Пока светит Пламя (СИ) - Медянская Наталия - Страница 22

− Думаю, если Женевьеве придется готовить, она вряд ли кого другого подпустит к покупкам. А для тебя у меня совсем другое, особое поручение есть.

− Да? — опечалившаяся было девочка заинтересованно сверкнула голубыми глазами.

− Мы же в Хоррхоле недавно, и я хочу быть в курсе всех событий. Слухи, происшествия. Ты ведь многое знаешь, и не откажешься меня просветить?

− Я еще и людей многих знаю, − не без гордости заявила Юльке, − о ком тебе рассказать?

− Ну, я пока еще не решила.

Кати подумала, что вполне могла бы узнать у Бенедикта, кого именно он предполагает ей в мужья. Ну а после, выяснив всю подноготную кандидатов, постараться брата отговорить. Ведь может статься, что женихи только производят хорошее впечатление, а на самом-то деле…

− Как надумаешь — скажешь, − Юльке хихикнула, точно подслушав мысли хозяйки. — Точно тебе говорю, у большинства здешних горожан в шкафу не по одному скелету сидит.

− Ага, − задумчиво сказала Катрина, а после поняла, что у нее уже есть на примете человек, о котором хочется поговорить прямо сейчас:

— Кажется, я нашла первую кандидатуру. Знаешь, при Храме есть служитель, Марком зовут? Он из крачек. Наставник.

Юльке замолчала и, встав на ноги, убрала мокрые волосы с лица. Катрина обернулась и тоже зависла на одном месте, медленно шевеля руками. Морская вода и вправду держала тело куда лучше озерной.

− Крачки — очень закрытое общество и, если честно, я о них совсем мало знаю, − наконец, ответила девочка, − только то, что слышала в приюте. Но этого твоего Марка что-то не припомню.

− Да, тетушка, кажется, говорила, что он начал служить недавно.

− Значит, не местный?

− Может быть, не знаю.

− Ладно, расспрошу кой-кого, − девчонка кивнула, а после подозрительно прищурилась: — А зачем тебе крачка?

Кати смутилась и почувствовала, как начинают гореть щеки.

− Так он нам с Беном наставник, да к тому же, первый, кому нас представила тетушка. Вот и интересно.

И, с деланно равнодушным видом обернувшись к берегу, стала рассматривать обрыв над медовой полосой песчаного пляжа.

− Понятно, − бросила Юльке и проследила за ее взглядом: − А ты чего, пещеры посмотреть хочешь?

− Какие еще пещеры?

− Тоже не знаешь?! О-о! — Девочка восторженно закатила глаза. — Отсюда не видно, но там они есть! И не просто пещеры, а целые коридоры. Лабиринт! И если сунуться в него просто так, по незнанию, то станешь плутать неделю, а потом помрешь с голоду.

− Не собираюсь я никуда соваться, − строго сказала Кати, а потом хмыкнула. − И вообще, если на то пошло, то в лабиринте умрешь куда раньше. Если без воды.

− А мне вот не страшно, я эти катакомбы знаю. Мы с Джоном лазали и даже памятки на стенах копотью чертили.

− И что, куда ведет этот лабиринт?

− За город, в поля. А еще рассказывают, что где-то в его центре зарыт пиратский клад.

− Не твоего ли папочки? — хихикнула Кати.

− Все может быть. − Юльке гордо задрала нос. − А, представляешь, как будет здорово, если окажется, что я на самом деле страшно богатая? И вообще, какая-нибудь графиня? Ну что, полезем?

− Вечереет, − Кати посмотрела на небо. Покрасневшее солнце клонилось к горизонту: еще чуть-чуть и край коснется воды, — а мне завтра вставать рано, потому что нужно быть на шествии. Ты, кстати, пойдешь?

− Не, − девочка скривилась, − чего я там не видела? Одна толкотня да суматоха. И, потом, там будут приютские. Пойдут впереди процессии, а в руках понесут снопы с цветами. Традиция такая. А я не хочу, чтобы меня заметили.

− Как знаешь, − Кати понимающе кивнула. — Давай, вернемся. А то, боюсь, вот-вот похолодает, а нам еще сушиться.

− Ладно, − Юльке вздохнула, а после обезоруживающе, совсем по-детски улыбнулась. − Давай, еще сюда вернемся? Здесь хорошо и спокойно.

