Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья - Страница 31

Никита не любил говорить о Филиппе, но если и упоминал его, то всегда именно так— «брат».

Он словно подчеркивал родство между ними, в то время как Филипп наоборот возводил между ними преграду. Непонятно. Зачем? Ясно только, что длилось это давно, и сейчас, в связи с недавними событиями, его мнение о младшем брате уж точно не станет лучше.

Ужасно сильно хотелось выйти из укрытия и признаться, глядя в холодные глаза цвета чая, что это не папа надавил на Никиту, это я случайно подставила друга. Но я не двинулась с места. Никита дал четко понять, что раз все сложилось так, и бутылку уже потревожили, никуда он не денется. Но бутылка пока нетронута. И мне надо сделать так, чтобы теперь все сложилось иначе!

— Ты так уверен, что я повлиял на Никиту? — в голосе Ивана Петровича я отчетливо различила не только веселье, но и гордость, и перестала пыхтеть с обидой, что за друга некому заступиться.

— Разве нет? Судя по бутылке, с которой ты боишься расстаться, он все-таки решил поставить свою роспись на свидетельстве о браке, — Филипп озвучил вполне очевидные выводы. — Впрочем, она у него настолько куцая и простая, что удивительно, как ты до сих пор его на ком-нибудь не женил. Тайно. Насколько я помню, он любит сюрпризы…

Вот здесь, признаюсь, я не сдержала пораженного возгласа, но быстро взяла себя в руки и спряталась надежней, чем раньше. То есть, отошла чуточку дальше от поворота. А потом вернулась обратно, боясь пропустить хоть слово. Я в шоке!

Куцую.

Куцую?!

Они вообще с братом общаются? Хоть что-нибудь друг о друге знают, кроме имен?

Я как-то потратила целые две недели, пытаясь подделать подпись Никиты, но у меня получилось повторить всего две закорючки! Она была слишком замысловатой, сложной, и он явно долго работал, чтобы ее придумать! И это при том, что у меня имелся успешный опыт с подделкой маминой сложной подписи, которую легко принимали в школе, отпуская меня с уроков. А данные двухнедельные тренировки проходили под надзором и после нескольких уроков создателя этой подписи!

— Знаешь, — Иван Петрович громко расхохотался, — мне кажется, тебе было бы куда полезней поговорить не с его… гостьей, а с Никитой. Ты бы узнал много чего интересного.

Казалось, Филипп действительно об этом задумался, потому что оставил реплику отца без ответа.

— А что касается бутылки, — Иван Петрович поднялся, я услышала его шаги в кабинете, а потом совсем рядом со мной, как и его голос. — Чего мне бояться? Даже если случится землетрясение, и она разобьется, это все равно будет приравнено к тому, что ее открыли. А если ее открыли…

— Бедняга Никита, — хмыкнул Филипп, направляясь вместе с отцом в сторону улицы и пройдя всего в паре шагов от меня. — Впрочем, он никогда не умел выбирать. Возможно, твой выбор будет более правильным, чем его?

Только когда дверь на улицу закрылась за ними, я позволила себе резко выдохнуть. Я в шоке от этих мужчин!

В шоке!

Тут не бутылку надо хватать и бежать, а Никиту!

Мало того, что они за него все решили, они еще и подумали, что землетрясения по прогнозу погоды на сегодня не обещали, значит, можно вот так, оставлять не только открытой дверь в кабинет, но и бутылку располагать на видном месте, по центру стола!

Ну что ж, спасибо хотя бы за это.

Я теперь не раздумывала, не терзалась сомнением — что будет, когда я сделаю это…

Меня куда больше волновало, что будет, если я этого не сделаю.

И я намеревалась не просто сделать. А сделать качественно. Так, чтобы наверняка.

Подойдя к столу, я недрогнувшей рукой схватила бутылку. Привлеченная звонкими голосами с улицы, прикинула, что жалюзи меня скроют и приблизилась к окну. Во дворе стояла красная Феррари, из которой вышли две гламурные дамы — одна в возрасте для флирта с Иваном Петровичем, а вторая как раз в подходящем возрасте и настроении для замужества с Никитой или Филиппом.

— Фиг вам, а не Никита! — тряхнув бутылкой в порыве гнева, я поспешила убраться из кабинета Ивана Петровича.

