Пока светит Пламя (СИ) - Медянская Наталия - Страница 6

— Теперь не заплутаешь, — даже не запыхавшись, бросил незнакомец и неожиданно подмигнул. И на залитой лунным светом площади Кати наконец-то удалось его рассмотреть. Ровесник Бенедикта, с колечками коротких темных волос, обрамляющими высокий лоб; холодное невозмутимое лицо. Вот только цвета глаз не разглядеть в черных провалах под высокими бровями вразлет. Спаситель немного подождал, точно позволяя Кати насмотреться, а потом коротко кивнул и, развернувшись, бесшумно исчез в подворотне. И только потом девушка поняла, что провожатый так и не назвал своего имени. Она разочарованно фыркнула, а после вплотную сосредоточилась на том, чтобы пробраться домой незамеченной.

1. Симара — здесь распашная верхняя одежда для церемоний, длинная, с расширенными книзу рукавами

Той ночью Кати заснула лишь под утро.

Пробралась она в дом без происшествий — в холле висела все та же сонная тишина, и Бен, судя по незапертой двери, еще не возвращался. Кати тихо проскользнула к себе, сорвала с плеч платок, мысленно пообещав вернуть его на место, а потом напряженно замерла, разглядев в свете лампы кровавую корку на руках. Ойкнула, опустила глаза и увидела, что подол платья тоже покрыт неопрятными бурыми пятнами. Она почувствовала, как слабеют ноги, и, тяжело сев на кровать, уткнулась взглядом в стену.

Вспомнила рассказ Мадлены об оборотнях, тлеющие угольки глаз гривастой зверюги, странного незнакомца. Поежилась. На раненого он был не похож. Чья же это кровь? Зверя или…

Кати потрясла головой. События последнего часа стали неожиданными и ошеломляющими. Впрочем, в то, что ее провожатый мог оказаться самым настоящим оборотнем, девушке верилось с трудом. Конечно, она знала истории о стародавних временах, про то, что люди-звери встречались в Империи, и даже в родном Тумаллане. Они часто упоминались в хрониках, но ведь хроники — это же просто древние сказки и легенды. Оборотни в нынешнее время? Смешно. Кати, во всяком случае, их никогда не встречала, а собственный опыт считала делом самым верным. Но как тогда быть с рассказом тетушки?

От догадок, предположений и событий голова гудела не хуже растревоженного осиного гнезда, и Кати решила во что бы то ни стало потребовать разъяснений у брата.

К счастью, в кувшине еще оставалась вода, и следующие пять минут девушка ожесточенно стирала с себя подсохшую кровь, морщась от колкого лыка и отвращения. Испорченное платье она скомкала и швырнула в корзину, а потом подтащила кресло к окну. Уселась, подтянув колени к подбородку и, наступив озябшими ступнями на подол рубашки, стала дожидаться брата.

Он вернулся с рассветом. Измученная переживаниями, Кати подскочила и ткнулась лбом в холодное стекло. Походка Бенедикта была стремительной, а то, как он хлестал по бедру зажатым в кулаке беретом, говорило о крайней степени раздражения. Впрочем, Кати это не остановило и, выскочив в коридор, она решительно заняла пост у соседней двери. Бен протопал по лестнице, ничуть, кажется, не заботясь о спокойствии домочадцев, и резко остановился, увидев в полутемном коридоре силуэт сестры.

— Чего не спишь?

Кати скривилась — запах, исходящий от брата остро напомнил ей типов с улицы.

— Ты что, пил?!

— Я первый спросил.

— Жду тебя, разве непонятно?

Где-то хлопнула дверь. Бенедикт, оглянувшись, ухватил сестру за плечо и довольно грубо втолкнул в комнату.

— Ну? — хмуро спросил он.

— Я так волновалась, зачем ты ушел?

Она сглотнула и осторожно коснулась его плеча.

— Кати… — Бенедикт вздохнул и разжал болезненный захват. — Я должен был покончить с прошлым. Раз и навсегда.

— И… как?

— Он не пришел.

— Кто?

— Морган.

Бен развернулся и тяжело прошел к окну; рывком отдернул штору. Кати двинулась следом, прижалась плечом к брату. Они немного постояли, глядя на тени домов, вытянувшиеся по булыжной мостовой, а потом она тихо спросила:

— А ты веришь в оборотней?

— Тебя Мадлена напугала, да?

— Я не боюсь. Просто интересно.

— Катрина, — Бенедикт пристально посмотрел на нее сверху вниз, — умерь свое любопытство. Сама слышала, что сейчас творится в Хоррхоле. Подобные разговоры могут втянуть нас в неприятности.

