Обычные суеверия - Борисова Виктория Александровна - Страница 5

В видах птиц Вадим совершенно не разбирался, но внезапно всплывшее в памяти слово понравилось и привязалось, назойливо крутясь в голове. «Пустельга… Пустяки, чепуха — вот что такое ваши страхи, Вадим Александрович! — твердо сказал он себе, когда лифт наконец распахнул автоматические двери на девятом этаже. — О деле надо думать, а не голову себе забивать черт-те чем!»

Вадим даже успокоился немного, но, подходя к двери своей квартиры, заметил нечто и вовсе необычное. На стене черной краской был нарисован странный символ — перевернутая пятиконечная звезда, вписанная в круг, и куча каких-то непонятных закорючек вокруг нее.

— Опять подростки балуются, — подумал он, стараясь сдержать тошноту, вдруг подступившую к горлу. — Да, да, конечно подростки! Распустили их родители… Заставить бы языком это вылизать.

Но все же где-то в дальнем уголке сознания черной точкой засела тревога. Слишком уж тщательно были вычерчены геометрические фигуры. Слишком аккуратно нарисованы чудные закорючки. Это было совсем не похоже на подростковое хулиганство. Но главное… Вадим даже не смог бы этого объяснить. Неведомый символ внушал тупой безотчетный первобытный страх.

Дальше дни потянулись за днями. Все было как всегда, разве что дела у Вадима пошли лучше обычного. Самые сложные сделки проходили без сучка и задоринки, деловые партнеры вдруг стали на удивление сговорчивы, Боря провел очень удачную биржевую операцию. Жизнь вошла в привычный ритм, и Вадим совершенно забыл про странный случай, который выбил его из колеи. Даже рисунок в подъезде оказался тщательно замазанным на следующий день. Вадим поначалу даже удивился: неужели у местных дебилов совесть проснулась? Но скоро выбросил это из головы.

Замазали — и слава богу.

Даже погода решила устроить приятный сюрприз. Осень стояла на удивление теплая и сухая. Солнце не палит, но еще греет, деревья стоят, будто гордясь своим багряно-золотым убранством, в воздухе летают легкие паутинки… Вадим каждый день подолгу бегал в парке, наслаждаясь последними погожими днями.

Ощущение было такое, словно он долго карабкался в гору и теперь стоял на пике удачи. Весь мир был у ног, и звезды радостно подмигивали сверху.

Только вот радости особенной это почему-то не приносило. Тревога, что поселилась в душе в тот трижды неладный день (так Вадим называл про себя визит черноволосой незнакомки), не оставляла. Она лишь съежилась до размера маленькой черной точки где-то в глубине сознания, но не исчезла совсем. И теперь он словно ждал чего-то с унылой обреченностью, утешая себя жалкой мыслью: а может, обойдется?

Не обошлось.

Все окончилось в тот день, когда Сергей Данилов, старый друг и компаньон по бизнесу, предложил расслабиться в сауне. Вадим потом с горечью вспоминал, что как раз в тот вечер ехать ему никуда не хотелось. Ну что бы дураку не остаться дома? Но отказать было неудобно — в сложносочиненной и не вполне официальной иерархии холдинга Сергей занимал более высокое положение, к тому же Вадим, конечно, уже позабыл свои благие намерения. Предстоящий длинный и пустой вечер тоже не радовал, и он скрепя сердце согласился.

Когда Вадим приехал, веселье было в самом разгаре. Столы накрыты, друзья-приятели в белых простынях напоминали древнеримских патрициев, в бассейне с визгом плескались голые девочки…

Но Вадиму почему-то стало грустно. Он впервые с удивлением заметил усталость и скуку на лицах «хозяев жизни», как будто вовсе они не отдыхают здесь, а исполняют очередную тягостную, но обязательную повинность. И у девочек, что приехали из какого-нибудь Донецка или Тернополя, утверждающих, что по профессии они «фотомодэли», слишком уж явно звучит в речи украинский акцент, а глаза загораются живым блеском только при виде денег.

— Штрафную опоздавшему! Нагонять надо! — радостно проревел уже изрядно поддатый Данилов, протягивая Вадиму бокал с коньяком. Он выпил, но легче не стало, скорее наоборот. Раз и навсегда заведенный ритуал под названием «вот как мы, крутые, гуляем» наводил тоску.

