Король-Предатель - Михнегер Егор - Страница 32

На том и стоим, Безбородый, кручу-верчу, всех обдурить хочу! — в голосе Фомлина, тем не менее, слышалось больше грусти, нежели гордости за смекалистость.

Какое-то время все молчали.

— Как там переговоры с этим, как его, Рыжесрубом? — поинтересовался Хиггинс. — По-прежнему гнёт своё?

— Угумс, тяжёлый случай, гном с головой совсем походу не дружит. Вместо того, чтобы скинуть цену, предпочитает окончательно испортить и без того хреновый товар.

— Рыжеруб? Продажей грибокартошки теперь занимается Рыжеруб?! — оживился Скалозуб, услышав знакомое имя.

В своё время он был достаточно близко знаком с упомянутым гномом. Некогда влиятельный Дом, во главе которого стоял рыжебородый ворчун, переживал не лучшие времена. Однако он всегда помнил Рыжеруба как чрезвычайно гордого и осторожного гнома. Чтобы тот «опустился» до торговли с черню…

— Знаешь это отродье? — в голосе Фомлина читалась явная неприязнь. — Впервые в жизни сталкиваюсь с настолько негибким и тупым торгашом! Всё канючит про свой долбанный кризис. Как будто я должен из штанов теперь выпрыгнуть и с голым задом перед ним чечётку сплясать! Кризис, кризис… Кризис он у всех. У всех, а не у одного дранного Рыжесруба!

Староста глубоко вздохнул:

— Прости, Бойл, не хотел заводиться. — Сидящий рядом с хозяином дома юноша лишь пожал плечами. — Бесит просто. Не знаю, как с таким ушлёпком вообще дела можно вести.

Скалозуб сразу понял, что ему представился шанс отработать свой ужин:

— Я могу попробовать поговорить с ним. Рыжеруб, конечно, крепкий орешек, но в своё время мы довольно неплохо с ним ладили.

Фомлин с сомнением покачал головой:

— Боюсь, первое же твоё появление в Пещере ремёсел окажется и последним. Держу пари, все давно закономерно считают тебя погибшим от рук «кровожадной и безмозглой черни». И уж наверняка попытаются уладить возникшее недоразумение, если узнают, что ты жив-здоров.

Задумавшись, Скалозуб по старой привычке попытался погладить бороду.

— Знаешь, Фомлин, я ведь теперь, как вы говорите, Безбородый. Считаешь, многие признают во мне наследника Среброделов? — он с сожалением вздохнул, потрогав уже весьма солидную щетину. — Чутка поработать брадобрею и меня родная мать ни за что не узнает!

Сидевшие в сауне гномы переглянулись. Наконец, Хиггинс высказал общее мнение:

— Ты очень изменился за последнее время, Скалик. Как внешне, так и внутренне. Знаю я тут кое-кого в Квартале. Что ж, попробуем сделать из тебя, как говорят некоторые, «модного гнома».

Остаться неузнанным и не привлечь к себе излишнего внимания, оказалось двумя совершенно разными задачами. И если с первой проблемой Скалозубу удалось разобраться играючи, справиться со второй было решительно невозможно.

На чисто выбритого взрослого гнома с коротко постриженной шевелюрой оборачивались и таращились с открытыми ртами абсолютно все встреченные жители Оплота от мала до велика.

Брадобрей, услышав просьбу, покрутил пальцем у виска, но по ходу процесса увлекся настолько, что если бы Скалозуб не впал в откровенную панику, то вполне возможно лишился бы даже ничтожных остатков волос на макушке.

Чувствуя себя практически голым, он, тем не менее, изо всех сил старался не отводить взгляда, а наоборот всем своим видом демонстрировать естественность и обыденность образа.

В Пещеру ремёсел удалось попасть без проблем. Стражи лишь почесали затылки при виде столь необычного гнома и без вопросов пропустили в обитель законнорожденных, вероятно решив, что беды от него точно не будет, а связываться со столь странным типом может себе выйти дороже.

Зато аудиенции Рыжеруба пришлось добиваться достаточно долго, убеждая привратника, что визит имеет сугубо деловую цель, а сам он не спятивший, не прокажённый и уж точно не убийца-извращенец-маньяк.

— Ты уж не обижайся, добрый гном, если чё. Работа у меня такая, не пущать кого попади, — наконец извинился пожилого вида охранник, удостоверившись в адекватности посетителя лишь после небольшой взятки. — Хых, и не стрёмно тебе без бороды-то живётся?

— Что делать, последний писк моды, — соврал, равнодушно пожимая плечами, Скалозуб. — Увидишь, через полгода весь Оплот будет так щеголять!

