Танго с призраком. Том 1 (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 60

Фактически, отец оплатил продление своего рода. И неудивительно.

Сил у тана Риалона было немеряно, в детстве Амадо просто не мог находиться рядом с отцом — заходился в испуганном плаче. Потом уж попривык.

Барбара мужа тоже не любила, передергивалась, когда он входил в комнату, а что до Амадо… сына она не любила тем паче. Как можно любить свои воспоминания о боли, страхе, отчаянии? Сын стал гарантией ее сытой и спокойной жизни, но любви не получил, нет.

От матери — в принципе. От отца… да, отец его любил, насколько мог. Но когда обнаружилось, что у Амадо даже зачатков дара нет, обычный человек, копия матери, что от отца у него только внешность, и та…

Тан Эрнесто не отказался от сына. Но Амадо стал его разочарованием.

А тут является… этот!

Если бы у Эудженио была магия, было б вовсе несправедливо! До слез и до крика. Ну хоть магии у него тоже не было. Зато все остальное!

Красивый, умный, с хорошо подвешенным языком… откуда мать его только выкопала!? Р-родственник!

— Альба мне сказала, Паула пещер боится.

— Я их тоже не люблю, — поежился Амадо.

— И не надо. На побережье есть такое место — Хрустальный грот. Знаешь?

Амадо знал.

По какой-то причуде судьбы сталактиты и сталагмиты, соединяясь в гроте, образовали там причудливый лес тончайших каменных ветвей. И когда в этот грот проникали лучи заходящего солнца, зрелище было феерическое. Пригласить туда даму считалось объявлением о намерениях. И число желающих не иссякало.

Хочешь — иди вместе со всеми, в будний день. Хочешь — договорись отдельно, тогда смотрители закроют грот для тебя и твоей подруги.

— И что?

— Амадо, ты недогадлив! Я приглашаю туда Альбу, я уже договорился на послезавтра.

— Так…

— А Паулу бери с собой. И мы ее потеряем.

— Где!?

— Альба сказала, там за Хрустальным гротом целая сеть ходов.

Амадо медленно кивнул.

— Альба знает проход до одной из пещер, ей нянька рассказывала. А Паула не знает. Мы можем туда пройти, а потом просто забыть ее в пещере.

— Ты в своем уме? Дженио?!

— Да ненадолго! Минут на пять! Просто все свечи погасить и не отзываться! А потом объяснить, что нечего ей с нами напрашиваться, ей тут никто не рад.

— Нажалуется родителям.

— Альба обещала, что проблем не будет. Она сестру хорошо знает.

Амадо заколебался.

С одной стороны — идея гадкая. И юноша отлично это понимал. С другой… как же ему надоела эта жеманная дура, с которой даже поговорить нельзя. Чуть что — начинается хлопанье ресницами, и эти ее идиотские: 'Ах, вы такой умный…', 'Ах, вы такой тонко чувствующий'…

Да! Он очень тонко чувствует скуку! Особенно в присутствии этой дуры!

Пять минут?! Ну и ничего с ней за эти пять минут не случится! Постоит в темноте, да и отвяжется. Амадо закрыл книгу и кивнул.

— Я согласен.

Эудженио и не сомневался. Характер Амадо казался загадочным только самому Амадо. А те, кто поумнее, отлично видели и слабости парня, и как им манипулировать… вот еще, нашлась проблема! Тьфу!

Минус три реала, розданных детям.

Жалко? Да, себе Антония честно признавалась, что жалко. Последствия нищего детства просто так не вытравишь, после смерти матери денег у них были считанные сантимо, и те от отца прятать приходилось.

Но синьора Луиса настаивала, и Тони возражать не стала. Сегодня она-таки сходила в гости к отцу Риты, кстати, с полного дядиного благословения. Сообщить синьору Тилесу хорошую новость.

Побережье…

Рыбацкая слобода, лачуги, которые, кажется, первым штормом в море смоет, такие они ненадежные… ан нет! Тот не рыбак, кто в течениях не разберется, уж для себя-то они нашли самое безопасное место. В море хоть что может бушевать, хоть тебе шторм, хоть тебе смерч, а здесь всегда спокойная и защищенная бухта.

Действительно, домик Педро-четырехпалого Тони показали сразу же. Еще и проводили, благо, тот стоял с краю слободки.

