Сердце в небесах - Дорсей Кристина - Страница 36

• Предыдущая
• 36/67
• Следующая

Воспоминания прошедшего дня вдребезги разбили ее спокойствие, почти не давая ее мыслям сосредоточиться на Логане. Она твердо знала, что должна избавить его от опасности. Но как это сделать?

Когда они только что вернулись с поля, она долго доказывала ему, что надо уйти из поселка, но безуспешно. Он твердо решил остаться до конца праздника А-та-ха-на. Это означало еще два дня. Еще два дня невыносимого напряжения, невыносимого страха. Как она могла спасти его жизнь, если он ни в чем ее не слушает?

Сама того не осознавая, Рэчел обращала этот вопрос к небесам, прикрыв глаза, склонив голову, умоляюще стиснув руки.

Но ответивший ей голос не был голосом Господа:

— Молите Бога, чтобы он уберег вас от медведей? — Его тон был пронизан сарказмом.

Рэчел повернула голову, глядя прямо в его прищуренные глаза:

— Скорее от тупоумных мужчин.

Они лежали в нескольких ярдах друг от друга — так далеко, как позволяла маленькая хижина. Почти час назад они пожелали друг другу спокойной ночи, и Логан расстелил циновки. По-видимому, обоим оказалось не так-то просто уснуть.

Теперь они смотрели друг на друга в свете мерцающих углей очага. Она без труда уловила выражение его лица. Оно было жестким и замкнутым. На нем не осталось и следа того тепла, которое он позволил себе проявить раньше. Внезапно Логан прервал схватку взглядов и отвернул голову, так что слабые отблески вспыхивающих в очаге огоньков очерчивали только его строгий профиль.

Рэчел не сводила с него взгляда, словно загипнотизированная глубиной своих чувств. Когда после смерти отца она оказалась при дворе, она отметила, что некоторые мужчины были приятны, а другие нет. Но она никогда не сталкивалась с кем-то вроде Логана Маккейда, с кем-то, кто мог привести ее в совершенную ярость и заинтриговать в одно и то же время.

Что так привлекало ее в линии его носа или в твердом подбородке? Рэчел тряхнула головой. Ее охватила внезапная тоска по прошлой ее жизни. Ей хотелось… было просто необходимо вернуться в обстоятельства, которые она понимала. Которыми она могла управлять.

— Я требую, чтобы вы держались подальше от Остенако. — Голос Логана прервал воспоминания о пышных балах и булочках с кремом.

Она глубоко вздохнула.

— Я не искала встречи с ним. Но если вы действительно хотите, чтобы я держалась от него подальше, не думаете ли вы, что нам лучше покинуть поселок?

— Скажите, что он говорил вам.

— Я уже сказала, — ответила Рэчел, понимая, что даже для ее ушей это звучало неправдой. Она приподнялась на локтях: — Почему он вас так ненавидит?

— Я уже говорил вам. Я убил его брата.

— Но вы не сказали почему.

Он так долго молчал, что Рэчел подумала — он не собирается отвечать. Она уже открыла было рот, чтобы снова попробовать его убедить, когда он заговорил:

— У Остенако были два брата, Тал-лчука и Куауа. Оба они участвовали в набеге на Семь Сосен. В том набеге, когда были убиты моя жена и ребенок.

У Рэчел пересохло во рту.

— И вы… и вы отомстили обоим?

— Нет. Я не успел отомстить Тал-лчуке. Это уже сделал мой брат Вольф.

— И вы убили Куауа.

— Верно. Он хвастал передо мной своим подвигом. Хвастал, что снял с нее скальп.

Она ощутила его боль, борясь с тем, чтобы эта боль не захватила ее целиком. Рэчел облизнула губы:

— Если бы Остенако знал все это, он наверняка не стал бы…

— Это все знали. Остенако и его братья ненавидели белых. Кровопролитие началось не со смерти Мэри.

— Да, но не мог бы Остенако прекратить его, просто оставить все как есть?

— Чероки не из тех людей, которые могут просто забыть о смерти родича. Чтобы восстановить гармонию своего мира, они должны отплатить злом за зло. Для них это так же естественно, как дыхание.

— И все же из-за какого-то глупого праздника вы настаиваете, чтобы мы остались здесь, притворяясь, что Остенако обо всем забыл.

