Химера (СИ) - Адамов Марк - Страница 73

Он шёл знакомой тропой в обход Собора и подальше от типичных маршрутов патрулей. Не потому, что боялся стражников. Варион просто не хотел тратить силы на раздумья и выбрал сотни раз хоженую дорогу. Натренированный за Лисьи годы слух всё ещё выхватывал обрывки разговоров прохожих. Старухи жаловались друг другу на ломящие кости, юнцы с вязанкой дров неприкрыто обсуждали соседских девчонок. Кто-то даже упомянул бойню, что разразилась на севере Басселя днём ранее. Всё это было пустым. Сегодня на Большой Земле оставались лишь Лисий Приют и Химера. Два Химеры.

Он шёл, чтобы перевернуть всё. Кранц умудрился поведать свой план так, что Варион по-прежнему не знал о нём ничего толкового. Только свою часть. Только то, что ему предстояло сделать уже совсем скоро. Но и этот фрагмент чудесной мозаики, собранной Родейном за двадцать три года, уже радовал павшего Лиса. Он точно знал, что от него требуется и был готов идти до конца.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Химеры-младшего при виде заплесневелых стен обители Кваранга. Как в глубоком сне, не задумываясь ни на мгновение, он пробрался через обледенелый жёлоб рва и пробрался в холодное чрево катакомб. Ноги сами несли его сквозь темноту подземных тоннелей, заполненных настойчивым тленным запахом. Разум Вариона оставался чист. Просто он был занят другими мыслями.

— Привет, Химера, — всё так же приветливо говорил Котелок.

— Здравствуй, — гулко отвечал Варион.

Приют был таким же тёмным и гнетущим. Те же редкие лица, тот же низкий коридор с треснувшей плиткой. Остальные Лисы проплывали мимо, и им не было никакого дела до Химеры. Для них он просто вернулся с очередного заказа. Пыль Настоятеля покрывала их глаза, но так будет совсем не долго.

— Химера, — певучий тивалийский говор нарушил кристальную чистоту мыслей. — Ты вернулся.

— Удивлён, что ли? — Варион не мог пройти мимо друга. — Ты чего забыл в Приюте?

— Было одно неприятное дело, пришлось уйти от Биальда, — Ладаим смотрел куда-то в пол.

— Это с Верными, что ли? Ну-ну, не у тебя одного. Ни дать ни взять сезон лисьей охоты.

— Что? — Крысолов выпучил глаза и сглотнул тяжёлый ком. — Ты… Ты виделся с ними?

— Скорее они со мной, — отмахнулся Варион. Всё это было не важно. — Человек пять положил, остальным расхотелось в гляделки играть.

Казалось, тивалиец вздохнул с облегчением, и наступила неловкая тишина.

— Слушай, Ладаим, — продолжил Химера-младший. — Чует моя жопа, что Приюте сейчас начнётся возня. Тебе бы переждать на улице.

— Ты собрался пописать в купальню Лома?

— Ну да, примерно так.

Варион попрощался с товарищем. Сейчас отвлекаться не стоило, когда цель была так близко. Путь его лежал в дальний конец главного коридора, к священным чертогам госпожи Гадюки. С каждым шагом он всё громче слышал все гадости, что терпел с тринадцати лет ради «семьи». Ради высшей цели, что оказалась не более, чем красивой ширмой.

«Слушай старших, Химера. Ты ещё ничего из себя не представляешь».

«Химера, кто тебе слово дал?».

«Так делать нельзя. Это безответственно, это нагло».

«Мы знаем, как лучше. С чего ты взял, что можешь делать по-своему?»

«И почему я должна контролировать каждый твой шаг? Тебе хоть что-то можно доверить?»

«Посмотришь, как тебе жилось бы без нас. Где бы ты был? Очередным подмастерьем сапожника в Застенье или чистил бы доспехи городской страже, вот где!»

«Голод прочищает мысли».

Варион усмехнулся. Его мысли ещё никогда не были столь чисты.

— Мне нужно увидеть распорядителя, — заявил он.

— К госпоже нельзя. Она занята, — отрезал часовой. Тот самый хмырь, что упивался моральной расправой над Химерой после провала с Лейной Броспего.

— Открывай, — Варион протянул руку к тяжёлому кольцу на двери, но хмырь перехватил его запястье. — Открывай, или сам открою.

— Тебе на каком языке повторить? — скрежетал часовой. — Госпожа Гадюка занята и тебя не ждёт.

— Так иди и спроси её, — Варион поднёс губы к самому лицу хмыря. — Зайди в эту комнату и скажи, что Химера хочет её видеть. Посмотрим, что она ответит.

