Прикажите мне, принцесса (СИ) - Хаимович Ханна - Страница 53

О начале их исхода из дворца у Софии остались лишь обрывочные воспоминания. Зато все, что происходило потом, отпечаталось в памяти так четко, что можно было в любой момент пережить все заново.

Лучше бы так случилось с чем-то более приятным.

Сначала был холод и страх. Потом — бег, спешка, темнота и размытые кляксы света от лампы, прохладный сквозняк в лицо, твердая рука Итилеана, не дающая упасть. После из забвения всплывали бесконечные сырые коридоры, звуки шагов, шорохи, капающая вода, совсем как в допросной, и невеселая компания реваншистов, сосредоточенно переговаривающихся вполголоса. Если постараться, можно было даже вспомнить, о чем они говорили. О погоне, поисковых вадритах, водоотводных пещерах…

Картина мира становилась четкой и ясной лишь с момента прихода в мебельную кладовую. То, что происходило там, София помнила со сверхъестественной точностью. И сначала это были даже приятные моменты. Сидеть на руках у Грейсона, чувствовать его уверенные объятия, позволять ему греть ее ладони в своих, знать, что ты в безопасности и под защитой, хотя все могло быть с точностью до наоборот.

Но потом вмешалась Элейн и все испортила.

Старшая сестра вообще умела портить настроение. Еще в детстве.

— Итилеан, вы же были ранены, — воскликнула она таким тоном, как будто это было преступлением. А потом принялась говорить о гвардейцах, которых не брали пули… София не помнила, что происходило в допросной, но остальные явно что-то поняли. И вся теплота момента сошла на нет. А Элейн все гнула свое.

— Вы начальник гарнизона, — продолжала она. — Скажите, какова смертность в гвардии?

— За последнее время во дворце не происходило ничего серьезного. Гвардия — во многом дань традиции, — ответил Итилеан. — Соответственно, смертей не было. Случались травмы, несколько раз гвардейцы пропадали без вести… Это нормально. Не сказал бы, что они бессмертны, как вы пытаетесь доказать.

— А вы сами? Давно за вами такая сверхъестественная регенерация?

— Да нет никакой регенерации! — вспылил Итилеан. — Выйдем на свет — я готов лично продемонстрировать вам все раны, если после этого вы оставите в покое свою теорию.

— Выйдем на свет… а там нас встретят ваши сородичи, которых тоже не берет дождь, — задумчиво заметила Элейн. Дарн с Таренном переглянулись в неверном свете лампы. Им, видно, тоже пришла в голову эта мысль.

— Я считаю, только с гвардейцами из допросной было что-то не так, — Итилеан проигнорировал странноватое слово «сородичи». — И с королевой. Она ждала ЛʼАррадона, очень ждала, — возможно, дело в какой-то его интриге, о которой мы ничего не знаем.

— Да. ЛʼАррадон. Эреол разберется… если только мы до него доберемся и нас не схватят на выходе, — сказала Элейн. — Таренн, Итилеан, вспомните пока самые малоизвестные ходы наружу. Я лучше проползу через водоотводный канал, чем еще раз встречусь с матушкой при таких обстоятельствах, как сегодня.

И после этих слов разговор переключился на обсуждение способов сбежать. София понимала, что это необходимо и что на кону жизни… но неужели сестра не могла подождать?! До утра оставалась куча времени!

— Активируйте связные вадриты. Красный сегмент, — наконец распорядилась Элейн. — Эреол увидит, что у нас неприятности, и, возможно, что-то придумает.

Эреол… И этот колдун, ставший для сестры таким авторитетом, Софии не нравился. Он не скрывал пренебрежения к реваншистам. Даже не пренебрежения, а… она не могла этого объяснить. Он просто не воспринимал их всерьез. Даже к Элейн прислушивался больше.

К выходу пробирались с предельной осторожностью, почти на цыпочках. Лампа опасно мигала, грозясь вот-вот погаснуть. Пришлось пройти через водоотводные пещеры — просторные туннели, по которым протекали целые реки ледяной воды и убегали куда-то наружу по многочисленным отросткам-каналам. За пещерами ходов внутри горы стало намного меньше, и там было ощутимо теплее. В конце концов вдали замаячил синеватый свет.

