Из любви к искусству (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 6

Меня Лесли ни в грош не ставил. И самое гадкое: как бы я ни бесилась из-за его высокомерия, заявлять, что демонов зазнайка не прав, не могла. Может, талантом при рождении и обделена, но хоть с мозгами не все так печально.

Просмотрев сценарий эпизода, я тихонько застонала и едва не начала биться о ближайшую стену.

– Я правда должен ее домогаться? – с на удивление серьезным видом осведомился у режиссера Николсон.

Тот посмотрел в своей экземпляр сценария.

– Ну, если написано, значит, должен.

Генрих Эролский закатил глаза.

– По-моему, любовный треугольник как-то резко стал любовным многоугольником. Никогда не ожидал от Риннэлис Тьен-и-Аэн такой популярности у мужчин.

Подозреваю, Риннэлис Тьен в этот момент так активно в гробу вертится, что земля на погосте дрожит.

– Лэйси, красавица наша, да ты никак молчишь! – то ли просто удивился, то ли еще и обрадовался Сэм.

Я судорожно кивнула.

– А что ж так?

– Слов цензурных нет.

«Гений» сценариста уложил руками Генриха Эролского мою героиню на письменный стол. С последствиями вытекающими, но недовытекшими. В тот момент, когда Риннэлис уже будет готова забыть о достоинстве и добродетели, парочку прервут. Хвала богам.

– За убийство в состоянии аффекта дают всего три года, – в итоге упавшим голосом выдавила я.

И режиссер, и партнер по съемкам попятились.

– Дыши глубже и учи слова, – выпалил Сэм и метнулся к своему месту.

Жалкий трус. Вообще, убить я хотела сценариста в первую очередь. А потом… О, потом!..

Но мечты мечтами, а придется вот прямо сейчас собраться с духом и сыграть то, что для меня заготовили. И даже не потому, что профессионал: меня же просто неустойкой удушат! Я могла кричать, возмущаться, топать ногами и швырять вещи, но уйти из проекта – слишком дорогое удовольствие, у меня таких денег нет.

– Ладно, Уиллер, будь естественна – и все выгорит, – высокомерно заявил мне Николсон и снисходительно похлопал по плечу. Ну, по плечу – не по заднице. – Я сам все сделаю.

Я зло сощурилась и принялась перечитывать свои реплики. «Я все сделаю»?! Да пошел он! Туда, где солнце не светит!

«Ваше величество, что вы делаете?!»

Боги всемилостивые, благословите меня даром терпения… Тьен же было на тот момент что-то около двадцати четырех, а не четырнадцать. Пора бы уже и знать, что именно делает мужчина, когда его руки лезут тебе под одежду!

«Нет! Не смейте! Нет!»

Ага, конечно. Вот именно так и нужно говорить с мужчиной, который пытается тебя то ли совратить, то ли изнасиловать. Непременно же послушает! Всегда подозревала, что Лэйла Фартин не только старая дева, но еще и хроническая девственница, чем сильно тяготится.

Когда к тебе пристают – кричи, кусайся, царапайся, бей. Причем бей по самым уязвимым местам. И как вырвалась – беги. А тут сцена буквально как в старом пошлом анекдоте «Ах, этот милый юноша спас меня от изнасилования. Он меня уговорил». Но откуда, в самом деле, об этом знать тетке неопределенного возраста, которая голых мужчин видит только во сне и на съемочной площадке?

Я покосилась на Дрэйка, прикидывая про себя, стоит ли нажаловаться режиссеру на бред в сценарии. Но ведь если Сэм эту сцену решил снимать, он наверняка читал этот… шедевр. Значит, будет вариант «Лэйси, давай поэротичней там, изогнись, что ли как-то. Ну, не мне тебя учить». Мне такое не первый раз доводилось уже слышать, и каждый раз хотелось устроить настоящий полноценный скандал.

На этот раз неожиданная поддержка пришла со стороны Николсона.

– Хм… А это точно нужно… вот такое? – озадаченно поинтересовался Лесли, внимательней вчитавшись. – Может, она хоть отбиваться будет натуральней? А то как-то… В общем… Воля, конечно, ваша…

На мои крики уже давно никто не обращал внимания, а вот к Николсону внезапно прислушались и дали мне милостивое разрешение возмущаться и отбиваться. Не то, чтобы я передумала убивать высокомерного гада, но он точно переместился в конец списка «на убой».

