Обмануть красиво, или Уроки соблазнения. Часть 1 (СИ) - Искра Карина - Страница 4

Осознав параллель, я едва не расхохоталась. Но не стала привлекать к себе лишнего внимания, и так люди пораженно оборачиваются. А мне еще, возможно, с ними как-то жить…

Эврика! А ведь нынче у меня есть экспресс до столицы! Как раз в пути сразу станет понятно, на землюшке ли я русской или нет. Лучше бы, конечно, да, ибо быть непонятно где в непонятно какой отдаленности от привычного мира и родных людей – такое себе удовольствие.

Пока близкие родственники невесты и самые наглые селяне располагались на лавках – которые сразу напомнили о католических храмах, - я решила сначала осмотреть здание снаружи. Если постройка будет иметь хоть какой-то намек на двадцать первый век – все сразу встанет на свои места.

Люди пытались набиться в огромный зал и с удивлением посматривали на выходящую меня, сноровисто орудующую локтями и коленями для достижения цели. И чего зенки вылупили? Неужели все как один думают, что мне интересно смотреть на историческое бракосочетание? Пф, чем оно может удивить меня после киношной свадьбы с дьяволом?

А вот по-настоящему в ЗАГС не хочу, даже не просите. Мне и так неплохо живется.

Выбравшись на улицу и громко выдохнув, я решила обойти вокруг длинной прямоугольной церквушки, чтобы пока не сидеть без дела. В приоритете, конечно, был осмотр постройки изнутри, но все планы полетели к чертям, когда я решила помочь рыдающей незнакомке.

Попытка побега

Я шла по тропинке вдоль бревенчатой стены, внимательно приглядывалась ко всему, и отстраненно размышляла о том, кто же проложил боковую просеку и с какой стати она уходит вглубь окружающего церквушку леса? Неужели послушники там молятся? Усердно, небось, до онемения рук, хе-хе?

Больное воображение тотчас нарисовало чудную фантазию: на землю после «ручного труда» падают белесые капли, из-под травы пробивается росток с головой младенца и, уплотнившись наподобие гусеницы, рывком падает на траву и ползет прочь.

Так появляется новая жизнь, когда не дают создать ее традиционным путем…

…Нет, я не курила. Только если в воздухе не витают какие-нибудь особенные благовония.

 Тряхнув лохматыми еще со съемок волосами, я решительно продолжила знакомство с местностью. По-летнему солнечная погодка радовала глаз, грудь наполнялась прогретым воздухом и ароматами свежескошенной травы. Деревянная стена слева ничем меня не привлекла, в притоптанной растительности под ногами никаких фантиков не валялось, подозрительной активности не отмечалось.

Хотя… Постойте, что это?

Я замерла перед поворотом, расслышав тихий горестный плач. Сначала подумала, что у какой-то птицы тут брачный период – так воспринимались эти истерические звуки. Но они доносились из-за угла и принадлежали, судя по судорожным вздохам, все же человеку. Возникла мысль подкрасться и тайком узнать, что за беда и с кем приключилась. Вдруг это разливается неудачная актриса, которую с площадки турнули?

Я потопталась на месте и, не услышав ничего достойного, кроме прерывистого «ы-ы-ы», решила осторожно выглянуть.

За храмом располагался крошечный скверик – пара дорожек, несколько клумб с пестрыми цветами, благоухающие чем-то сладким кусты, и березки, толпой уходящие в достопамятный лесок. У бревенчатой стены располагалась единственная лавка, на которой и сидел источник странных звуков.

Это была девушка лет двадцати, чуть младше меня. Если не смотреть на опухшее от слез багровое лицо с глазами-щелочками, то она была весьма видной особой: толстая, шириной в руку иссиня-черная коса с вплетенными белыми бусами, перекинутая на грудь и доходящая аж до бедер; хрупкое тело, обряженное в алый, расшитый золотыми и зелеными нитями сарафан; изящные кисти рук, выглядывающие из-под светлой с цветным орнаментом рубахи. Рядом на покосившейся скамейке лежал, заботливо распрямленный большой красный с бахромой платок.

На меня страдалица не обращала никакого внимания, продолжая лить слезы и теребить на коленях косу.

