Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья - Страница 55

— Неа, — легко отказалась я.

— Пятнадцать! — прозвучала новая ставка.

— Ты что. купил целый ящик?

— Я мудрый. Предусмотрительный. И не жадный. Двадцать. Но сначала признание.

— А еще недоверчивый! — фыркнула я и, к огромного удивлению мужчины, вновь повторила отказ, но уже с объяснением. — Береги свои награды — может, я их еще отработаю. А пока я хочу мясо, мясо и ничего, кроме мяса.

— Ну ладно, если ты отработаешь…

Его голос прозвучал несколько хрипло, взгляд был более чем говорящим, но после того склада презервативов, что дожидался нас в комнате и того набора, что в данный момент собирался где-то на складе для срочной доставки, мне уже ничего не было страшно.

И я думала, что, в принципе, сегодня меня больше ничем и не удивить. Но едва шагнув в столовую, поняла, что ошиблась. Очень сильно ошиблась. Я даже снова чуть не упала на ровном месте от того, что увидела…

Меня удивило не присутствие Ольги. Нет, конечно, визит бывшей девушки Никиты — это не то, что делает утро добрым. И меньше всего я ожидала увидеть ее за столом, да еще после заманчивого и такого домашнего приглашения от Инги Викторовны: «Скучаем и надеемся на взаимность».

Молодой человек, сидевший рядом с ней, показался смутно знакомым, кажется, один из вчерашних гостей, но и по нему я только мазнула взглядом. Меня даже вид знакомой бутылки возле Ивана Петровича заставил лишь нервно вздрогнуть.

А вот Филипп меня поразил!

Никогда не видела его в чем-то, помимо светлого. Максимум разнообразия, которое он допускал — это беж, бледно-голубой и серый. А здесь — черная футболка! Без какой-либо белой линии, надписи или хотя бы пятна на ней! Просто. Черная. А еще на нем были ярко-синие модные брюки. Ярко. Синие…

Единственное, что было сегодня светлого в облике Филиппа — это его волосы и… тут я несколько раз моргнула, — белая повязка, которой была перебинтована его голова! Но и это еще не все изменения — под глазом мужчины отчетливо виднелся синяк, щека была расцарапана, а на руках, открытых из-за футболки, виднелись заметные ссадины, которые тоже прошли обработку — по всей видимости, зеленкой и йодом.

— Доброе утро, — поздоровался Никита с присутствующими.

— Доброе утро, — пришла в себя я.

Мужчина уверенно подвел меня к столу, отодвинул стул, помогая сесть и сел сам. Я оказалась как раз напротив Филиппа, но взглянула на него спокойно и равнодушно, взяв пример с Никиты. Я знала, что присутствие за столом Ольги ему не понравилось, и тем не менее, он обошелся без прилюдного выяснений отношений. Я тоже планировала просто поесть, но у кого-то были совершенно иные планы.

— Не спросишь, что со мной приключилось? — вопрос Филиппа прозвучал громко и совершенно неожиданно для меня.

— Зачем? — я безразлично пожала плечами. — Это же твои приключения, а не мои.

Никита бросил взгляд в сторону брата, но сделал вид, что не расслышал и, положив на тарелку перед собой отбивную, стал деловито ее нарезать. Потом взял вторую и повторил процедуру. Добавил немного салата — так, для прикрытия и красоты, и подвинул тарелку ко мне. Обвел взглядом стол, выбирая что-нибудь для себя.

— А если они случились из-за тебя? — не унимался Филипп.

— А если мне все равно?

Он даже к еде интерес утратил — оставил приборы в покое, откинулся на спинку высокого стула и смотрел на меня в упор. Он потерял аппетит, ну а я по-прежнему была голодна, поэтому потянулась и под изумленным взглядом взяла тот соус, который он отодвинул.

Хм, неплохо, определенно неплохо на вкус. И отбивные вкусные. И салат.

Услышав смешок, не поверила и оторвала взгляд от тарелки. Да, Филипп. Сидел, смотрел на меня и насмешливо усмехался — так непривычно для него. Но мне уже тоже без разницы.

— Если бы ты вчера на ночь глядя не бросилась в лес за грибами… — он демонстративно прикоснулся к повязке на голове, сделал паузу и так же демонстративно задержал взгляд на брате. — Меня бы не присыпало шишками.