– Но тогда нужно переписать сценарий, – все-таки засомневался Сэм.

Николсон на эти слова только хмыкнул.

– Да мы и так справимся, без сценария, – махнул он рукой. – Как будто тут есть, что играть.

Сцена действительно высокохудожественностью не отличалась, переделать реплики можно было прямо на ходу. Уж что говорить мужчине в такой ситуации, я точно знаю.

Перед началом съемки я сидела на стульчике и практически медитировала, бесконечно повторяя «Я сильная независимая женщина». Хотелось в кадре приблизиться хотя бы самую малость к моей героине. Риннэлис Тьен ведь действительно была и сильной, и независимой, она не уступала окружающим ее мужчинам. И уж точно никому не могло прийти в голову силком уложить Риннэлис Тьен в постель, с нее сталось бы и такого леща дать, что потом обет целомудрия впору приносить.

– Ладно, Лэйси, Лесли, давайте начнем, что ли, – вздохнул Сэм, занимая свое место в раскладном креслице.

В глазах – тоска, плечи поникли. Словом, ларо режиссер не ожидал от импровизаций на своей съемочной площадке ничего хорошего.

– Готовы, – ответил за нас обоих Николсон и резко дернул меня за руку, буквально поставив на отмеченную ассистентом режиссера метку на полу. Как будто я была вешалкой или вазой.

– Да ты… – вызверилась я на партнера, уже всерьез собираясь попортить ему загримированную физиономию.

– Вот это выражение лица и оставь, – неожиданно обрадовался Николсон.

Ругаться я продолжила уже про себя, но так же вдохновенно.

Щелкнула хлопушка, и я заставила себя стать ею, Риннэлис Тьен, пока еще без Аэн.

Как же долго отрабатывала я перед зеркалом осанку и походку, которые, по моему мнению, наиболее сильно походили под те описания, что давали будущей Третьей леди каэ Орон современники.

«Она держалась так прямо и закаменело, будто всегда носила поверх форменной мантии стальные латы, а двигалась как стрела, пущенная в полет». Поэтично, конечно, однако…

Я хотела стать ею, пока камера снимает.

– Вы желали видеть меня, Ваше величество.

Первая реплика подана как надо, даже интонации полностью изменились, совершенно не похожи на мои обычные.

– Верно, ларэ Тьен, – проникновенно и очень недобро улыбнулся мне уже Генрих Эролский и именно он и никто иной. – Однако вы явно не спешили на зов.

У меня тут же возникло ощущение, что передо мной стоит правитель семисотлетней давности. Рациональная сторона натуры твердила «Его уже давно черви сожрали», но как-то звучало не очень уверенно. Гаденыш Николсон был талантлив, хоть плачь.

– Служба государю важнее прихотей государя, – неожиданно для самой себя выдала я фразу, которой в сценарии не было. Само вырвалось. Случалось иногда такое, и после Сэм громко кричит, а партнеры по съемкам глупо хлопают глазами.

Вот и на этот раз члены съемочной группы замерли на месте, ожидая худшего.

– Так королевская воля для вас лишь прихоть? – процедил Николсон и начал передвигаться от окна, своей начальной точки, ко мне.

Шел он неспешно, по-настоящему царственно, с идеально прямой спиной, а в каждом движении проскальзывала едва уловимая вальяжность, которая часто встречается у облеченных властью.

Вот же зараза… Ну почему Николсон так легко входит в роль?

И, главное, как отвечать теперь? Наимпровизировалась на свою голову! Главное, чтобы выражение лица не выдало.

– Воистину, – ответила я самым протокольным тоном и вытянулась по стойке смирно, глядя прямо перед собой.

Наверное, не лучший вариант, однако Сэм еще не кричал «стоп», а Лесли не спешил выходить из роли Генриха Эролского.

Оказавшись рядом, Николсон смерил меня высокомерным взглядом в стиле «Все падите ниц», а потом резко толкнул меня в сторону двери. Впечаталась в твердое дерево я качественно и душевно. Удалось не застонать, а просто злобно зашипеть сквозь стиснутые зубы, и то тихо. Все современники в один голос твердили, что Риннэлис Тьен слабости никогда не показывала. Вот и я не стану.