Девушка: В одиночку - Пирс Блейк - Страница 6

– Гитарные струны делают из нейлонового волокна, но струна должна быть действительно тонкой, чтобы все сработало. Криминалисты исследовали материал и установили конкретный тип струны, затем детективы обошли все музыкальные магазины в округе, торговавшие такими струнами.

– И?

– А потом дело было за записью с камер наблюдения. Лучшие друзья полицейских.

Рипли демонстративно моргнула несколько раз.

– Впечатляет. Ты действительно проделала немалую работу.

«Я завоевала ее расположение? – подумала Элла. – Еще нет, нужно продолжать».

– Да нет. Я просто вспомнила о делах в Японии и Мексике. Я изучила дело каждого серийного убийцы, когда-либо существовавшего. Я начала еще двадцать лет назад и не останавливалась. Всех убийц, всех жертв, во всех странах мира. Я могу рассказать все о мотивации отбора жертв, методах, времени, датах, локациях. Если тенденция повторяется, я узнаю это.

Рипли указала на коричневую папку на столе.

– Что скажешь насчет этого?

Элла изучила каждый снимок, один за другим, про себя надеясь, что сказала достаточно, чтобы впечатлить свою новую напарницу. На первой фотографии была изображена женщина на столе для аутопсии, накрытая белой простыней. На месте, где раньше была голова, виднелся рваный срез.

– Кристин Хартвелл. Сорок два года. Убита в собственном магазине около шести вечера. Местная полиция считает, что убийство может быть связано с двумя другими, совершенными на прошлой неделе.

Элла внимательно слушала. Она кивнула.

– Они похожи? – спросила она.

– Нет. Первой жертвой была девочка-подросток, похищена и расчленена. Второй жертвой была пожилая женщина, убитая во сне. А теперь она.

Элла сразу же уловила суть.

– Все женщины, но возраст и образ действий абсолютно разные.

– Именно. Я считаю, что они не связаны, поэтому давай сейчас сосредоточимся на последней жертве. Есть какие-нибудь мысли по поводу фотографий?

Жуткие фотографии не были для Эллы в новинку, но что-то в этих снимках было более реальным, чем во всех тех, что ей доводилось видеть раньше. Это был реальный человек, который всего каких-то пять часов назад размышлял о жизни и мечтал, а теперь стал просто объектом для исследования.

Элла молчала. На самом деле она не видела ничего, кроме обезглавленного тела. Она глубоко вздохнула, надеясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться.

– Помимо того, что она была застрелена, резаная рана на шее выглядит практически идентично ранам на жертвах Убийцы с топором из Виллиски, поэтому я думаю, что он использовал топор, чтобы отрубить ей голову. Количество крови на месте преступления свидетельствует о том, что ее убили на месте, а тот факт, что он пришел с двумя орудиями убийства, – что все было спланировано. Он действовал не спонтанно. Он точно знал, что собирается сделать.

Она перешла к следующей фотографии. Лужа засохшей крови.

И тут ее внимание привлекло кое-что в углу снимка. Она почувствовала вспышку света, будто искру от секундного контакта двух проводков.

За изувеченным телом Элла заметила ценник, надпись на котором гласила: «Вольфрамовый винт 99 центов за штуку».

– Жертва владела строительным магазином?

– Верно.

Она вспомнила сегодняшний вечер.

Норман Бейтс.

Псих.

Пистолет, топор, строительный магазин. Все совпадало.

Нет, не может быть.

Рипли заглянула ей в глаза.

– В чем дело? – спросила она. – Я вижу, шестеренки закрутились.

– Ничего.

– От профайлера ничего не скроешь. Давай, выкладывай.

 Даже в кромешной тьме отчетливо виднелась ломаная линия очертаний Вашингтона. А затем она скрылась из виду, уступив место едва заметным облакам и звездам.

Элла подняла фотографию места преступления до уровня глаз.

– Нет, ничего, – начала она. – Просто нужно все рассмотреть.

Элла решила смолчать о том, что определенно уже видела такую же сцену раньше.

Спустя примерно два часа и три бокала виски их самолет приземлился в аэропорту Монро Риджинал в Луизиане. Элла пила только кофе, однако Рипли была менее сдержанной.

