Месть прошлого (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 62

В холл Майяри влетела с возбуждённо горящими глазами, ожидая, что её встретит сам харен, но в кресле, вытянув длинные ноги, подрёмывал господин Шидай.

– Майяри? – лекарь встрепенулся и с возмущением уставился на девушку. – Какого Тёмного так поздно?

– Где харен? – Майяри поспешно расстегнула шубку и, сбросив её прямо на пол, осмотрелась.

– Спит, – недовольно ответил Шидай. – За последние дни вымотался так, что даже тебя дождаться не смог… Эй!

Девушка, не дослушав его, взбежала по лестнице и бросилась к комнатам господина Ранхаша.

– Сапоги сними! – крикнул ей вслед лекарь.

Майяри поспешно, ногу об ногу, содрала с себя сапоги и ринулась в спальню харена. Занавеси на окнах были плотно задёрнуты, но стоило девушке войти, и в дальнем углу комнаты под потолком тускло закраснел светляк, словно глаз сторожевого дракона. Света от него было мало, но Майяри смогла рассмотреть лежащего на спине мужчину и, выронив записи прямо на пол, бросилась на постель.

– Господин Ранхаш, – девушка решительно похлопала оборотня по плечу, но тот вместо того, чтобы распахнуть глаза и сесть на постели (что ему бы следовало сделать, когда она ещё была в гостиной), лишь недовольно поморщился. – Харен! – Майяри нетерпеливо зашипела. – Господин Ранхаш, да проснитесь вы! Я тут такое нашла! Эй!

Она возмущённо потрясла спящего мужчину за плечи, и тот наконец соизволил приподнять веки. На девушку уставились полукруги светящихся глаз, до мурашек напомнившие ленивый взгляд одного из злющих псов, которых держал дед. Но возбуждение от открытия пересилило страх, и Майяри ещё раз тряхнула мужчину за плечи.

– Господин Ранхаш, просыпайтесь быстрее!

Просыпаться Ранхашу как раз не хотелось. События последних дней, бессонные ночи, совершенно новые переживания и ответственность вымотали его и легли на плечи нестерпимой усталостью. Кроме того, ему снился такой сладкий и горячий сон… Обнажённая Майяри с распущенными и разметавшимися по плечам волосами лежала под ним, улыбалась и ладонью стирала с живота печать Недотроги. А тут настоящая Майяри вырывает его из этого томительно-жаркого, целебного для разума и тела сна. В груди зашевелилась злость, Ранхаш вновь сомкнул веки, надеясь опять заснуть, но потом всё же открыл глаза и посмотрел на тёмный силуэт девушки, как ореолом обведённый красноватым расплывчатым сиянием светляка. До слуха донеслось её шумное возбуждённое дыхание, он наконец-то ощутил холод её замёрзших ладоней на плечах, и злость улеглась.

– Вы вернулись? – почти неслышно спросил он.

– Я такое нашла! – восторженно прошептала девушка. – Вставайте, я сейчас вам всё покажу.

Она дёрнулась, чтобы встать, но харен неожиданно схватил её за локоть и потянул на себя. Судорожно вздохнув, Майяри распласталась на его груди и широко распахнула глаза, когда горячие губы прижались к её шее и довольно жёстко поцеловали. Замёрзшее тело покрылось гусиной кожей, девушка рванулась прочь, но мужчина крепко обнял её, и на смену губами пришли зубы. Они мягко, совсем не больно, но ужасно волнующе прикусили её кожу, зажали пульсирующую венку, отчего стало и страшно, и очень хорошо. Пульс застучал в ушах, сердце выбило воздух из лёгких, а в животе вспорхнул рой чего-то головокружительно лёгкого как пух и щекочущего. Горячий влажный язык прошёлся вверх по шее до мочки уха, оставляя за собой огненную дорожку, с губ Майяри сорвался прерывистый вздох, и разум заволокла туманная жажда чего-то запретно сладкого.

– Так что вы хотели? – жаркий шёпот обжёг ухо, левая рука мужчины поползла по спине к плечам, а правая мягко и нежно огладила её ягодицы и опустилась чуть ниже, на бёдра. Майяри сжала их, чувствуя, как между ног вспыхивает чувственно-острое желание. Появилось ощущение пустоты и захотелось от него избавиться. А когда пальцы харена коснулись её там, девушка дёрнулась и подалась вперёд, подальше от пугающих её ощущений. – Так что же вы хотели? – губы господина Ранхаша мягко коснулись её горла, поджигая с трудом вдыхаемый воздух. Грудь охватили огонь и тяжесть. – Вы снились мне, госпожа Майяри. В этом сне вы были моей женой и лежали подо мной совершенно нагая. Я был готов войти в вас, – Майяри всхлипнула и широко распахнула глаза, когда пальцы мужчины надавили чуть сильнее, – но вы же меня и разбудили. Такая жестокость. Вы не позволяете владеть собой даже во сне.

