Выбрать волю (СИ) - Берестова Мария - Страница 5

Теперь уж пришёл черёд Эсны с любопытством наблюдать, как он хмурится, мрачнеет и приходит к каким-то выводам — явно неутешительным. Решив, что терять ей в этом разговоре нечего, она воскликнула:

—А вот теперь я дорого бы дала, чтобы узнать, о чём думает повелитель небес и земли!

Усмехнувшись уголком рта, он не стал скрывать своих мыслей:

—Я думаю о том, что у меня изначально не было шансов. Замуж за меня тебя отец не отдал бы, а вздумай я похитить тебя против его и твоей воли, ты бы всё равно мне этого не простила.

Только расширившиеся зрачки и лёгкий вздох выдали ошеломление Эсны: до этой минуты ей и в голову не приходила мысль, что владыка может рассматривать идею выкрасть её насильно. Непривычно тёплое чувство безопасности растаяло как дым. Ладони её вспотели от страха и волнения; мысли лихорадочно закружились в голове, пытаясь найти способ обезопасить себя от подобной жуткой перспективы.

Её молчание и изменившееся выражение лица выдали её смятение; Грэхард нахмурился и чуть наклонился к ней:

—Нет смысла бояться, солнечная госпожа моя. Теперь я понял, что всё равно не получил бы того, что мне желанно.

Она подняла глаза, желая что-то спросить; но время их свидания уже вышло, и к беседке торопливо подходил отец.

—Ваше повелительство, — раскланялся он.

—Грозовой адмирал, — сурово кивнул в ответ владыка, словно преображаясь и превращаясь в каменную статую.

Безвыразительное лицо, прямая гордая спина, пронзительный взгляд — Эсна смотрела на это преображение в удивлении, не в силах поверить, что это тот же самый мужчина, с которым она только что так весело и оживлённо говорила.

Проводив взглядом развевающийся плащ стремительно удаляющегося правителя — у ворот к нему присоединилась ожидающая стража — она приняла руку отца и позволила увести себя в дом.

— О чём владыка говорил с тобой? — первым делом поинтересовался встревоженный князь.

— Сулил золотые вазы, если выберу его, — несколько сократила пересказ беседы Эсна.

Князь изобразил лицом скепсис. Заподозрить их правителя в том, что он глуп до такой степени, что пытается купить согласие дочери одного из самых богатых вельмож Ньона золотыми вазами... нет, с таким уровнем соображалки Грэхард не сумел бы стать владыкой.

— Мне показалось, вы беседовали весьма оживлённо, Эсни, — предпринял попытку разузнать подробности князь.

Та задумчиво повела плечом и призналась:

— Кажется, он пытался убедить меня, что влюблён.

Скепсис князя вырос в десятки раз. Если уж предположение о том, что владыка достаточно глуп, чтобы всерьёз полагать возможным сманить Эсну золотыми безделушками, уже казалось неправдоподобным... то тем паче невозможно было поверить, чтобы он был настолько идиотом, что полагал, будто бы кто-то поведётся на столь примитивный трюк.

Расшифровав сомнения отца, которые читались на его лице весьма явственно, Эсна пояснила:

— Полагаю, он просто думал, что я глупа.

— Мужчинам свойственно недооценивать женский ум, солнечная госпожа, — уклончиво согласился князь, пытаясь расшифровать интриги противника.

Спустя пару минут молчания он сменил тему:

— Городской суд вынес вердикт не в нашу пользу, — сухо сообщил он.

Эсна почти безразлично ответила:

— Ожидаемо, хотя и обидно.

Тому уж два года, как Эсна вела спор с родственниками почившего супруга. Дело в том, что по ньонским законам жена не могла наследовать мужу. В целом, Эсна и не претендовала на наследство — но ещё в период брака супруг подарил ей небольшую двухмачтовую шхуну, и именно её она и пыталась вырвать из рук родственников. Кьерины, конечно, могли себе позволить сколько угодно шхун; но Эсне была дорога именно та, овеянная почти романтическими воспоминаниями.

Как ни пыталась она эту яхточку отвоевать, Веймары стояли насмерть. По совести говоря, они тоже могли позволить себе покупку других кораблей, но тут уж встали на принцип.

