Эскорт для чудовища (СИ) - Шварц Анна - Страница 9

Я смотрю на их отражения в зеркале, прочувствовав повисшее ошалелое молчание и улыбаюсь в ответ.

— Не стесняйтесь, ребят. Давайте уж сделаем наше сотрудничество обоюдно приятным и удобным.

— Выглядишь прилично, — бросает Смоленский, когда я спускаюсь вниз вместе с моими надзирателями. Я улыбаюсь одними губами, мысленно желая этому человеку подавиться устрицами сегодня.

Я выгляжу отлично, Кирилл Владимирович, и твои телохранители мазали мне ножки и ручки маслом. От них до сих пор пахнет ванилью. Несмотря на то, что они держат каменные выражения лиц, у одного из них уши красные, словно их сварили. Мне немножко жалко ребят, но, думаю, они могли бы мне отказать, если бы мое предложение их совсем возмутило.

Сам Смоленский одет в рубашку и брюки. Если в ванной комнате после обморока я не особо обратила внимание, как он в такой одежде выглядит, то теперь я не смогу винить ни одну девушку, которая клюнет на этого тирана и убийцу. Сложно читать с лица, когда человек внешне дьявольски привлекателен.

— А какого рода встреча? — интересуюсь я миленько, жестом попросив одного из моих надзирателей накинуть мне на плечи черный тренч, который я всучила им перед выходом. Что мужчина послушно и делает, и Смоленский переводит на него очень пристальный взгляд с оттенком «какого хрена?».

Выкуси, Кирилл Владимирович. Интересно, отменит он свой приказ до того момента, когда я улечу домой, или мне стоит выкинуть что-нибудь покруче?

— Выезжаем, — коротко произносит Смоленский вместо ответа на мой вопрос. Кажется, это вообще предназначалось его телохранителям, а меня он нагло проигнорировал.

Он уходит, заставив и меня отправиться следом. Зонт или дождевик мне никто не предлагает. Потом я понимаю, почему — дождь на улице, похоже, ненадолго затих, оставив после себя приятный запах прохлады и влаги.

«Как Майя?» — пишу я матери, когда мы садимся в машину. Спустя минуту приходит в ответ фотография спящей малышки, и я испуганно блокирую экран, бросив взгляд в сторону Смоленского. Хорошо, что он не видел. Думать, конечно, глупо, что он мог бы узнать в совершенно незнакомом ребенке свою дочь, но мое сердце все равно панически колотится в груди, словно я была на волоске от смерти.

Если бы он узнал, что меньше, чем в полуметре от него сидит родная сестра его бывшей жены, которая скрыла факт рождения их общего ребенка, он бы пришел в ярость. Для меня было по-прежнему загадкой, почему он не интересовался судьбой Али после развода. В конце концов, если они планировали ребенка, и не предохранялись, то он мог бы допустить мысль, что Аля ушла от него беременной?… Для богачей, наличие ребенка на стороне, о котором ты не знаешь, может однажды принести огромные проблемы.

Ох, черт. Слишком много неизвестных переменных в этой ситуации. Я моргаю, прогоняя пелену воспоминаний перед глазами и просто смотрю за окно: похоже, погода налаживается. Тучи светлеют, а на горизонте вообще виднеется край чистого неба. Есть шанс, что улетать отсюда я буду, не промокнув еще раз под дождем.

— Мы еще и на пароме куда-то отправимся? — интересуюсь я, когда мы подъезжаем к порту. Хотя, я слабо представляю, куда можно уплыть от берегов Сочи.

— Нет, — коротко поясняет Смоленский, — у моего знакомого яхт-клуб. Он устраивает встречи и вечеринки на море.

— А как…. — начинаю я задавать вопрос, как нас внезапно окликают.

— Смоленский!

Я тоже оборачиваюсь на голос. Мысленно матерюсь, закрывая лицо рукой. Не зря я хотела узнать имя знакомого Смоленского, потому что меньше всего я хотела бы, чтобы мы сейчас встретили общих знакомых. И вот, пожалуйста…. К нам решительно идет Самвел. Темноволосый, худой и высокий мужчина, в белой рубашке с закатанными рукавами и в светлых брюках.