Часовой мялся долго, почти вечность, но всё же открыл дверь в святую святых. Мирфия была там и принимала Вдову за своим чудовищным столом. Она тряхнула космами и уставилась в проём с видимым недовольством.

— Ты что делаешь, Гром? — зашипела Гадюка.

— Госпожа, здесь Химера, и он хочет вас видеть, — виновато объяснился хмырь.

— Что ты сказал?

— Здесь Химера, и он хочет вас видеть.

— Вдова, с тобой позже закончим, — голос Мирфии враз утих, а сама она побледнела. — Пусть заходит. И дверь запри!

Пропустив Вдову, Варион отправился внутрь, но перед этим обернулся на Грома и многозначительно ткнул языком изнутри свою щеку. Он не ждал приглашения и с размаха упал в просиженное кресло перед столом Гадюки.

Она не решалась начать разговор. Впервые за все эти годы Мирфия сидела перед ним в полном недоумении. Так они и молчали под треск свечей и стойкий запах полыни.

— Ну что? — выдавила-таки Гадюка с видимым трудом.

— Что, что? — Химера-младший сделал вид, что не понял. Настал его черёд упиваться неловкостью.

— Полагаю, новости есть? Хорошие, плохие? Что происходит?

— Ты мне скажи, госпожа, — Варион закинул ногу на ногу и испытующе взглянул на распорядителя. — Ты как будто призрака увидела. Может, тоже Грача тебе в купальню подослать?

— Как ты смеешь? — она старалась негодовать, но на бледном лице не осталось ни одной эмоции. Разве что нотки страха.

— Смею-смею, — заверил Варион. Он не хотел спешить, пусть Кранц и просил не затягивать этот разговор. — Ведь я сделал всё, что должен был. Узнал, всё что надо, там, в Баланоше.

— Серый Провидец? — дыхание Мирфии перебивало её собственные слова. — Ты нашёл его? Убил?

— Я рассказывал тебе историю о мальчике, которого продала собственная мать? Она была пропитой потаскухой, которая разучилась работать и отпугивала любого мужика, который осмеливался остаться с ней дольше, чем на одну ночь. Но сын её любил и надеялся вытащить из ямы, чтобы всё было как у других ребят. Братья, сёстры, папа, тёплый ужин. Чтобы у них не забрали дом и не отправили работать на герцогские каменоломни. Он старался, верил, что мёртвую семью ещё можно воскресить. Однажды мамаша дала ему сраный медяк и попросила купить рыбы в одной конкретной лавке. Глупый пацан пришёл туда, а оказалось, что покупали его. Он обиделся, чудом вырвался и убил безнадёжную мамашу. А потом его подобрали добрые люди, которые оказались ничем не лучше.

— Химера, у меня мало времени, давай к делу.

— Этот пацан — я, а ты сделала то же самое, что моя недо-мать, — Варион поднялся, и Мирфия ответила тем же. — Серым Провидцем был я, да? Важный заказ, в котором я не исполнитель, а цель?

— Чёрт бы тебя побрал, Химера, — Гадюка медленна брела вокруг стола, не спуская острых глаз с пышущего злобой Лиса. — Сейчас же говори, что там произошло. У Сойки рука дрогнула?

— Что ты, она была на высоте, — Варион и не думал пятиться или отводить взгляд. Настал её черёд бояться. — Бешеная и целеустремлённая, готовая на всё, чтобы выполнить приказ Настоятеля. Ты хорошо её натаскала, госпожа. Жаль, что со мной не прокатило.

— Где Сойка? — каждое слово Гадюки становилось громче предыдущего. — Ты убил её? Не поверю, чтобы ты с ней справился, тем более, если она сделала, как ты говоришь, «всё». Говори, как было!

— Сначала расскажи, сколько уже было таких, как я, — теперь голос повысил уже Варион. — Ну же! Сколько казней ты назначила? Сколько раз ты писала имя своих подопечных на этих сраных бумажках?

— Это крайняя мера! — сухой кулак Мирфии обрушился на край облезлого стола. — Для тех, кто не может работать, как надо и не усидит на месте часового!

— Как надо? Да кто ты такая, чтобы решать, как надо?

— Я одна из тех, кто построил это место и дал шанс пропащим душам хоть что-то из себя представлять, понял? И уж я-то знаю, как делать надо, а как нет! Таких, как ты, надо останавливать, иначе ваш гонор похоронит всё, что мы строим тридцать лет. Иногда и Настоятель ошибается в людях, увы.