— Ага, а ты, значит, неприятностей не боишься, ища встреч с этими самыми… Наследниками волка?

Бенедикт нахмурился и мрачно кивнул: — Ищу. Но, только для того, чтобы нас обезопасить. Так, сестренка, заруби себе на носу, что я сказал про любопытство. На этом считаю беседу законченной, тем более уже рассвет, и нам не помешает хоть чуток поспать перед походом в Храм.

— Представляю, как обрадуется наставник, погрузившись в твои пьяные фантазии, — мрачно буркнула Кати, отправляясь восвояси, — вряд ли за пару часов ты умудришься протрезветь…

И обернулась с порога, услышав странные хрюкающие звуки. Бенедикт, рухнув в кресло, самым возмутительным образом веселился. Кати фыркнула и хлопнула дверью.

До Храма, по словам тетушки, было рукой подать, потому коляску брать не стали. Свежий утренний ветер прогнал сонливость, взбудоражил, и всё, случившееся ночью, казалось Катрине странным сном.

— Как спалось? — безмятежно спросила Мадлена, вежливо раскланиваясь с пожилой парой, идущей навстречу.

— Замечательно, — Бен коротко кивнул и настороженно стрельнул взглядом в сестру. Кати вздернула нос и отвернулась.

— Надеюсь. — Тетушка похлопала племянника по запястью: — Бенедикт, дорогой, может быть, мы слегка повременим представлять тебя брату Марку? Я не знаю, как у вас дома, а здесь человек должен приходить к магу чистым и помыслами, и… кхм… телом.

Бен дернул головой, и втайне наблюдавшая за ним Кати удивленно моргнула: ей показалось, или щеки брата действительно залил румянец?

— Э… пожалуй, ты права, тетя. — Бенедикт постарался сохранить невозмутимость. — Но я обещаю, что завтра…

— Банк открывается в восемь, — перебила Мадлена и сдержанно улыбнулась.

— А, что? — не выдержала Кати, когда они с теткой свернули за угол. — Почему ты не разрешила Бену идти в Храм?

— Катрина! — Мадлена возмущенно вскинула брови, но после смягчилась: — Прости, просто досадую. Я видела, как он возвращался домой под утро. И, потом, этот запах! Страшно представить, что подумал бы о нас наставник…

Она вздохнула и подняла на племянницу страдальческие глаза:

— Девочка моя, скажи. Неужели твой брат настолько невоздержан?

— Нет-нет, что ты, — Кати поспешно затрясла серыми кудряшками, — обычно Бенедикт… О-о…

Они как раз вышли на храмовую площадь, и девушка изумленно уставилась на огромные деревья, такие неожиданные для каменного Хоррхола. Толстостволые, с раскидистыми изумрудными кронами, они образовывали сводчатую аллею. А в самом конце зеленого коридора, освещенные розоватым светом, возвышались резные ворота.

— Всё это — остатки дремучего леса, когда-то занимавшего почти весь Миллендау. Здесь верят, что корни деревьев питает само Пламя, — с гордостью произнесла Мадлена. — Тут даже калеки исцеляются. Если достойны, конечно. Орден Пламени сам ухаживает за священными дубами.

— Как красиво, — выдохнула Кати, глядя на солнечные стрелы, проникающие сквозь листву, — совсем как в Тумаллане…

— Не уверена. — Мадлена поджала губы и дернула племянницу за руку: — Дорогая, пойдем. Нехорошо заставлять ждать наставника.

Внутри Храма было многолюдно, но прихожане старались хранить торжественную тишину. Молча раскланивались друг с другом, а потом не спеша обходили огромный янтарный шар в центре зала, где, подобно сердцу самого Храма, бился огонь. Всё тот же розовый свет, в котором медленно кружились пылинки, дарил странный румянец сосредоточенным лицам, а сверкающий чернотой мраморный пол, словно зеркало, отражал медленное шествие перевернутых фигур. Золотая роспись по каменным сводам причудливым кружевом тянулась над головой, а в центре потолка были выписаны Светлые Лебеди в своем человеческом обличии. Изображенные в полный рост, простоволосые и босые, в белоснежных симарах и с зелеными венками на головах — они стояли кругом и держали в ладонях лепестки Пламени. И Кати, застыв на пороге, на мгновение задохнулась от величия и строгой красоты хоррхолского храма. В Тумаллане были, конечно, и сфера, и росписи на стенах, но тот невысокий каменный дом казался уютным и даже обыденным. Здесь же в горле отчего-то запершило, и испугавшись по-глупому разреветься от восторга Кати поспешно шагнула за теткой.