— Ты опоздал, — они со Смоленским обнимаются, похлопав друг друга по плечу, и Самвел начинает болтать в его любимой манере, не давая вставить ни слова собеседнику, — нет, ты на вечеринку не опоздал, Кирилл, ты опоздал со мной поболтать. Раньше никак было? Саркисов еще не приехал, кстати, у него авария. Недалеко в него какой-то дебил влетел, так что он задержится. Ты пока поднимайся, я отъеду ненадолго…

Он лишь на секунду делает паузу, мазнув по моему лицу взглядом и тут же снова посмотрев на меня. Уже внимательнее.

— Саш, ты, что ли?

Я сдержанно киваю, едва улыбнувшись. С ним и его семьей я знакома. Не близко, конечно, но, видимо, достаточно, чтобы он узнал меня спустя год с последней встречи. Его жена, Карина, делала в моем салоне свадебную прическу и макияж. С те пор, каждый раз, как она приезжала в город — она ходила именно ко мне, а еще у меня был ее номер телефона в записной книжке и в памяти осталась пара дружеских встреч. Еще один раз мы пересеклись на открытии выставки — я тогда прошла туда по приглашению, потому что за мной ухаживал один обеспеченный мужчина.

Все-таки, избалованную Карину я бы не потянула иметь в подругах, поэтому, общались мы очень редко.

— Рад тебя видеть здесь. Как салон? — интересуется вежливо Самвел, — Карина, кстати, твой номер потеряла. Позвони ей — она неделю рыдала, когда половину контактов удалила.

— Я позвоню, — каждое слово дается мне с трудом, потому что я буквально чувствую внимание Смоленского, ставшее очень пристальным, — салон пока нормально поживает. Спасибо, Самвел.

Он кивает.

— Развлекайтесь. Смоленский, надеюсь, ты задержишься подольше и отложишь свои вечно срочные дела. Я бы сильно хотел с тобой пообщаться. Мы год почти не виделись.

— Постараюсь, — коротко отвечает Кирилл, а Самвел, махнув рукой, уходит к своему спортивному «Порше». Я провожаю его взглядом, чувствуя, как звенят напряженные струны нервов. Удивительно, как огненный и болтливый Самвел общается с ледяным Кириллом Смоленским. Я не могу представить их друзьями.

Я сглатываю распирающий ком в горле, и смотрю на огромную красавицу-яхту на море. Она выделяется среди остальных. Готова стопроцентно угадать, что именно она принадлежит Самвелу.

— Хорошая модель, — мой комментарий похож на выдох мертвеца — такой же тихий и слабенький, — вроде бы, самая последняя? Видела такую недавно в журнале.

— Откуда ты Самвела знаешь? — интересуется внезапно у меня Смоленский. Я осторожно смотрю на него и тут же об этом жалею: его взгляд сейчас, как сканер. Считывает любые эмоции и наверняка замечает, что я нервничаю.

— С женой его познакомились когда-то, — отвечаю как можно спокойнее я, и вижу, как Смоленский в ответ чуть изгибает бровь.

Ставлю все, что угодно — он проверит мои слова. Он мне не поверил. Конечно. Карина никогда бы не стала общаться с девочкой из эскорта — не ее полета птица! Даже в общении со мной чувствовалось иногда легкое снисхождение — у меня не было богатых и известных родителей, и всего один салон красоты в наличии, на который я заработала не очень хорошим, по ее мнению, способом. Что уж говорить о тех простых девочек с милыми мордашками, которых ее знакомые постоянно меняют?

Может, стоило сказать, что Самвел как-то заказывал меня? Но это будет ложь. Он с Кариной давно и ему не нужны, в отличие от Смоленского, девочки «на выход». Карина ему откусит голову, если узнает о таком. И уж точно не будет общаться с той, кто была рядом с мужем, и плакать из-за потери ее номера.

Смоленский больше не задает вопросов, но это-то меня и напрягает.

Я не знаю, что у него на уме. Забудет или поинтересуется, кто находится рядом с ним?

Если бы можно было грызть пальцы, не обращая внимание на взгляды богатых людей, которых собрал сегодня Самвел на своей новенькой трехэтажной яхте — я бы этим сейчас и занялась. Смоленский бы тогда разозлился на невоспитанную Сашу и вышвырнул меня за борт. Может, оно и к лучшему…

Воспользовавшись тем, что Смоленского ловят и отвлекают от меня какие-то люди, я отхожу к столикам с едой. Я обожаю морепродукты, и ноги инстинктивно меня приводят к устрично-ежовому плато на крошке из льда, но вряд ли мне сейчас в горло пролезет хоть кусок.