Танго с призраком. Том 1 (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 30

— За то, что ты просто посмотришь? Побойся Творца!

— Боюсь. Но денег у меня просто нет.

— Деньги не нужны для царствия небесного.

— Я пока еще на земле…

Женщины раскраснелись, получая громадное удовольствие и от торговли, и от безобидных подколок. Сошлись на двух процентах и ударили по рукам.

— Только надо будет как-то меня замаскировать, — спохватилась Антония. — Вряд ли дядя и тетя… вы понимаете, они это сильно не одобрят.

— Чего уж тут непонятного. Предлагаю тебе пройти вон в ту комнату и переодеться. И не удивляйся.

Антония послушалась.

Маленькая комната была занята почти полностью. В ней помещались два комода, кровать, стол и три стула. Вот, на кровати и лежала одежда.

Мужская.

Антония даже головой помотала, но пиджак и брюки никуда не делись. Пришлось выглянуть наружу.

— Синьора, но я же…

— Все правильно. Ты попробуй, одень. И толщинки подложи на плечи, а талию не трогай, поняла?

— Вы уверены?

— Ритана Лассара, не тратьте время, оно не бесконечно, — строго оборвала ее пожилая женщина.

Тони махнула рукой и принялась переодеваться.

Черный костюм, как ни странно, был ей лишь немного великоват. Но брюки свободно падали, драпируя худощавые бедра, длинный пиджак прикрывал попу, жилет прижимал и без того не слишком выдающуюся грудь, жабо на рубашке успешно маскировало остальное, а с подложенными толщинками в плечи, вообще фигура получилась… странной.

— Отлично! — кивнула синьора. — Мальчишка, который хочет выглядеть старше. Ну-ка, иди сюда…

Тони и опомниться не успела, как ей затемнили карандашом подбородок и верхнюю губу. Вроде как зародыши щетины…

— Ой!

— Не переживай, сейчас все смоем. Смотри, как красиво получилось. И волосы стяни в хвост…

— Он длинный.

— Тогда заплети в косу, а потом спрячем ее под пиджак. Вот так, смотри? И шляпу сверху… красавец?

Тони оценила. Вздохнула.

— Очки бы…

— И очки есть. Подожди секунду.

Круглые очки с затемненными стеклами дополнили образ, и Тони махнула рукой. Вот уж — воистину….

В зеркале отражался мальчишка, лет семнадцати, которому отчаянно хотелось казаться старше.

— Жуть. Может, проще мне в балахон завернуться и капюшон натянуть?

— Балахон? Я поищу, — согласилась синьора. И нырнула по шкафам…

Минут через десять на плечи Тони опустился широкий плащ самого что ни на есть злодейского вида. В таких любят играть в театре разношерстных злодеев.

Капюшон закрыл и шляпу, и лицо… хотя что там закрывать того котелка?

— Предлагаю так и оставить, — махнула рукой Тони.

— И мужское обличье тоже, — строго погрозила пальцем синьора. — Подожди, ты еще мои слова попомнишь. Темные маги — редкость, лучше, чтобы искали парня, а не девушку. Имя-то у тебя подходящее…

Антония фыркнула. Но что толку спорить? Если Тони — это действительно мужское имя? Антонио…

— Когда вы собираетесь наведаться в гости?

— Завтра вечером.

— Я приду, как стемнеет.

— Вот и отлично.

Обе женщины были довольны сделкой. А уж что получится дальше?

Время покажет!

***

Кабинет был роскошным — другого слова и не подберешь.

Или все-таки?

Глядя на лепнину, кожаную массивную мебель, алые тяжелые шторы, позолоту на всех выступающих местах стен, кто-то сказал бы 'боха-ато'…

А кто-то обозвал бы интерьер жуткой безвкусицей.

Правы при этом были бы и первый, и второй. Действительно, имела место дикая безвкусица за бешеные деньги. Но для должника, оказавшегося в этом кабинете не впервые, роскошь значения не имела.

Точнее… вот было б это все его!

Или — вот отыграется он и себе еще похлеще купит! Если тут диван на четырех львиных лапах стоит, так у него на шесть, значит, стоять будет! Но пока не отыгрался…

— Я отдам все! Честное слово, отдам!

— Отдашь, конечно! А если не отдашь, мы тебя на собственных твоих кишках и удавим, — говорящий мило улыбался.

И кто, глядя на этого симпатичного толстячка с сигарой, заподозрил бы неладное? Милейший ведь человек!

Пухленький такой, уютный, словно бабушкина булочка. И глаза как две изюминки…

Но видимо, булочка пропеклась, а изюм подгорел. Настолько колючими были эти глазки. И таким жестким был их взгляд, что даже страшно становилось.

— Я… я принесу деньги! Дайте мне отыграться!

— Отыграться? И на что ты играть будешь?

— Найду!

— Ладно… У тебя есть десятидневье. Потом тебе придется или найти деньги, или — пеняй на себя.

— Синьор! Благодарю, вы не пожалеете!

Синьор выслушал изъявления благодарности, чуточку поморщился, когда за посетителем закрылась дверь.

Слизняк!

И не избавишься от них никак — бизнес. Но и терпеть, и выслушивать…

Иногда он даже готов был отказаться от денег, чтобы наказать этих тварей. Должно же и в его работе быть хоть какое-то удовольствие!

Антония слегка трусила.

Жутковато… и кому бы оно так не показалось? Раньше она из дома надолго не уходила. Несколько минут, не больше. Выйти, прогуляться, когда уж вовсе глухо давят и стены, и заборы, пройтись по улице до конца и обратно.

Тони была уверена, что родственники об этом знают, тетя точно. Но молчит.

Все всё понимали. И что девушка жила хоть в относительной, но свободе, и что здесь и сейчас она попала в жесткие рамки приличий, и старается соответствовать.

Но тяжко!

Кто не знал воли, не поймет и гнета ярма. А ведь извечное 'что скажут люди' — то еще ярмо. Неподъемное. Страшное и неизбывное. Пока есть люди, они будут говорить, и не всегда лестное. Но…

Антония в такие высокие материи не вдавалась.

Она просто вышмыгнула из калитки, обернулась, осмотрелась… никого?

Никого.

И слилась с вечерними сумерками.

Темный плащ закрывал ее с ног до головы, уж сколько лет таким плащам, а мода не проходит. Длинные полы, глубокие капюшоны — удобно! Слишком удобно, чтобы от них отказываться или менять на новомодные, с отложными воротниками. Хотя днем и такой можно… если лицо скрывать не надо.

Вот и лавка.

Тони не стала стучаться — синьора предупредила, что будет открыто. И дверь действительно была не заперта на засов.

— Пришла? Переодевайся.

Синьора была уже одета для выхода. И шляпка с вуалью, и перчатки, и сумочка — все было при ней. Все по последней столичной моде… тридцатилетней этак давности. Тони шмыгнула за занавеску.

Второй раз мужской костюм уже сел, как родной. Может, оно и верно?