− Давай. И тогда, честное слово, поплаваем наперегонки, − улыбнулась в ответ Кати. А после, глядя в счастливые глаза новой служанки, подумала, что, приютив сироту, определенно совершила сегодня доброе дело.

Копоть мутной занавеской колыхалась в воздухе, закрывая бледную луну, огненный жар дышал в щеки. Кати отвела подальше гудящий под ветром факел и ахнула. Внизу, в заливе, горели корабли. Ветер нес крики, лязг оружия; будто норовистый щенок трепал огненные паруса.

Движение сзади она скорее почувствовала и резко развернулась, заслонившись факелом от бледного и худого незнакомца.

− Нужно спешить, − появившийся из темной пещеры мужчина, поморщившись, подался назад и прижался к земляной стене обрыва. − Мы нашли еще один корабль. Капитан скряга, но его жадность нам только на руку. Плевал он и на оборотней, и на войну, ему лишь бы карман набить.

− Далеко?

− В Лазурной бухте.

Кати удивленно слушала свой голос. Верно, не свой − грубый, простуженный, лающий. Она попыталась воспротивиться происходящему, но ее, пленницу, запертую в чужое тело, поволокла куда-то тела этого хозяйка.

Узкие короткие повороты, на которых босые ноги почти соскальзывают на зыбкой почве, а руки отчаянно хватаются за камни и клочья травы…

Сверху, с площадки, с которой они только что ушли, долетели возбужденные голоса, и Кати испуганно ахнула.

− Спокойно, − провожатый оглянулся, и она заметила кровоподтек на его виске, − о тайном ходе волки не знают, так что это свои, они нас догонят. А тебя ждут сейчас.

− Почему мы пешком?

− За небом следят, если полетим — выдадим место, где стоит корабль.

И они продолжили поспешный спуск по горной тропе, от которого замирало сердце и кружилась голова. Миновали прибрежную пальмовую рощицу, загребая ногами холодный песок, а потом впереди открылся пологий морской берег. Луна сияла здесь ярко, и в ее свете торопливо и бесшумно суетились люди − грузили в лодки бочки и свертки, тащили сундуки. А чуть дальше, в море, высилась темная громада корабля.

От толпы отделилась высокая фигура в плаще и, подбежав, ухватила Кати за руку:

− Наконец-то! Пойдем.

Хриплый голос туманным облачком вырвался из-под капюшона. Мужчина потащил ее в сторону, где сросшиеся верхушками пальмы образовали природный шатер. Там, на песке, окруженная тюками, на одеяле сидела дородная баба и, белея грудью, прижимала к себе копошащийся сверток.

− Вот, − выдохнул мужчина, − нашел новую кормилицу. Она вам поможет. Обещай, что выживете.

Кати ощутила, как в горле встал ком, а окружающая картина размазалась, стала нечеткой. Шумно сглотнула и постаралась казаться спокойной:

− Ты разве с нами не едешь?

Голос ее собеседника задрожал от ярости:

− Эти недоноски собирались тебя убить! Тебя и еще нескольких представительниц высоких семей Стаи! Неужели думаешь, мы это оставим безнаказанным? Блохастые псы решили, что могут править миром! — Он потряс кулаками над головой.

− Гленн, − тонкая рука ухватилась за плечо мужчины, и Кати почувствовала, как под пальцами скрипнула холодная кожа доспеха, — подумай обо мне, о сыне! Какой прок в том, если ты, да и другие, останетесь здесь? Погибнете?

− Филиппа, − хриплый голос стал тише, и мужчина мягко коснулся запястья той, с кем делила тело Кати. — Ты знаешь, что у меня нет никого на свете дороже вас, но долг и честь рода…

Женщина сделала шаг назад, Кати почувствовала, как в стопу впилась острая ракушка и зашипела от боли. Или они сделали это вместе? Во всяком случае, кулаком мужчину стукнула в плечо Филиппа:

− Нет дороже, говоришь? Болван! Ты будешь нужен нам там! − Она яростно ткнула пальцем в сторону моря. — Если сейчас уйдешь, никогда тебе не прощу!

− Я сам себе не прощу. − От толчка капюшон слетел с головы мужчины, открывая тонкие черты лица и блестящие серебром волосы. — Но так мы хотя бы попробуем отбить то, что принадлежало нам изначально. Эва, быстрее!