Упал. Очнулся. Папа! (СИ) - Логвин Янина - Страница 52

— Что значит, вышла? Всегда была! — рявкнул сквозь зубы. — Отвали, я сказал! Право расспрашивать жену есть только у меня. Еще одно слово, и я тебя вытащу на улицу, клянусь! И там говорить уже не буду!

Глядя на Андрея, я бы тоже поверила его обещанию. Позади к бывшему подошли его друзья — незнакомая мне парочка и светловолосый мужчина, все навеселе, и с любопытством остановились, поглядывая на нас.

— Слава, что тут происходит? Вы что, девушку не поделили? Когда ты успел ее закадрить, приятель? — усмехнулся незнакомый тип. — Ты же только что жаловался, что устал от женщин. Ну, даешь!

Выглядеть «некрасиво» Петушок никогда не любил. Двигаясь по жизни, он всегда выбирал самый легкий путь, вот и сейчас, к моему облегчению, верно расценил положение сил, потому что притих. Правда могла выставить его в невыгодном свете прежде всего перед его друзьями (мало ли, что я могла сказать). Да и связываться с Вороновым было чревато — это явно читалось на лице последнего, в его резко очерченных скулах и взгляде, ставшим ледяным.

— Андрей, не слушай его. Пойдем… — попыталась я влезть — только драки из-за Славки и не хватало! Сейчас я больше переживала не за свою гордость, а за гордость Воронова — все грозило обернуться катастрофой! Но, сняв руку с локтя, он меня остановил.

— Потом, Даша. Ну! — потребовал действий от Петушка. — Если есть вопросы, задавай мне. Но будь готов к последствиям — ты мне не нравишься!

— Славка, пошли! Чего ты к людям пристал? Перебрал, что ли? — приятель моего бывшего обнял его за плечи и заставил отступить. — Кажется, наш друг обознался, — обратился к Андрею. Бывает! — хлопнул Славку по плечу, разворачивая и уводя от нас. Но на последок проворчал, желая оставить последнее слово за собой: — Чего сразу заводиться-то? Нет, ну что за народ…

Компания заметно отдалилась, а мы продолжали стоять молча. И только когда мужчины скрылись из виду, Андрей повернулся ко мне и отобрал ведерко с покорном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Так все-таки, Даша… Ты его знаешь, или он обознался? — спросил, и в голосе отчетливо прозвучали холодные, твердые нотки.

После того, как меня назвали по имени, глупо было что-то отрицать. Да и просто врать не хотелось, я и без того чувствовала себя во всем виноватой.

Ну что за вечер такой! Одно испытание за другим!

— Да, знаю, — призналась тихо.

Лицо Воронова застыло, а взгляд ушел куда-то за мою спину.

— И?

— Мы учились в одном университете. Но я его очень давно не видела и сейчас с трудом узнала. Не знаю зачем он подошел, я этого точно не хотела, Андрей!

— Этот тип что, раньше к тебе подкатывал?

— Ну, — я покраснела, — м-можно и так сказать.

Вот если сейчас Воронов спросит, было ли у меня что-то со Славкой — ведь отвечу, как есть. Было. Только вот объяснить уже ничего не успею.

Вокруг нас по-прежнему находились люди: спешили на сеанс в один из залов кинотеатра, направлялись в кафе, просто глазели на стенды с афишами. Но Андрей спросил меня совершенно о другом:

— Даша, ты всегда говоришь правду, когда нужно соврать?

Что? Я даже растерялась на секунду.

— Нет, не всегда.

— Мы еще вернемся к этому разговору. Завтра.

— Хорошо, — пообещала и посмотрела с тоской на выход. — Наверное, — догадалась, — ты хочешь сейчас уйти?

Однако Андрей меня удивил. Пусть настроение и испортила неожиданная встреча с моим прошлым, мы все же вошли в зал кинотеатра, и сели на уютный диванчик для двоих в последнем ряду. Уставились перед собой на экран, продолжая молчать. Сейчас Воронов меня не обнимал, и заметив, как плотно сжаты его губы и напряжены плечи, я грустно выдохнула в тон своим мыслям и пристроила ведерко с попкорном сбоку. На экране показывали подборку новых трейлеров к фильмам, я достала из сумочки свой сотовый и открыла мессенджер сообщений.