— Дождь еще не закончился, но вот-вот прекратится, — сказал Таренн. — Грейсон, вы не могли бы…

— Что? А, до вас дошли слухи, что на меня он не действует, — хмыкнул Итилеан и, к вящему неудовольствию Софии, аккуратно высвободил руку, на которую она опиралась. — София, радость моя, вы сможете идти самостоятельно? — шепнул он. — Меня просят проверить, не ждут ли нас снаружи мои… гм… сородичи.

София кивнула. Она готова была прибить Элейн за это уничижительное сравнение из животного мира.

Итилеан вернулся довольно быстро.

— Было трое, но не магов, а каких-то соглядатаев. Дежурили, видимо, — сказал он, подходя. Остальные ждали в глубине туннеля. Синева сильно разбавилась белым, и на улице в поле видимости оказались поросшие выжженной травой холмы. У подножий их клубился утренний туман.

София отметила про себя слово «было». Она передернула плечами. Лучше не уточнять, почему в прошедшем времени. И он говорит об этом так спокойно… Нет, лучше вообще не думать обо всей этой бессмысленной жестокости.

— Значит, нужно уходить, пока их не хватились, — буркнул Дарн. — Надеюсь, там дальше не ровное плато, которое просматривается из любого окна.

— Нет, здесь холмы до самого спуска к дороге на Кадмар, — ответил Итилеан. — Дождь уже прекращается.

Софии показалось, что время застыло. Это туманное, пронзительно холодное утро вдруг напомнило ей такое же, только десять лет назад. Когда она, почти точно так же с трудом понимая, что происходит, цеплялась за юбку матери, а потом был серый вихрь-Эреол, холод клинка Кервелина, резкая боль и жуткое тянущее чувство утекающей через перерезанное горло жизни… Она крепче вцепилась в руку Итилеана.

И дернулась всем телом, когда кошмар начал воплощаться наяву. У подножия скалы возник серый вихрь…

— Эреол! — обрадовалась Элейн, и призрак прошлого рассеялся.

Колдун соткался из туманного кокона прямо перед ними и сделал нетерпеливый жест рукой:

— Нашел вас по вадритам… Пойдем! Если успеем выбраться на главную дорогу, я брошу на всех морок группы крестьян.

***

— Что теперь? И что это, по-твоему, было? — спросила Элейн, сжато и сбивчиво пересказав Эреолу события последних суток.

В Кадмар реваншисты уже не вернулись. Тот же Эреол сказал, что оставаться под следящим куполом, когда ЛʼАррадону и его магам известно, кого искать, — это самоубийство. Поэтому они совершили еще один пеший переход, не сравнимый, правда, с продвижением по туннелям под замком, потому что дорога на этот раз была ровной, и остановились в придорожной харчевне. Рядом располагалась ближайшая к Кадмару станция дилижансов. Сквозь многочисленные небольшие окошки видно было, как фыркают и выпускают когти отдохнувшие за ночь ездовые миспарды и как от посадочного павильона отъезжают темно-серые дилижансы, поблескивая все еще мокрыми от дождя боками. А потом скрываются в легком утреннем тумане вдали.

— Бессмертие и неуязвимость… Нет, это не так просто, как может показаться на первый взгляд, — медленно ответил колдун. Даже ЛʼАррадон не может создать такую защиту. Она противоречила бы всем законам магии. И один из незыблемых законов — у всего есть начало и есть конец. Закономерный конец.

Он говорил будничным тоном, но Софии почему-то сделалось жутко. Как будто Эреол собирался вот-вот вынести всем присутствующим смертный приговор.

— Но мне ясно одно. То, о чем я уже давно подозревал. Все странности связаны с ЛʼАррадоном. Даже то, что, как может показаться, не имеет к нему отношения. Говорите, несколько гвардейцев пропали без вести? — неожиданно обратился Эреол к Итилеану. Говорил он без обычной едва заметной снисходительности. Скорее сочувственно… или излишне деликатно, как с тяжелораненым.

— И что, в этом замешан ЛʼАррадон? — изумился тот. — Похищал он их, что ли, по-вашему?

— А после запрета «Листка госпожи Вирузим» он уничтожил нескольких обличенных в его хранении, — продолжил Эреол, не ответив. — Уничтожил вместе с телами, а не просто убил… Любопытная мозаика складывается.