Сердце дикаря - Дорсей Кристина - Страница 56

• Предыдущая
• 56/84
• Следующая

— Им, по-видимому, все уже известно, — тихо проговорил Волк, словно забыв на мгновение о присутствии Кэролайн. Но она услышала его слова и, пораженная отчаянием, звучавшим в его голосе, схватила его за руку. Ведро, которое он так и не поставил наземь, качнулось, и от пролившегося на мерзлую почву парного молока тотчас же повалил пар.

— Что? Что им уже известно? Скажите же мне, наконец! — Взгляд Волка, обращенный к Кэролайн, был полон страдания и бессильного гнева. По телу ее пробежал озноб, сердце сжалось от предчувствия чего-то непоправимого, грозившего им всем неисчислимыми бедами.

— Губернатор взял вождей в плен и удерживает их в качестве заложников.

— Что?! — Кэролайн не поверила своим ушам. Она тряхнула головой, и непокорный локон, выбившись из-под ее чепца, затрепетал, колеблемый ветром. — Как он мог пойти на такое вероломство? Ведь они приехали на переговоры о мире по его же собственному приглашению! — Волк молчал, не глядя на нее, и Кэролайн с жаром продолжала: — Они ведь должны были уладить все разногласия между двумя народами! — Не дождавшись его ответа, она, помолчав, тихо и печально произнесла: — Расскажите мне, как это случилось.

— Давайте войдем в дом.

Оба успели порядком озябнуть, стоя под порывами холодного северного ветра, который раскачивал верхушки сосен и шелестел сухой листвой могучего дуба. Кэролайн дрожала с головы до ног, и Волк подумал, что виной тому не один лишь холод, но и потрясение, вызванное его словами, и — гнев, который она с полным на то основанием питает к нему.

Она покачала головой и, поежившись, сказала:

— Мэри еще в постели. Я не хотела бы беспокоить ее. Пусть отдохнет.

Волк мрачно кивнул. Действительно, зачем раньше времени сообщать плохие новости слабой и боязливой Мэри? Пусть хоть немного еще побудет в счастливом неведении. Оставив ведра у крыльца, он несмело взял Кэролайн за руку чуть повыше локтя и, не встретив с ее стороны отпора, чувствуя лишь, как рука ее напряглась и словно одеревенела, быстро повел ее к амбару.

Бревенчатое здание, укрывшее их от ветра, служило временным пристанищем для двух коров и лошади, чудом уцелевших во время набега индейцев. Здесь было значительно теплее, чем во дворе, хотя щели, зиявшие между толстых сосновых бревен, пропускали внутрь строения морозный воздух. Они служили также и единственным источником света — косые лучи утреннего солнца, проникая в эти узкие щели, создавали в амбаре таинственный, тревожный полумрак.

— Говорите же!

Волк едва сдержал улыбку — так по-детски нетерпеливо прозвучал голос Кэролайн. Но в том, что он собирался ей поведать, не было, увы, ничего забавного.

— Приглашение Литтлтона оказалось хитрой уловкой. Они попали в западню. Так, во всяком случае, выглядят действия англичан. — Волк добавил последние слова, чтобы высказывание его не выглядело слишком категоричным. Ведь он не мог знать наверняка, чем руководствовались в своих поступках эти хитроумные чиновники. — Оконостата и остальные приехали в Чарльз-таун, не опасаясь никакого подвоха со стороны пригласившего их Литтлтона.

— Да, я помню, вы перед отъездом говорили, что индейские вожди доверяют губернатору.

— Но, когда мы приехали, губернатор повел себя так, словно вовсе не был заинтересован в ведении каких-либо переговоров. Оленья шкура, служившая символом союза между чероки и англичанами, лежала у него под ногами! — Глаза Волка сузились. — И он отказался поднять ее!

— Но, ради всего святого, что это значит?

— Я и сам не сразу понял, какое значение придавал этому сам Литтлтон. Оконостата стал говорить о том, что не желает войны между англичанами и чероки. Он назвал ребячеством некоторые поступки воинов — как английских, так и индейских. И выразил готовность возместить ущерб, нанесенный поселенцам его соплеменниками.

— А что же Литтлтон? Судя по всему, он должен был одобрить это предложение. — Кэролайн плотнее закуталась в шаль, напряженно ожидая, что скажет Волк.