Да еще музыка гремит слишком, прямо по ушам бьет. Жесткий, даже рваный гитарный ритм и хрипловатый голос — не благостное бардовское мурлыкание, а приблатненный надрыв, почти крик Вадиму совсем не понравились. Где только Данилов каждый раз откапывает такой отстой из репертуара радио «Шансон»? Вроде приличный человек, с криминалом дел не имеет и не сидел никогда, а вот поди ж ты…

Надрывался магнитофон. И вдруг… Вадим с трудом удержался, чтобы не шарахнуть об пол дорогую японскую электронику. Резкая боль, словно раскаленная игла, пронзила голову. Перед глазами вспыхнул колдовской ярко-синий свет, и на фоне его, как живое, предстало нежное лицо рыжей Кати. Когда же это было? Давно. Десять лет прошло, нет, даже больше — двенадцать! Страшно подумать, как быстро время летит.

Он сжал виски ладонями, но легче не стало. Ох-х, как некстати сейчас все это вспоминать!

Это теперь Вадим стал вполне респектабельным бизнесменом и уже подзабыл события своей бурной молодости, а тогда был всего лишь мелким дешевым рэкетиром.

Вернувшись из армии, понял, что мир вокруг разительно изменился, и профессия инженера-механика, которую он осваивал в институте, перед тем как попасть в армию после первого курса, уже не гарантирует никакой стабильности в будущем. Да и грустно как-то на дядю горбатиться за копейки, когда вокруг пацаны-ровесники ездят на иномарках и небрежно кидают на стол в дорогих ресторанах пачки денег.

Институт тогда так и не окончил, бросил вскоре. Потом, уже много спустя, когда диплом понадобился, нашел по объявлению в газете учебное заведение с длинным и кучерявым названием «Международная академия финансов и менеджмента», заплатил денег и без проблем получил заветные корочки.

А тогда… Всего и не упомнишь. Пытался то работать в кооперативе по производству мягкой мебели, то заняться «челночным» бизнесом, но везде потерпел неудачу. Кооператив быстро обанкротился, даже зарплату не выплатили работникам, а баулы со шмотками отняли местные братки на границе с Польшей. Тогда-то и появилась крамольная мысль — а я-то чем хуже?

Вадим аж скривился от запоздалого стыда за свою тогдашнюю глупость. Дон Корлеоне, блин. Сверхчеловек хренов. Сколотил банду подельников, и все они весело и не без успеха принялись трясти новоявленный класс мелких собственников.

Сейчас, конечно, смешно — ерунда, мелочевка, но себе они казались ужасно крутыми.

И только чудо его спасло тогда от тюрьмы или пули. В устойчивые криминальные группировки они не входили, соперничать с ними — кишка тонка, ребятишки болтали и пили слишком много, о некоторых оперативных хитростях понятия не имели. В общем, типичный дикий рэкет, легкая добыча либо для ментов из РУОПа, либо для более или менее серьезных бандитов.

Тогда-то и оказался в их поле зрения Семен Яковлевич Гольдберг — генеральный директор небольшого, но уютного совместного предприятия. Как оно называлось-то? Совсем из головы вылетело. И немудрено — сколько лет прошло! Располагалась контора в самом центре Москвы, в Третьяковском проезде, там, где теперь дорогущие магазины, и директор — низенький толстенький еврейчик, разъезжающий на «Мерседесе» казался куда как завидной добычей.

В той конторе трудилась переводчицей милая девочка Катюша. Рыжие вьющиеся волосы, веснушки, веселые плутоватые зеленые глаза с золотистыми крапинками…

Вадим всегда очень внимательно относился к любой информации о предполагаемых «клиентах». А кто знает больше, чем секретарши? Часто к ним относятся как к неодушевленным предметам. Эдакое украшение офиса на двух ногах (ну о-очень длинных и стройных), ходит туда-сюда в короткой юбке, посетителям улыбается, кофе подает (а иногда и не только кофе)… А на самом деле эти девочки многое видят и слышат. Да еще если зуб имеют на своих начальников (а часто имеют, и еще какой!), то делаются просто бесценными источниками информации. Особенно если подъехать с правильной стороны — красиво поухаживать, в ресторан сводить разок-другой, в постель уложить, да не абы как, а с душевным подходом…