Кино смотреть совсем не хотелось, хотелось оказаться где-нибудь одной и разреветься. Но, увидев фото спящих Степки и Сонечки, которые прислала племяшка пять минут назад, я улыбнулась.

Вот уж где моя радость, чтобы ни случилось.



Андрей

Я продолжал сидеть, играть на скулах желваками и злиться. Как быстро этому рыхлому типу удалось меня зацепить. Чертов гад, откуда только взялся! Тело чувствовало разочарование, а душу жгло чувство, очень похожее на смесь ревности и раздражения. Очень сильной ревности. Слишком радостным выглядел незнакомец и слишком напуганной Дашка. Не равнодушной или возмущённой, нет, а растерянной и уязвимой, вот что задело.

И это при том, что рядом был я.

Черт!

Сам не знаю, почему вдруг спросил ее о правде. Словно подтолкнуло что-то и само сорвалось с языка. Потому что хотел знать, хотел быть уверенным и помнить. Все помнить!

Последнее обстоятельство просто выводило из себя.

Лучше бы я никогда не знал и не видел этого знакомого, с которым они вместе учились в университете. Дашка в это время должна была быть замужем и носить кольцо. За мной замужем и мое кольцо! Так где же был я, что позволил всяким ушлепкам на нее смотреть и на что-то надеяться? Неужели на самом деле увлекался другими и допустил, чтобы она его сняла?

Какой-то чертов сюр! Не верю! Почему же тогда не замечаю никого кроме нее? Внезапно изменил своим правилам? За эти несколько дней я поймал на себе достаточно заинтересованных женских взглядов, чтобы понять: не тронул ни один.

Столько вопросов, а такое чувство, что ответы на них мне не понравятся, иначе у моей жены не было бы таких растерянных глаз, словно она боялась, что я пойду дальше и захочу все знать.

Что знать? Что?

Да, правда могла не прийтись по душе, но глупо было от нее бежать. Память возвращалась ко мне, волновала сны пока еще неясными картинками, но туман забытья уже расступался. Я ощущал это так же отчетливо, как расслышал бы звуки в тишине ночи, которые еще не сложились в слова, но уже зазвучали.

Дашка. Жена. Она не пыталась меня соблазнить или удержать — вот чего не было, так это битвы за мое внимание и каких-либо требований. Я мог уйти от нее в любой момент с самой первой минуты — наверное, это и остановило. А еще заграждение, которым она неожиданно себя огородила. Невидимое, оно достаточно явственно ощущалось между нами, чтобы я его не заметил. Мне пришлось самому подбираться к ней, и не потому что должен, а потому что влекло. Нешуточно тянуло и с каждым днем только сильнее. Не было необходимости помнить свое прошлое, чтобы знать наверняка: я сам выбираю с кем быть и кого хотеть. С кем спать и кого любить. А я хотел свою жену и насчет чувств тоже сомнений не было. На нее откликалось не только мое тело, но и сердце.

Ночью я всерьез опасался, что утомлю ее, однако остановиться не мог. Видел утром что наделали с ее шеей и грудью мои губы, но от понимания, что эта молодая женщина моя, только вновь захотелось послать мир к черту и в ней забыться. В ее нежном запахе и рыжих волосах, блестящем взгляде зеленых глаз и искушающих звуках тихого голоса. В подчиняющих меня ласковых прикосновениях и давлении стройных бедер.

Должно быть, мы чувствовали это притяжение с первой встречи. По-другому я просто не видел. Даша отвечала охотно, оставляя за мной право вести ее и любить так, как хотелось нам двоим. Теперь я снова помнил, как звучит мое имя на прерывающемся стоне, и как горячо шелестит ее дыхание, смешиваясь с моим. Как сильно бьется сердце, когда она успокаивается на моей груди, и какая у нее нежная кожа в самых чувствительных местах. Я изучал свою жену заново и не собирался останавливаться.

И после всего этого появляется какой-то угашенный тип, который считает себя вправе задавать моей Дашке вопросы? Хватать ее за руки и радоваться так, словно они по меньшей мере лучшие друзья?.. Да с чего он взял, что она одинока?! Что не замужем?!.. Я ясно расслышал «Красота рыжая» и тон, с каким все это прозвучало… Убил бы гада! Если бы не заметил, с какой досадой и брезгливостью Даша выставила перед собой руки, чтобы избежать объятий с ним, не отстал бы, пока не выяснил, кто он такой и что ему от нее нужно.