После того, как раздавил в руке стакан…

Больше Лютен Тальби Лене на глаза не показывался — то ли сам так решил, то ли босс приказал.

Как-то вечером, проходя через холл с диванами и лаковыми столиками, она залюбовалась сочным закатом в окнах и пару минут стояла без движения, прикипев взглядом к золотисто-малиновому горизонту.

Все это время до ее слуха доносилось приглушенное пыхтение. Сначала Лена не обращала внимания — мало ли где шумят, потом ей стало любопытно.

Похоже, источником подозрительных звуков была портьера у окна справа.

Лена подкралась на цыпочках, отдернула бархатное полотнище… Кто-то с писком метнулся с пола, юркнул у нее под локтем и умчался в коридор.

А сообщник беглеца остался. Он… она сидела на полу, натянув на острые коленки полотняный передник и глядела на Лену влажными светлыми глазенками. Девочка лет пяти-шести.

— Не бойся, — улыбнулась Лена, наклоняясь. — Как тебя зовут?

— Лора, — нежно отозвалась малышка.

— И что вы тут делали?

Но это и так ясно: по полу рассыпаны цветные мелки, на флоковых обоях жирно намалевано розовым и желтым. Лора пыталась заслонить рисунок спиной, но рисунок заслоняться не хотел, нахально высовывая из-за Лориных плеч лохматые щупальца.

— Кто у тебя там? — Лене и правда стало интересно. — Ктулху? Чудовище из морских глубин?

— Нет, не чудовище, — растерялась девочка. — Это же замок!

И проворно отодвинулась: мол, убедись сама!

Возможно, это и правда был замок. Возможно, пару минут назад он даже выглядел, как замок. Но Лениному взгляду предстало сплошное цветастое пятно, из которого поднималось что-то похожее на башни с зубцами, они же щупальца.

Над башнями-щупальцами перемигивались призрачные искорки. Лена чуть опустила веки, взглянула сквозь ресницы — искорки есть, открыла глаза — искорок нет. Странный эффект.

— Похоже, весь замок остался у тебя на спине, — Лена присела на корточки. — Давай-ка посмотрим.

Она потянула Лору за хрупкое плечико — и вздрогнула вместе с девочкой, когда из коридора раздались крик и топот.

— Негодный, испорченный мальчишка! — гремел знакомый механический голос. — Негодным мальчишкам нельзя бегать по коридорам. Негодных мальчишек следует сечь розгами!

Голосу вторило тонкое жалобное "Ы-ы…"

Из-за угла появилась мадам Робот, толкая перед собой "негодного мальчишку" — ровесника Лоры. И очевидно, второго участника дуэта юных рисовальщиков. Одной рукой мадам держала пострела за шиворот, другой со вкусом выкручивала ему ухо. Пострел скулил.

— Отпустите ребенка, Недора, — сказала Лена.

Хищные глаза мадам Робот широко раскрылись. Можно сказать, отверзлись. По классику — "как у испуганной орлицы". Но Недора не испугалась, нет. На ее лице даже удивления не было. Она просто не ожидала увидеть Лену. Здесь. Сейчас.