— Не вздумайте так называть А-та-ха-на в присутствии Одинокого Голубя. — Логан с серьезным видом повернулся к ней, опираясь на локоть. — Конечно, я не верю, что Остенако готов следовать древним законам и простит причиненное зло. Он не желает начать все заново… не желает поступиться своей ненавистью. И я считаю, что лучше раз и навсегда покончить с этим делом.

— Позволив ему вас убить? — Рэчел теперь уселась и почти выкрикнула эти слова.

— Благодарю вас, ваше высочество, за то, что вы так во мне уверены. — Он снова откинулся на спину. — А вам не приходило в голову, что это я могу убить его?

Нет, не приходило. И хоть она знала, что он силен и явно искушен во многих вещах, ей было также известно, что какое-то высшее существо чувствовало, что он нуждается в защите. И это ее послали его защитить.

— Я бы не стала рассчитывать на то, что Остенако станет честно вести эту игру, — только и сказала она, потом натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза.

Она проснулась оттого, что что-то мокрое ткнулось ей в руку. Логана в хижине не было.

— Бога ради, Генри, неужели тебе больше нечем заняться?

Рэчел укрылась одеялом с головой, но сразу откинула его и вскочила на ноги.

— Где же он? Что значит «не знаешь»? Это мне уже начинает надоедать. Может, стоило бы держать его на привязи?

Продолжая без умолку болтать, Рэчел натянула синее с серебром платье и направилась к двери.

— Как могу я его спасти, если он вдруг сбегает, не говоря…

Она открыла дверь, и слова застряли у нее в горле. Прежде чем она успела вскрикнуть, темная рука грубо зажала ей рот.

Проклятие!

Когда Логан вышел из Дома Совета, его мысли окончательно запутались. «Ты должен мягче относиться к женщине адан-та», — сказал шаман. Как будто Логан уже ради нее не перевернул всю свою жизнь с ног на голову!

Черт побери, он с раннего утра явился к святому старцу только затем, чтобы сообщить ему, что они отправляются обратно. Логан точно не знал, почему Рэчел так внезапно стала умолять его покинуть поселок, но видел, что она чего-то боится. И вовсе не медведя.

Так что придется забрать ее отсюда. И не только из поселка чероки. Он собирался сделать то, что должен был сделать, как только она появилась на его горе. Не слушая этих глупостей насчет того, что она послана спасти его жизнь. Не пытаясь проучить ее за такую нелепую ложь. Не занимаясь с ней любовью. Логан сжал кулаки. Прежде чем она перевернула всю его жизнь. Пока еще не поздно.

Не должно быть поздно, черт побери. Он отправит ее куда-нибудь, в Семь Сосен например. Его невестка ею займется. Кэролайн была разумной женщиной. Если не найдется ничего более подходящего, Рэчел просто составит ей компанию. А если положение ухудшится… Если Кэролайн и Вольф уже не будут в состоянии управиться с сумасшествием Рэчел… Ну, тогда Логан знал подходящую больницу в Филадельфии.

Он глубоко вздохнул. Ему не хватало воздуха. Логан положил ладонь на ручку двери, но не решался открыть ее, зная, что увидит ее лежащей на циновке почти обнаженной, потому что ее грудь прикрывала только совершенно изношенная ночная рубашка. В таком виде он ее оставил, и одного взгляда на нее, на это ангельское лицо, обрамленное растрепавшимися локонами, на линии тела под тонким одеялом, было для него достаточно, чтобы вся его решимость испарилась.

Огромным усилием воли он повернулся, чтобы уйти. Внутренний голос говорил ему: ложись к ней, она тебя примет. Глубоко погрузись в ее тело и наслаждайся прелестями ее плоти. Распробуй еще раз ее розовые соски, испей сущность ее женственности, испытай забвение ее объятий. Забудь обо всем остальном.

Но это был тот же голос, что расхваливал ему забвение, приносимое ромом. Что понуждал его выпить еще немного. Чтобы забыть.

И этот самый голос мучил его, не раз приводя к краю обрыва. Тот самый, который нашептывал: еще шаг, и тебя больше не будет преследовать чувство вины.

Но если она заявила, что она ангел, тогда это был голос дьявола… сам он был дьяволом.

Логан толкнул дверь — и сердце его остановилось.

• Предыдущая
• 36/67
• Следующая