Удивительно, все, абсолютно все присутствующие молчали. Инга Викторовна сидела совершенно красная и пыталась есть вкусный салат. Иван Петрович задумчиво крутил в руках штопор, не спеша открывать бутылку. Ольга замерла в ожидании, когда же можно расхохотаться. Ее спутник понятия не имел, что происходит и, как и я, был голоден невероятно. Никита хотел вмешаться, но я под столом сжала его бедро, и он ограничился недовольным взглядом.

А я тоже смотрела.

Смотрела внимательно на мужчину, который сидел напротив меня и пытался меня задеть, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. Не знаю, с какой целью. И не уверена, что ее знал он сам.

— Меня вчера ощутимо встряхнуло, — устав ждать сочувствия и видя, что я всерьез увлеклась едой, снова заговорил Филипп.

— Тебе явно пошло на пользу.

— Что? — не расслышал он.

Я взглянула на собеседника, демонстративно прошлась взглядом по синяку на красивом лице, царапинам, по черной футболке и следам зеленки и йода, и ответила:

— Новая цветовая гамма.

Глаза Филиппа прищурились, в них мелькнуло легкое удивление, толика интереса и чуточка сожаления. А может, мне показалось, потому что когда он моргнул, ничего этого уже не было.

— Маленькая злопамятная колючка! — хмыкнул он с уважением, а в глазах чайного цвета вновь мелькнул интерес.

Иван Петрович уверенно вставил штопор в бутылку и провозгласил:

— Предлагаю выпить!

— За то, что подруга твоего младшего отпрыска оказалась с колючками? — Филипп недоуменно взглянул на отца.

— За то, что друзья оказались не теми, за кого себя выдавали? — Ольга подхватила за ним эстафету и старательно изобразила презрение.

— За то, что за этим чудесным столом собралась замечательная компания? — потянувшись за сыром, предложил свою версию ее добрый и милый сосед.

— За то, что у моего младшего любимого сына появилась девушка, которая не боится ради него выглядеть глупо и идти на безумство, — начав разливать вино, предложил свой тост мудрый Иван Петрович. — И за то, чтобы однажды и мой старший любимый сын встретил достойную девушку.

— За то, чтобы любовь не знала границ, — улыбнулась мне Инга Викторовна, уже не удивив тем, что в курсе всего.

— За то, что мой лучший друг шантажом и угрозами… — я приняла бокал из рук Ивана Петровича и улыбнулась Никите, напряженно следившему за мной и ожидающему продолжения фразы. — … Открыл мне глаза на многие вещи, о которых я раньше даже понятия не имела.

Никита усмехнулся, взял в руку наполненный бокал и, салютуя им то одному, то другому, начал произносить свой тост:

— За то, что мой лучший друг — девушка с забавными колючками. За то, что эта девушка позволила мне открыть ей глаза на многие вещи, о которых раньше понятия не имела. За то, что сегодня здесь собралась замечательная компания, включая моего старшего брата, которого я не видел несколько лет. На маленькое исключение я просто не обращаю внимания. Уже нет.

«Маленькое исключение» в виде Ольги вспыхнуло маковым цветом и… промолчало.

— За то, чтобы в следующий раз, когда папа вскроет это вино, — продолжил Никита, — мой брат был с девушкой, которая окажется достойна этого знаменательного события и будет на него смотреть так же, как и моя на меня.

На этот раз окрасились мои щеки, и… я тоже сочла за правильное смолчать.

— За то, чтобы моя девушка Аня….

Нет, нет, еще больше краснеть просто непозволительно, мне не к лицу, лучше бандитская рана, как у Филиппа. Но до чего же мило, и до чего же приятно слышать такие слова от Никиты, и видеть его глаза в этот момент, и ощущать, впитывать в себя его не затаенную, а открытую радость.

— Я очень хочу, чтобы ты перестала возводить между нами новые границы и навсегда забыла о старых, — голос Никиты стал тише и более хриплым, а взгляд завораживал, заставляя меня нервно дрожать. — Потому что я снова буду их разрушать. И возвращать тебя. Шантажом и угрозами… Угрозами и шантажом… Любыми способами…