Колхозное строительство 8 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 24

Овальный кабинет в Белом доме — место для деловых переговоров абсолютно неприспособленное. У окон стоит древний стол, тот, который потом раскурочит Николас Кейдж. А поодаль, друг напротив друга — два мягких и неудобных дивана. Сидеть и переговариваться неудобно — а вот откинуться с сигарой кубинской в зубах… Даже столик журнальный есть с пепельницами.

Сидят себе жентельмены (удачи), покуривают, пуская в потолок перекрученные ароматные кольца дыма, наслаждаются жизнью, и в это время Моника Левински делает им по очереди ми…

Фу, занесло. Тем не менее, сейчас жентельмены собрались на переговоры именно здесь. Почти в том же составе, что и на борту авианосца «Рейнджер». Был генерал Эрл Уилер, председатель объединённого комитета начальников штабов, был советник по национальной безопасности Генри Альфред Киссинджер, был президент Гарольд Эдвард Стассен. Не было министра обороны США Мелвина Лэрда — воевал. Моники тоже не имелось. Вместо этих двоих сидел, пытаясь держаться прямо на предательском диване, министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко, и тоже пытался подражать шефу Чрезвычайный и Полномочный посол в США Добрынин Анатолий Фёдорович.

Атмосфера была прозрачна. Никто не курил — не до того. Принимающая сторона нарушила договор, хоть и устный. И самое главное, принимающая сторона обгадилась! Три самолёта, которые летели бомбить заводы по обогащению урана в городе Баотоу, исчезли. Никаких взрывов. Взлетели, вышли на связь, доложили, что они «Танго фокстрот» — и сплясали в ящик, скорее всего. Где-то сейчас лежат три ядерные бомбы. А ещё армия и флот США получили знатный подзатыльник, чуть ли не с ноги. Практически уничтожена база на Окинаве, а китайский Флот Северного Моря, хоть и понёс ощутимые потери, раздолбал американский аэродром в Южной Корее у города Кёнсан, и в придачу потопил пару линкоров и кучу всякой мелочи. Не сильно успешно повоевали «партнёры» и на базе военно-морского флота НОАК Юлинь, где у них подлодки. База расположена на северной окраине Южно-Китайского моря, на острове Хайнань — и туда ломанулись самолёты с Тайваня. Улетело много, базу разбомбили, но почти никто не прилетел назад. За пару дней США потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести чуть ли не больше, чем за всю вьетнамскую войну. Счёт идёт на тысячи — ну, хоть не на десятки тысяч. Шестнадцать за три дня.

И никакого просвета впереди! Все флоты и самолёты со всех баз США движутся к Китаю. Ещё дойти надо — как и долететь. Истребители из Европы до Тайваня нужно перегнать. Нетривиальная задача без помощи русских «друзей». Даже по территории СССР — и то несколько посадок с дозаправками. О переброске же вокруг Азии даже думать страшно.

— Мистер Громыко, — Киссинджер осмотрел сидящих на противоположном диване, — так легла карта. США не может позволить макакам сбивать их самолёты. Вы как представитель второй великой державы должны понимать это. Не ответишь раз — и авторитета нет.

— Руководство СССР хотело бы получить ответ только на один вопрос. Задать? — Громыко повернулся к Президенту и подождал перевода.

Стассен кивнул, посмотрел на переводчика и махнул рукой.

— Ваше право. Только не спрашивайте, когда это закончится.

— Ну что вы. Вы же знаете: после того, как китайские товарищи попытались разбомбить Алма-Ату, они нам больше не товарищи. Эта капля была последней. Ну, или соломинка. Делайте своё дело. Вопрос такой: что с Баотоу?

Помолчали. Повздыхали. Неожиданно прорезался голос у генерала Эрла Уилера, председателя объединённого комитета начальников штабов:

— Раз вы, ваше превосходительство, спросили, то у вас, должно быть, есть предложение. Сами разбомбите?

— Ну зачем же. Там люди живут — больше миллиона человек. Наш добрый друг, Монгольская Народная Республика, претендует на часть территории Китая. Город Баотоу — самая южная точка этих претензий. Эдакий треугольничек.

— Ха-ха, — прямо весело рассмеялся товарищ Киссинджер, — редкоземельные металлы и предприятия по обогащению урана. Молодцы они, ваши добрые друзья монголы.

— Это их право. Вы же знаете, как называется эта область Китая? Внутренняя Монголия. Ключевое слово — «Монголия».

— Договор о нераспространении ядерного оружия был открыт для подписания 1 июля 1968 года. Да, подписали далеко не все — но…

— Монголия войдёт союзной республикой в СССР, как и Болгария. В следующем году, после всенародного референдума в нашей стране и в этих государствах.