Тем более что он как почувствовал — повернул голову и взглянул на окна своего кабинета. Конечно, меня скрыли жалюзи! Я была уверена, что он не мог меня видеть!

Но пока кралась обратно в комнату, не покидало ощущение, что каким-то образом он все-таки меня видел…

Нет, невозможно, в сотый раз отмахнулась. Разве что он увидел меня душой. Или четко знал, что я там.

В общем, все, невозможно, и точка!

Вроде бы логичное утверждение. Но, отбросив осторожность, по ступенькам я рванула с такой скоростью, будто он за мной уже гнался!

Я не собиралась перекладывать вину на кого-то другого, так что мудрить с тем, где спрятать бутылку, мне не пришлось. Уверенно положила в свой чемодан. Потом так же уверенно набрала номер Веселкиной и после обещания, что целую неделю буду после работы ходить в кино на вечерний сеанс, даже если там будут показывать то же самое, договорилась, что она срочно привезет мне кое-какие вещи из дома, а взамен заберет те, что уже не нужны.

— Слушай, — удивилась она после удачных торгов, — ты ведь там только второй день, а завтра вообще возвращаешься. Зачем тебе еще какие-то вещи?

— Хочу. Надо, — отрывисто отмахнулась я, но поняла, что лень Веселкиной может оказаться весомей, чем мое обещание, и туманно так обронила: — Захвати что- нибудь красивое, ну, эффектное, и… Мне самое главное, чтобы ты привезла мой любимый красный пеньюар — я в нем ощущаю себя гораздо уверенней, и несколько ажурных трусиков, новых, из нижнего ящика.

— Из того самого ящика?! Который ты запретила мне открывать под страхом выселения?! Потому что такое можно видеть только мужу и хорошему любовнику?! — я так и представила застывшее лицо Веселкиной с круглыми горящими глазами, а потом услышала ее восхищенный выдох и обещание: — Я уже бегу к ящику и на маршрутку!

— Возьми такси — я оплачу, — внесла существенную поправку.

— Вот еще! — возмутилась она. — Пусть платит Никита! Я уже выезжаю! Аня, только с тебя что-нибудь вкусненькое за доставку! Эй, подвинься… А, ладно, я перелезу!

Н-да, судя по всему, я оторвала Веселкину от очень важного и любимого дела. С другой стороны, она давно хотела заглянуть в этот ящик, а тут такая возможность, я сама попросила, да еще намекнула, что это для дела.

Конечно, она подумала, что после ее рассказов, что делают друзья в свободное время, я решила провернуть хотя бы что-то эдакое и развратное со своим другом Никитой… И хотя обманывать нехорошо, я была уверена, что теперь она будет действительно очень, очень спешить. И потом — воровство, по-моему, куда хуже и похлеще давит на совесть и нервы.

С меня, к примеру, потов семь сошло, пока я настроилась выйти из комнаты. Потом еще семь, когда в нее неожиданно постучал Филипп, но слава Богу — как культурный мужчина, не дождавшись ответа, он не стал заглядывать, а просто ушел. И еще раз я хорошо пропотела, когда вышла из комнаты, вошла в соседнюю и отвлекла Никиту от важного и делового разговора с просьбой позвонить на пункты охраны и предупредить, чтобы пропустили такси, в котором ко мне по срочному делу едет Веселкина.

— Я перезвоню позже, — огласил Никита своему собеседнику и, озадаченно глядя на встревоженную меня, позвонил на пункты и предупредил о приезде такси.

— Спасибо!

Поблагодарив его, я поспешила в соседнюю комнату. Не в силах ждать и стоять, села на чемодан. И пронаблюдала за тем, как в комнату следом за мной вошел Никита и обвел взглядом довольно красноречивую картину. Я, лицо у меня красное, чемодан сложен, я его охраняю так надежно, что и не вырвать.

— Можешь объяснить, что происходит? — спросил он.

— Пока нет, — качнула я головой.

— Ты что, уезжаешь? — зашел он с другой стороны.

— Пока нет, — покладисто и честно ответила я и вздохнула.

Хотела бы я просто уехать, а не быть выставленной за двери пинком под зад…

— А зачем сюда едет Веселкина хотя бы можешь сказать? — предпринял он еще одну попытку прояснить ситуацию. — Если ты пригласила ее, я не против…