Несмотря на вопросы, которые успела задать Элла, девушка понимала, что по-прежнему знала немногое о женщине напротив. Внешне Рипли выглядела неприступной, подобно учительнице, лица которой никогда не касалась улыбка, а все разговоры сводились лишь к школьной программе. Поэтому то, как Рипли на самом деле относится к ней, пока что оставалось для Эллы загадкой.

Надвигалась полночь. Казалось, с того момента, как Элла тренировалась в тире в Вашингтоне, прошли дни. Она не знала, был ли это джетлаг, волнение, усталость или безымянная эмоция, которую она испытывала впервые в своей жизни. Девушка боролась с сонливостью, не желая, чтобы Рипли думала, что она не может справиться с небольшой усталостью.

Как только рокот двигателя самолета стих, Эллу и Рипли первыми пригласили на высадку. Взлетно-посадочная полоса освещалась расположенными в ряд оранжевыми лампами, которые формировали дорожку к аэропорту. Воздух казался другим. Холоднее, чем дома, но более свежим. Если бы ее тетя все еще была жива, она бы назвала это собачьим холодом. Элла никогда не задумывалась о происхождении выражения.

Рипли прошла вперед, надев свое длинное шерстяное пальто и повесив на плечо сумку. Даже несмотря на холодную решимость, с которой Рипли направилась в зал аэропорта, она выглядела удивительно элегантно. Элла надела рюкзак на оба плеча и, взглянув на практически пустую сумку Рипли, запереживала, что взяла с собой слишком много вещей.

– Куда сначала? – прокричала Элла. – В гостиницу?

Рипли шла впереди; было очевидно, что она уже не раз здесь бывала.

– Достань паспорт, – сказала она.

Бортпроводник в желтом жилете жестом пригласил их следовать за ним. Он открыл боковые ворота в охраняемую зону и повел их за собой. Они прошли через багажное отделение, где лента конвейера скользила без багажа и толпы людей вокруг. Элла нашла эту тишину пугающей; единственным источником звука был доносившийся сверху голос из громкоговорителя.

Начинается посадка на рейс двадцать четыре до Вашингтона, округ Колумбия.

В зоне отдыха ряд стеклянных окон открывал вид на парковку аэропорта. У окна стояла одинокая фигура.

– Шериф Харрис, – позвала Рипли.

Мужчина обернулся. На нем была твидовая куртка, руки он держал в карманах. За ухом у него была сигарета. Его короткие черные волосы местами заметно редели. Он протянул Рипли руку.

– Пожалуйста, зовите меня Биллом. Спасибо, что так быстро прибыли.

– Специальный агент Мия Рипли, а это, – Рипли кивнула Элле, чтобы та представилась.

«Мне тоже назваться специальным агентом? – подумала она. – Нет, конечно же, нет. Не глупи».

– Элла Дарк. Аналитик из разведывательного, – она пожала руку шерифу. Ее окутала волна тяжелого сигаретного дыма.

– Разведывательный, да? – переспросил Билл?

– У нас новая инициатива, – сказала Рипли. – Она здесь, чтобы учиться.

– Что ж, ты точно здесь чему-то научишься. Не уверен только чему, – Билл провел их к машине шерифа, которая ждала их на парковке под присмотром двух работников аэропорта с очень уставшим видом.

Это был городской внедорожник, сбоку на котором большими золотыми буквами было написано: «ОКРУЖНОЙ ШЕРИФ. ЧЕСТЬ, ПОРЯДОЧНОСТЬ, СЛУЖБА». Элла посчитала автомобиль неоправданно огромным. Такие машины обычно выбирают альфа-самцы с комплексом неполноценности или жены футболистов. Рипли села на переднее сидение, а Элла устроилась сзади.

– Я буду сопровождать вас сегодня. Уверен, вы, девушки, понимаете почему, – сказал Билл, заводя двигатель.

Рипли встретилась взглядом с Эллой через зеркало заднего вида, заметив спокойное, но заинтригованное выражение лица девушки.

– Потому что местной полиции не нравится, когда в дело вмешиваются федералы, – сказала Рипли.