Американцы синхронно почесали за ухом. Потрогали носы. Опомнился первым президент.

— А дальше? Западный Берлин?

— А ведь не мы это сказали, — улыбнулся и снял очки Андрей Андреевич.

— Мистер Громыко… Давайте вернёмся к предмету нашего разговора, — кашлянул Эрл Уилер.

— Мы пропустим все ваши самолёты и заправим их вашим горючим, что вы будете гнать вместе с ними на авиазаправщиках. Ну, в смысле вы сами заправите. Никто мешать не будет. Нужно — поможем. Свой керосин предлагать не будем — вдруг качество не то.

— Хорошо. Баотоу…

— Господин генерал, мы же вроде закончили обсуждать этот вопрос. Давайте перейдём к Тайваню. Есть предложение…

Интерлюдия восьмая

— Абгам! Вы знаете, какой национальности был Мао Цзэдун?

— Таки не может быть!

— Да я Вам говорю!!!

Генерал Су Юй был совсем не молод. Ему шёл уже шестьдесят второй год, и здоровье совсем не то. Здоровье? Здоровье — это когда здоров. А какое может быть здоровье после двадцати двух лет непрерывных боёв и походов?! Несколько ранений и контузий, некоторые — очень серьёзные. В мае 1933 года в бою был тяжело ранен в левую руку, получил инвалидность — рука почти не двигалась. И вот наступила победа: сначала японцы, а потом и гоминьдановцы сброшены в море. Одной из последних операций по освобождению Харбина от Чан Кайши и его палачей командовал как раз Су Юй. Наступил мир, и навалились болячки.

После образования Китайской Народной Республики генерал был назначен руководителем Рабочего комитета освобождения Тайваня, однако вскоре пришлось уйти с этой должности — как раз начало подводить здоровье. В июле 1950 года случился рецидив болезни Меньера, он почти оглох, и сильнейшие боли в ухе заставляли прямо на стену лезть. Плюс гипертония. Партия отправила Су на лечение в Циндао, однако лучше ему не становилось, и в декабре с одобрения ЦК КПК генерал в сопровождении жены отправился на лечение в СССР. Только лишь в сентябре 1951 года, когда Су почти полностью восстановился после болезни, супруги вернулись в Китай. По возвращению Су Юй был назначен на должность заместителя начальника Генерального штаба Китайского народно-революционного военного комитета, а через три года генерал стал его начальником.

Два года назад его снова повысили — ну, или убрали с ответственной должности, и так и эдак можно посмотреть. В апреле 1967 года Су был назначен членом постоянного комитета Военного совета Центрального Комитета КПК. Культурную революцию Су не принял. Он был не дурак и отлично понимал: это Мао таким чудовищным способом избавляется от конкурентов — в первую очередь от Чжу Дэ. При этом ведь их и не было почти, этих «конкурентов». Народ любил своего «Великого кормчего» и верил ему. Ужасало то, что подвергся «чистке» и руководящий состав НОАК. А если снова война — кто будет руководить армией? Мальчишки с цитатниками? Мао Чжуси Юйлу! «Цитаты Председателя Мао». Су понравилось, как эту галиматью назвали американцы. The Little Red Book — маленькая красная книжечка. «Великие мысли»? Сборник на самом деле великих мыслей Сунь-Цзы, кое-как переделанных, и тупой ерунды — вот что это! В народе шутники уже давно наловчились сочинять выдуманные цитаты по мотивам краснокнижечных, и поди-ка отличи одни от других! «Необходимость срать после еды не означает, что еда — это трата времени». Не Мао сказал? А очень в его духе глубокая мысль. Как удалось этому параноику задурить голову миллиарду человек?

Су пытался использовать хорошие отношения с самим Мао и Линь Бяо, чтобы отстоять некоторых генералов. Они все вместе воевали ещё в далёком двадцать седьмом — Су тогда был политруком роты, которой командовал Линь. Так, после загадочной гибели Тао Юна, вице-адмирала НОАК, Су Юй добивался реабилитации как самого Тао, так и его жены. Почти всегда тщетно — Мао становился одержимым, ему хотелось всё больше и больше крови. На Су недавно вышел сын Линь Бяо — Линь Лиго, хотел втянуть в заговор по уничтожению Мао. Су Юй не сказал «нет» — чревато. Однако же и «да» не сказал. Как-то глупо всё было устроено в этом заговоре. Скорее всего, Мао уже доложили, и теперь он только ждёт, чтобы мух на эту коровью лепёшку собралось побольше. Ещё выше вероятность, что о заговоре знает Чжоу Эньлай. И как эта тень Мао использует такое знание?