Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья - Страница 8

Хорошо, что когда он вновь обернулся, был уже далеко, и не мог видеть, как вспыхнули мои щеки.

А то странно как-то.

Можно подумать, я ни разу не видела его в одних трусах!

Да даже если он снимет их (мало ли какая необходимость возникнет), меня это никак не затронет. Подумаешь! Это же друг. Просто друг. И видела я его в разных ракурсах, разной одежде и состояниях.

И, тем не менее, то и дело взглядом искала его поверх водной глади.

Просто переживая. Ну да. Я же плавать так и не научилась, а вдруг судорога? А вдруг еще что страшнее? Русалки, к примеру. Нет, чушь! И все-таки…

— Никита! — крикнула, подбежав к озеру.

Он обернулся, махнул мне рукой и хотел поплыть дальше, но я повторила:

— Никита!

— Что случилось? — выскочил он на берег спустя пару секунд и тревожно осмотрелся по сторонам. — Ань?

— Ничего. Холодно просто.

Без лишних слов он поправил полотенце на моих плечах, освободил куст от своих все еще влажных бриджей, закинул их себе на плечо, а мне принес мой сарафан, висевший на суку.

Я уже успела собрать все в сумку, и Никита, когда мы оделись, закинул ее себе на плечо и хмыкнул:

— Так бы и сказала, что отбивные закончились!

Я улыбнулась, но вышло как-то нервно. Не знаю, почему. И говорить не хотелось, поэтому мы шли молча. В какой-то момент подул вечерний ветерок и я съежилась.

— Полотенце влажное, — Никита прижал меня к своему боку, чтобы стало теплее, но его боксеры тоже были влажными, и я со смехом отстранилась. — Дом уже близко. Сделаю тебе чай, закутаю в плед, и будет тепло.

— Хочу, — ожила я. — Так хорошо описал, что хочу. А плед какой будет?

— В клетку, — ответил он, потом вспомнил о моей любви к деталям и добавил: — Желто-розовую.

— Красиво, — мечтательно выдохнула я.

— И тепло, — авторитетно заявил он, с чего я сделала вывод, что плед его, личный.

Хотела уточнить, но вспомнила, что забыла спросить кое-что более важное! И ведь могу снова забыть! А потом Никита отмахнется и не станет рассказывать, а мне было очень, просто очень любопытно. И вообще, тема пледа отошла на задний план: мне стало не просто тепло, а даже немного жарко — наверное, от ходьбы, мы уже подошли к воротам коттеджа.

— Никит, — окликнула друга, прежде чем мы вошли, а чтобы он не вздумал от меня ускользнуть, встала у него на пути.

Краем глаза заметила какое-то белое пятно у двери коттеджа, и поняла, что надо спешить. А то вот позовет его мама, и все, и он с радостью избежит моего вопроса.

— Никит, — прикоснулась к его предплечью, привлекая внимание к себе, а не к дому. — А ты ведь так и не ответил, когда это пожалел меня во второй раз. Ну, помнишь? Ты сказал, что пожалел меня дважды. Первый раз был, когда ты не стал учить меня плавать. А второй?

Я замерла в ожидании ответа, а Никита опустил ресницы, словно пытаясь вспомнить, о чем это я, потом сделал шаг ко мне, обнял ладонями лицо и ответил:

— А второй раз был, когда я хотел, но не стал делать этого…

Он говорил негромко, и я невольно придвинулась ближе, чтобы расслышать. А он наклонился и… неожиданно прикоснулся губами к моим…

Я не сразу поняла, что произошло. Как-то не ожидала, не была готова. Да и можно ли быть готовой к тому, что твой друг, твой лучший друг и вдруг… поцелуй…

Настоящий.

Когда его губы лишь прикоснулись к моим, я хмыкнула, и уже хотела отстраниться, чтобы закидать его вопросами: «И когда это он хотел это сделать?», «И почему это я, интересно, не в курсе?». Я представила, как мы погрузимся в древние воспоминания и посмеемся тому, какие странные мысли лезли когда-то в голову, но Никита лишь сильнее обхватил ладонями мое лицо, приближая к себе, не позволяя вырваться.