Он с нежностью обнял дрожащее безвольное тело.

– Если бы я не был таким уставшим, то воспользовался бы случаем и взял вас сейчас. Вы же сами были так неразумны, что вошли в спальню влюблённого в вас мужчины. Но, увы, сейчас близость между нами возможна, только если вы будете сверху.

Жар перекинулся с тела на фантазию, и Майяри с лёгкостью представила, как она сама… И задохнулась. Харен с наслаждением вдохнул степной запах, наполненный сладко-горьким ароматом весенних цветов.

– Но в первый раз я хотел бы произвести впечатление. Чтобы вы помнили и сами желали оказаться в моих объятиях. Я пожалею вас только один раз. Один-единственный раз. И если вы ещё раз придёте вот так в мои объятия, вы будете приходить в них до конца своей жизни.

Его пальцы коснулись источающей тепло щеки и нежно погладили девушку по волосам. В темноте мелькнул голубой всполох, и Майяри распласталась на груди харена. Тот застонал и блаженно вытянулся под ней, смыкая веки. По телу блуждало возбуждение, внизу живота пульсировало тепло, но оно было не острым, а томительно-расслабляющим. Хотелось, действительно хотелось подмять Майяри под себя, раздеть её, тщательно изучить её тело, подразнить и… Но он действительно так устал, что даже просто держать её в объятиях было приятно. Она же вернулась. Живая. Чем-то взволнованная…

Сон накатил быстро, и Ранхаш уснул. Но в этот раз ему снилось детство, а именно щемяще-радостное воспоминание первого полёта на драконе с отцом.

Шидай, принюхиваясь, осторожно заглянул в спальню и с облегчением убедился, что ничему не помешал и голубой всполох ему не привиделся. И уже хотел прикрыть распахнутую настежь дверь, но замер. Непривычно было видеть в постели сына женщину. Даже в юные годы он не приводил девушек в свою спальню. Полюбовавшись, Шидай всё же подошёл ближе, поднял ноги Майяри и устроил девушку на сыне поудобнее. Потом уже собрал записи, аккуратно разложил их на столе и, сняв с Майяри заклятие сна и убедившись, что она не проснулась, тихо покинул спальню.

Снился Мадишу какой-то Тёмными насланный сон, будто бы к нему, хрипло рыча и источая зловонное дыхание, продирался между скалами уродливый ящер. Грудь теснил страх, но руку придавил камень, и у Мадиша никак не получалось его отвалить. Ящер наконец продрался сквозь щель, ненадолго замер, в предвкушении пружиня лапы, и с рёвом прыгнул вперёд. Мадиш вздрогнул и проснулся.

Над головой маячил утонувший во тьме потолок, а приятель лекарь, лежащий на полу рядом, с хрипами и всхрапами исторг очередной «драконий рёв».

– Ну ты… – Мадиш совсем не лестно охарактеризовал товарища, почесал шею и взглянул на «камень», придавивший его руку к полу.

Род сомлела после третьего бокала вина, и ему тоже пришлось оставить выпивку, а ведь он только-только пригубил четвёртую чашку (бокалов на всех не хватило). Но должен же он был как настоящий друг присмотреть за пьяной подругой, оказавшейся в компании таких же нетрезвых мужиков? У пьяного мозгов, как у таракана!

Девчонка, завёрнутая в одеяло, лежала на боку головой прямо на его локтевом сгибе. Остальные участники веселья спали на полу в самых разнообразных позах, наполняли комнату сопением и храпом разных тональностей и «зловонным дыханием дракона».

Переложив голову девчонки на грудь, Мадиш с шипением размял затёкшую руку, отпихнул ногой слишком близко подкатившегося к ним товарища и раздражённо выдохнул:

– Я что, долбанная нянечка?!

Род недовольно застонала и опять перевернулась набок. Мадиш перевернулся вместе с ней, а то уже и спина затекла, да и так удобнее всех приползающих и приваливающихся отпихивать. Нащупают ещё то, чего нет… Он притянул девчонку ближе к себе и приобнял её, прикрывая рукой её грудь.