– Привет, – дружелюбно начала я нашу беседу, выходя из-за угла. – Где все?

Не трудно догадаться, кем могла быть эта девица. Странно, что ее оставили одну, все же невеста, как-никак. Или это такая извращенная традиция – дать несчастной время прочувствовать тоску по потерянной свободе?

Незнакомка вздрогнула от резкого звука и, не глядя на меня, стала торопливо вытирать тыльной стороной руки мокрые щеки.

– Сейчас придут, – глухо отозвалась она, торопливо приводя себя в порядок. И вдруг недоуменно вскинула голову. – А ты кто?

Ее серо-голубой взгляд скользнул по моей фигуре и превратился в недоуменный. Я независимо одернула поношенную рубаху, приветливо улыбнулась и присела рядом:

– Я Трина. Что у тебя стряслось?

Хотелось пообщаться с актерами – если эти люди являются таковыми – дабы разобраться в происходящем вокруг. Рассчитывая, что моего профессионализма хватит узреть в собеседнике фальшь, я смело продолжила разговор:

– Неужели жених – нелюбимый?

Этот вопрос поставил невесту в тупик, и я заподозрила неладное. Чего это она стушевалась? Актриса не знает, играть ли ей роль или рассказать правду, отомстив за увольнение?

– Нет, – наконец, произнесла она, ломая пальцы. На лице, постепенно бледнеющем, появилось загнанное выражение. – Скорее, наоборот.

Теперь мне нечего было сказать.

– Это как? – кашлянула я в кулак. Фантазия подкидывала варианты один любопытнее другого. Она любит его, а он бабник? Или, наоборот, импотент? А, может, увлекается садо-мазо?

В чем проблема-то?!

– Он мне очень нравится… – прошептала девушка, зажмуриваясь, а затем резко встала и схватила со скамейки платок. – Но нам не суждено быть вместе.

– Это ты сама решила? – выгнула я бровь. Насмотрелась на людей, которые любят всё за всех решать. Несчастные.

– Я не буду с ним счастлива, – твердо произнесла страдалица, повязывая шаль так, чтобы скрыть лицо. Я даже засмотрелась на сложные движения рук, под которыми красиво переплеталась ткань.

– Ну, если ты так думаешь… – задумчиво протянула, и только сейчас до меня дошло. - Погоди, что ты решила делать?!

Надеюсь, не самоубиться? Не хватает только утопленников в моей жизни… Или джульеттовских сердцепронзений.

– Сбежать, – просто ответила невеста, вскидывая на меня глаза: единственное, что не было скрыто платком. – И… Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, поэтому рассчитываю на твое молчание.

Ого, как деловито расставила все по полочкам. Я даже зауважала крестьянку. Молодец – наш человек!

– Погоди, - пыталась остановить ее, быстрым шагом направившуюся… в лес. Прямо по дорожке, мимо поднявшейся со скамьи меня, мимо кустов и клумб. – Ты куда?

– Неважно, – бросила она, не останавливаясь. Я, мысленно чертыхаясь, бросилась следом:

– Возьми меня с собой!

– Прости, у меня только одна лошадь, – ничем не выдав удивления от необычной просьбы, проговорила девушка, окунаясь в березовую рощу. Среди белых стволов и солнечной зелени она, в развевающемся широком сарафане, смотрелась, как богиня леса.

– А если будем вдвоем в седле? – попробовала я уломать строптивицу. Мозг искал иные варианты, но не находил их. Мне нужно вырваться из этой деревни, но без местных денег это вряд ли получится. Нет, я-то не пропаду, но упускать шанс поскорее разобраться в произошедшем отчаянно не хотелось.

– В седле двое не уместятся, – фыркнула сбежавшая невеста, останавливаясь и вертя головой во все стороны. – Ты вообще откуда?

Мы оказались в настоящих дебрях, и я перестала следить за дорогой, которой вела меня незнакомка. Хотя – почему незнакомка? Вроде бы ее зовут Ви-но?

Мы остановились около раздвоенной березы, переплетенной стволами, как любовники - телами. Все время нашего пути девушка с алкогольным имечком действовала довольно уверенно – и тем неожиданнее было увидеть сейчас в ее глазах панику. Мы же не заблудились?