М-да.

Нищета.

Этим емким словом все и сказано. Но это и понятно — Педро был пришлым. Чего отец в столицу переехал? Рита не знала точно, но им с матерью приходилось тяжко, особенно первое время. Потом он себе дом кое-как выстроил, лодку сделал…

Нельзя сказать, что сильно хорошую, но тут еще — артель.

Лодки на три, четыре, шесть человек, а то и больше — для тех, кто состоит в артели.

Для пришлых — одноместная лодка. И точка. А много ли с такой выловишь? Много ли привезешь?

Почему так?

А вот… закон! Понятное дело, артель о себе заботится. Ты сначала взнос оплати, все купи, помощников себе найди, а уж потом поговорим, что тебе можно, а что нельзя. А то ползет всякая пена прибрежная, накипь пришлая…

А столица не резиновая, не растянется…

Это Тони могла понять. Только вот родителям Риты с того легче не стало. И видно это на них было очень хорошо. И на матери Риты, усталой и измученной родами и тяжким трудом. И на ее отце, который выглядел как бы не вдвое старше своего возраста… седины у него… да считай, вся голова седая. И мальчишки — Ритины братья, тоже уже… хоть и стараются отцу помочь, а видно, им тоже тяжко.

Быть чужаками — всегда испытание. И мало кто его выдерживает.

Тони поздоровалась и протянула корзинку, которую собрала Анита. Ну и кухарка там поучаствовала. Пахла корзина так, что Тони сама половину дороги облизывалась. Вкусно…

— Благодарю, ритана. А что… с Ритой никак что!?

Мать Риты схватилась за сердце. Тони замахала руками и принялась все объяснять. И про Мондиго, и про все остальное.

— Тысячи… реалов!? — ахнул Педро, хватаясь за сердце. — Ритана, да что ж мы на улице… зайдите, не побрезгуйте!

Тони и не думала брезговать. Ей не лучше приходилось.

Да, в доме было тесно, в нем были земляные полы и он топился по-черному. Ну так что же? Будут деньги — чай, получше выстроит! А Тони было важно другое.

Да, худо-бедно, но у каждого ребенка была своя лавка. И игрушки им Педро делал, это сразу видно. И каждую досочку выглаживал… старался. Бедно, да с заботой, а это иногда и получше, чем во дворце, да чтобы всем на тебя плевать было.

Тони рассказала про договор с Мондиго, и посоветовала открыть счет в банке. Не брать деньги даже в руки, а пусть кладет на имя Педро Пио Тилеса, а уж там видно будет. Не хранить же такую сумму дома?

Конечно, нет!

Педро был полностью согласен. Да и дураком не был.

— Это вы, ритана, правы. Сделаем так… а когда он прийти должен?

— Суд со дня на день, вот, и придет со дня на день, — пожала плечами Тони. — Ему ж важно, чтобы я его отродье не прокляла в зале суда, а я могу.

— Спасибо вам, ритана. Вы не думайте, мы бедные люди, но за благодарностью не постоим, — вмешалась мать Риты.

Тони согласно кивнула. И обозначила размер оплаты. За такую помощь понятно, денег не берут, но ведь и оставлять людей так… нет, нехорошо это. За добро платить добром надо, иначе не удержишь, все развеется, что тот дым. Пусть заплатят тем, что для Тони важнее денег.

— Я и Рите говорила, и вам скажу то же самое. Мне нужно одну бухту найти на побережье, а кто его может знать лучше, чем рыбаки?

— Какую бухту?

Тони честно попробовала ее описать, сбилась, начала еще раз, Педро слушал, думал, потом покачал головой.

— Нет, не знаю… я поспрашиваю, ритана. И мальчики…. Слышали?

— Да… да, отец… поспрашиваем, — вразнобой отозвались старшие.

— А вот это им, — Тони решительно вытащила из кармана горсть меди и вручила мальчишкам.

— Ритана! — ахнул Педро. Тони пожала плечами.

— Считайте, это не им, а для расспросов. Я их как нанимаю, а всякий труд должен оплачиваться.

— Ритана, вы и так… дочке нашей…

— О справедливости оплаты судят двое, не так ли?

Больше Педро не спорил. А Тони отлично понимала — у мальчишек он деньги не отнимет, не тот человек. И расспросят они все, и выяснят, и побегают…