— Ух, ну не знаю. Жалко мне свою бородишку. Потом пару лет же отращивать вновь придётся…

Вид полупокинутого поместья полностью подтвердил догадки Скалозуба о неважном положении дел его визави. Старый сгорбленный гном, которому с виду сам Хиггинс годился во внуки, с трудом волоча ноги, провёл его мимо наглухо закрытых дверей в кабинет хозяина дома. Кроме тихой возни на кухне и шарканья слуги, ничто не нарушало гробовой тишины. Скалозуб припоминал свои последние визиты к Рыжерубу, задним числом отмечая, уже давно намечающиеся признаки упадка.

«Видно, исчезновение любимого племянника окончательно подкосило рыжебородого ворчуна. Оно, конечно, и не удивительно, когда других наследников нет.

Хотя хрен его знает, за что все так любили этого вечно трясущего бородой тунеядца. По мне, так и слава Праотцу, что сам свалил в неизвестном направлении, гнать в шею надо таких! Сколько нервов мне тогда Бригитта своими переживаниями испортила… Трясун то, Трясун сё. В жопу его, вот и всё!»

Какая-то часть здравомыслящего сознания говорила Скалозубу, что он совершенно напрасно и несправедливо злится на пропавшего гнома, но ревность до сих пор жгла душу подозрениями, несмотря на все заверения Бригитты, что они с Трясуном просто друзья и, вообще, родственники, пускай и дальние.

«Однако Рыжеруб, похоже, твёрдо решил воспользоваться шансом восстановить былое влияние. Интересно зачем? Нет, понятно, что хочется вкусить благ и удовольствий, но так упорствовать ради Дома без будущего?

Или он понадеялся на лёгкие деньги? Неужто он совсем не осознаёт реального положения дел и считает, что на чернь достаточно посильней надавить и мигом озолотишься?! Хм, может, не стоило чересчур сильно хвастаться успехами в торговле во время моих прошлых визитов…»

Хозяин поместья задумчиво расхаживал по своему кабинету, сложив руки за спиной. Хотя, для такой загаженной каморки, «кабинет» было, наверное, слишком громким названием. Нет, столь откровенного бардака, как у Кременькана, здесь не было, но всё, от старой мебели, треснутой посуды до облупившейся краски на стенах, говорило о неблагополучии владельца сего имущества.

Едва встретившись взглядом со старым знакомым, Скалозуб мысленно ударился в панику:

«Узнал! Конечно, он узнал тебя, идиот! Как можно было добровольно ввязаться в подобную авантюру? Кто тебя за язык тогда потянул?! Пропал, теперь я точно пропал! Только бы рыжебородый не кинулся сразу звать стражей, может я ещё успею отсюдова убежать…»

— Молотом мне по пальцу! Неужто я согрешил настолько, что сам Проявленный явился за мной?! Погодь, погодь, — Рыжеруб обезоруживающе поднял вверх руки, но сразу затараторил вновь, не давая Скалозубу и секунды на то, чтобы опомниться. — Грым, что за чудо ко мне ты привёл? До меня, конечно, доходили слухи, что Кременькан в наказание лишил одного из своих слуг бороды, но я и помыслить не мог, что то была правда! Применять подобные методы воспитания… это в наше-то цивилизованное время! Видишь, Грым, а ты всё время ворчишь, что я плохо с вами обращаюсь. Ты только глянь на этого бедолагу, даже щетина отсутствует! У моей бывшей женушки и то растительность на лице была гуще! Ай-яй-яй…

Скалозуб так с открытым ртом и застыл, не зная, что ответить на «приветственную» тираду. Хотя оная была обращена к шаркающему слуге, но явно адресовалась нежданному посетителю. Скалозуб, конечно, предполагал, что Рыжеруб удивится его внешнему виду, и на тёплый приём не рассчитывал, но столь несдержанная и неадекватная реакция застала его врасплох.

— Ладно, дружок, посыл Кременькана я понял, давай ближе к делу, — выражение лица у горе-предпринимателя стало суровым, если не сказать злым. — Какого орка он вновь по мою душу послал?! Я говорил и повторю, если потребуется, ещё сотню раз, так своему хозяину слово в слово и передай: ни в каких тайных встречах я больше участвовать не намерен! Коли ему так хочется вешать лапшу гномам на уши, пожалуйста, но только без меня. Я уже по горло сыт его сивым бредом, понимаешь?! Вот по сюда вот сыт! — дико выпучив глаза и выпятив вперёд подбородок, Рыжеруб провёл указательным пальцем по шее.