— Я подам прошение в министрам, — продолжил делиться планами отец. — Скорее всего, они тоже отклонят, и тогда можно обратиться к князьям...

Эсна рассмеялась:

— А потом — к владыке? Нужно было его сегодня спросить, жаль, не догадалась!

Князь усмехнулся в густые усы. Картинка, в которой повелитель Ньона вырывает шхуну из рук Веймаров, казалась презабавной.

— Доберёмся и до владыки, если потребуется, — пообещал он, а потом наклонился и тоном заговорщика шепнул дочери на ушко: — В конце концов, прищучим пиратов, пусть выкрадут её для нас.

— Как же я на ней тогда кататься буду, грозовой адмирал? — со смехом не согласилась она с этим планом.

— А! Так ты ещё и кататься собиралась, проказница? — поддержал шутку отец, а после перешёл на серьёзный тон: — Ладно, отдыхай, Эсни. Завтра скалистый генерал придёт.

По традиции, свидания с женихами были распределены по разным дням, чтобы невеста имела возможность отдохнуть и взглянуть на каждого свежим взглядом. По идее, женихи должны были следовать в порядке от наименее знатного к самому родовитому, но Грэхард потребовал соотнести мероприятие с его плотным правительственным графиком, так что явился в итоге первым, а не последним, как должно было произойти по обычаю.

«Жасминовая беседка» предполагала, что женихов должно быть минимум трое. В любой другой ситуации не сложно было бы набрать и целый десяток — хоть Эсна и была вдовой, породниться с Кьеринами желали многие. Но вот выступить соперником самому владыке — это было шагом слишком рискованным. Пришлось задействовать друзей семьи — рода, которые входили в коалицию оппозиционеров, и могли предоставить единый отпор правящий династии. Задумав отдать дочь за проверенного друга — Руэндира — князь позвал другого их товарища, скалистого генерала Дрангола, стать третьим, формальным, женихом.

Генерал охотно согласился, и на своё свидание пришёл при полном военном параде. Мундир его обратил на себя внимание Эсны — когда-то такие носил её супруг, но за прошедшие годы некоторые детали изменились, так что тема для разговора нашлась сразу.

— Галуны на отворотах? — с интересом спрашивала Эсна, разглядывая рукава генерала. — Это же флотский обычай, правда?

— В самом деле, — довольный генерал расправлял мундир, гордо демонстрируя свои знаки отличия. — Очень рад, что мы переняли эту традицию, а то грозовой адмирал любил задрать нос!

Эсна рассмеялась: конфронтация между армией и флотом была ей прекрасно знакома, она не раз была свидетелем споров отца и мужа по этому поводу.

— Обгоняющий ветер, — припомнила она позицию супруга, — считал это излишним щегольством.

— Обгоняющий ветер был скромен, — сдержанно отметил генерал, — и, полагаю, лишь по этой причине не успел получить высокий чин.

Эсна посчитала уместным придать лицу печальный вид и грустно добавить:

— Увы, Френкальское сражение рано отняло его у нас.

Генерал медленно моргнул с явным недоумением на лице. Эсна вопросительно приподняла брови.

— Френкальское сражение? — переспросил генерал, хмурясь.

Недоумевая, она пояснила:

— Да, вы разве не знали? Мой супруг сложил голову именно там. Кажется, это именно вы командовали правым флангом в тот день, разве нет?

— Так и есть, солнечная госпожа, — согласился генерал. — Это и объясняет моё удивление. Насколько я помню, в Френкальском сражении ваш муж и его отряд не участвовали. Мне казалось, он погиб раньше.

Нахмурившись, Эсна принялась размышлять.

До этой минуты гибель супруга казалась ей более чем прозрачной. Френкальское сражение было одной из самых отчаянных рубок предпоследней марианской кампании, и там полегло немало храбрых воинов и военачальников. В числе прочих значился и князь Веймар — да и почти весь его отряд. Именно так говорилось на медали, которую хранили теперь в семье.

Эсна не очень хорошо представляла, как именно составляются сводки погибших в битве, и с чем могут быть связаны возможные ошибки. Она была женщина и она была далека от войны; ей, правда, представлялось, что сражения — штука весьма беспорядочная, так что, наверно, ошибки подобного рода случаются повсеместно.