— Литтлтон в ответ повторил свое требование о выдаче чероки, повинных в гибели подданных его величества, в руки английского правосудия. И добавил, что задержит у себя всех вождей в качестве почетных гостей, пока преступники не сдадутся добровольно.

В течение нескольких мгновений Кэролайн осмысливала услышанное, затем неуверенно пробормотала:

— Но ведь вождям была гарантирована полная неприкосновенность!

— О, сколько раз уже Ани-Юн-вийя, чероки, становились жертвой коварства англичан!

Кэролайн собралась было напомнить Волку о некоторых его собственных поступках, которые вполне подпадали под суровую характеристику, данную им действиям англичан. Но внутренний голос шепнул ей, что сейчас совсем не время для взаимных упреков и что следует прежде всего до конца выслушать Волка. Известия, которые он привез, были в данную минуту важнее всего остального.

— Где же они теперь? Оконостата и остальные.

— На пути в форт Принц Джордж.

— Но вы сказали...

— С ними Литтлтон и солдаты регулярной армии. С вождей не спускают глаз. Меня тоже все время держали под наблюдением.

— Неужели губернатор и вас взял в заложники?

— А почему это вас так удивляет? Ведь ни для кого не секрет, что в жилах моих течет индейская кровь.

— Но и английская тоже.

Волк никак не отозвался на эти слова, будто не слыша их. Он уже сказал все, что следовало.

— Соберите все самые необходимые вещи — как можно меньше и будьте готовы отправиться в путь через час.

— Но куда же мы поедем? — Кэролайн в волнении схватила его за рукав куртки, но пальцы ее соскользнули, дотронувшись до его запястья. Она не собиралась прикасаться к Волку, ей хотелось лишь удержать его здесь, чтобы закончить разговор. И она никак не ожидала, что этот мимолетный физический контакт подействует на нее, как удар молнии. Волк, судя по внезапно загоревшимся в его глазах уже знакомым ей золотистым искрам, почувствовал то же самое.

— В форт Принц Джордж, — ответил он через несколько мгновений, стараясь, чтобы голос не выдал охватившего его волнения.

— Но ведь вы сказали, что именно туда губернатор повез плененных им индейских вождей.

— Да. И тем не менее, там многочисленный, надежный гарнизон. Поскольку мы не располагаем временем, чтобы доставить вас в Чарльз-таун, не говоря уже об Англии, то придется вам с Мэри и ребенком перебраться туда. — И Волк, не желая слушать ее дальнейших возражений, вышел из амбара.

Когда Кэролайн вошла в спальню Мэри, Волк уже сообщил той безрадостные новости. Опуская некоторые подробности, он говорил с женой брата гораздо непринужденнее, чем с Кэролайн, и Мэри не приходилось задавать ему бесчисленные вопросы. «Но ведь он всегда был привязан к Мэри, — подумала Кэролайн. — Тогда как я для него — лишь орудие уже состоявшейся мести». И волна злости, еще более неистовой, чем прежде, поднялась в ее душе.

— О Кэролайн, ты уже обо всем знаешь? Волк говорит, что мы должны со всей возможной поспешностью отправляться в форт Принц Джордж!

Голос ее, дрожавший от волнения, был однако совсем слабым и безжизненным. Кэролайн подошла к постели, ободряюще улыбаясь подруге. Ей показалось, что глаза молодой женщины запали еще глубже, чем вчера.

— Я не уверена, что нам так уж необходимо уезжать, — мягко произнесла она, поправляя одеяло, которое Мэри в волнении смяла. Краем глаза она наблюдала за Волком, наклонившимся над колыбелью. Мэри ошеломленно смотрела на Кэролайн, не веря своим ушам.

— Но Рафф сказал...

— Я уверена, что он лишь предлагает нам обдумать такую возможность. — Кэролайн помогла Мэри сесть в кровати, опереться спиной о подушку и взять в руки хныкавшую Коллин, которую Волк вынул из колыбели и принес матери. В огромных руках Волка девочка выглядела крошечной, словно игрушка.

Улыбнувшись Мэри, Волк взял Кэролайн за плечи, и она была вынуждена, встав со стула, выйти из комнаты вслед за ним, без слов догадавшись, что он хочет поговорить с ней наедине о чем-то важном.

• Предыдущая
• 56/84
• Следующая