С удивлением ощутила, как прошелся по моей нижней губе его горячий язык, и еще была возможность остановить это, но…

Я успела сделать лишь вдох, прежде чем поцелуй стал напористым и потребовал обратно мое дыхание, а языку Никиты уже было мало одних моих губ. Не знаю, в какой момент я ответила. Возможно, когда языки наши соприкоснулись, и отторжения не возникло.

Не было неприятия, не было суматошных мыслей: кто мы друг другу и что друзья так себя не ведут.

Не было никаких мыслей вовсе. Я слышала чье-то громкое сердцебиение, но не могла четко определить, чье сердце зашлось в бешеном ритме. Да и не хотела этого. Я слышала чей-то слегка удивленный стон. Но понятия не имела, чей именно. Одного из нас — значит, наш.

Никто из нас не заметил и не услышал, как упали на землю влажные бриджи Никиты. Да и то, что сам он обсох еще не полностью, не мешало. Но поцелуи были такими жаркими, что голова закружилась, и я схватилась за предплечья Никиты. Мне казалось, что еще немного, и я упаду. Я упаду, а куда… не знаю, но была уверена, что если он закружит меня сильнее, я рухну, и мне будет больно.

Чувствуя, что задыхаюсь, Никита позволил мне сделать вдох, и именно он качнул не только в легкие воздух, но и меня обратно в реальность.

— Никит… — выдохнула в губы мужчины и прижала горящее лицо к его шее, прекращая это внезапное погружение в прошлое.

Он провел рукой по моим волосам, привычно зарылся в них пятерней и погладил. Мне всегда нравилось, когда он так делал. Но ни разу я не ощущала, насколько это интимно и насколько кричит о том, что мы хоть и друзья, но все-таки женщина и мужчина.

Я собиралась отстраниться, едва отдышусь, а мои щеки перестанут напоминать по цвету закатное солнце. Тогда я смогу спокойно отшутиться, когда мы с Никитой встретимся взглядом. Одну секундочку только, и все.

Друзья могут позволить себе обнимать друг друга. Объятия в дружбе ничего не изменят. Несмотря на то, что массаж моей головы Никитой заставлял закрывать глаза и блаженствовать. Он словно знал и не хотел выпускать меня из состояния странной неги.

Не знаю, сколько бы мне понадобилось времени, чтобы самой отойти от Никиты, если бы нас не разбили.

— Значит, это правда, — послышался мужской голос за моей спиной. — Вы действительно встречаетесь.

И несмотря на то, что я долго не слышала этого человека, я узнала его. Конечно, узнала. Как могло быть иначе? А сердце, чуть успокоившееся, снова забилось сильнее и попыталось выпрыгнуть из груди следом за уходящим мужчиной.

Я слышала, как затихают его шаги, но не могла заставить себя обернуться и посмотреть на него. И Никита все еще обнимал меня, и я была не готова, что увижу его сегодня. Пожалуй, до конца и не верила, что вообще когда-либо снова увижу его. Но он вернулся.

Он здесь.

Медленно выдохнув, я нерешительно высвободилась из рук Никиты и посмотрела на высокого светловолосого мужчину, который как раз заходил за дом. Неизменно в светлом — белая рубашка, выбеленные джинсы до щиколоток, мягкие белые слипоны. Несмотря на то, что он сам — блондин, белое не превращало его в одно цветовое пятно. Оно умело подчеркивало — его рост, худощавую фигуру, утонченное, я бы даже сказала аристократическое лицо, и глаза чайного цвета.

Филипп.

Я могла сразу понять, что он уже здесь. Тепло, которое я ощутила, когда мы были почти у дома. Мне всегда становилось тепло, когда он оказывался рядом и даже когда мы еще не видели друг друга, но через пару минут пересекались.

А сейчас, когда он ушел, я снова ощутила, что обсохла не до конца и мне холодно.

Глядя на коттедж, за которым скрылся Филипп, я отчетливо ощутила промелькнувшее напряжение между мной и Никитой. Надо было что-то сказать, как-то отреагировать, а я стояла и смотрела в одну белую точку.

Белую. Странное совпадение или?..

Такие глупые мысли. Какая разница, какого цвета дом и почему он такой? Впрочем, когда Филипп рядом, я всегда словно чуть-чуть не в себе. А стоило ему отдалиться, снова становилась собой, будто кто-то переключал мое настроение и состояние.

Вот и сейчас, едва Филипп растворился в дали горизонта, я словно очнулась.