Сердце дикаря - Дорсей Кристина - Страница 45

• Предыдущая
• 45/84
• Следующая

Стоило Волку коснуться языком упругого бугорка, вздымавшегося в самом сокровенном местечке Кэролайн, как тело ее выгнулось, охваченное экстазом, и забилось в мучительно-сладостных конвульсиях. Он поднял голову лишь тогда, когда она, ослабевшая и умиротворенная, неподвижно распростерлась на одеяле.

Но его тело горело еще более неистовым, чем прежде, желанием слиться с ней, и, прильнув к Кэролайн, он по биению ее сердца с радостью почувствовал, что она готова вновь отдаться его ласкам.

Кэролайн трепетала от восторга и безудержной, пламенной страсти. Поцелуи Волка, которыми он покрывал ее тело, наполняли все ее существо каким-то необыкновенным, восхитительным теплом и светом. Она казалась себе невесомой, парящей, точно раскинувшая крылья птица, в бескрайней небесной синеве.

Она обняла Волка за плечи, бормоча что-то бессвязное, и широко раскинула ноги. Он глубоко погрузил свой член в ее вожделеющее лоно и, не сдерживаясь более, принялся ритмично и быстро вздымать и опускать бедра. Пронзительный крик удовлетворенной страсти вырвался из груди Кэролайн, сливаясь с шумом волн и шелестом лесных деревьев. Счастье и трепетный восторг, которые она испытывала в эту минуту, впервые за долгое время заслонили от ее внутреннего взора картины кровавых ужасов, пережитых ею.

Волк удовлетворенно вздохнул и устало опустил голову на грудь Кэролайн. Он долго оставался недвижим, и Кэролайн решила было, что его сморил сон. Но внезапно она услышала его шепот у самого уха:

— Вам не тяжело?

— Нет! Совсем нет! — с жаром солгала Кэролайн. Ей так не хотелось разрушать волшебство слияния с ним!

Рафф, по-видимому, понял ее, а может быть, им двигало подобное же чувство, во всяком случае он осторожно лег на бок, увлекая за собой и Кэролайн, не разжимая объятий и не нарушая единения их тел. Голова Кэролайн покоилась теперь на его руке. Он отвел прядь светлых волос с ее лица и спросил:

— Так лучше, не правда ли?

Он улыбнулся ей такой милой, светлой, обворожительной улыбкой, что у Кэролайн перехватило дыхание. Ах, если бы он улыбался почаще! Она провела кончиком пальца по краю его нижней губы, и он, быстро нагнув голову, слегка сжал фалангу ее тонкого пальца зубами и принялся ласкать его языком. Кэролайн ощутила, как тело ее вновь окатила волна страсти.

Она смущенно прикрыла глаза, чтобы Волк по их блеску не догадался о снедающем ее желании, но, застонав, вновь широко открыла их. Волк, вне всякого сомнения, разделял ее чувства: его член, покоившийся в глубине ее лона, вдруг отвердел и увеличился в размерах.

— Я никак не могу насытиться вами, — прошептал он, не сводя с нее восторженного взгляда. Кэролайн, согнув ногу в колене, положила ее на его бедро.

Им обоим хотелось теперь неторопливо, каплю за каплей, испить до дна чашу наслаждения.

— Что означают эти линии? — негромко спросила она, водя пальцем по его груди, испещренной татуировкой.

— Это — знаки моей мужественности, — ответил он, и белозубая улыбка вновь осветила его смуглое лицо.

— Разве она нуждается в подтверждении? — спросила Кэролайн, издав негромкий смешок. Волк лишь пожал плечами и поцеловал ее в лоб.

В следующее мгновение Волк еще глубже проник в тело Кэролайн. Застонав, она склонила голову ему на грудь, и он принялся водить пальцем вдоль окружности ее груди, приближаясь к напрягшемуся соску. Сладкая истома охватила тело Кэролайн.

— Вы прекрасны! — сказал он снова, и на сей раз она поняла смысл этих слов, произнесенных на языке чероки, и поверила им. Нынче ночью она чувствовала себя прекрасной, как никогда прежде, и... желанной!

И вдруг он произнес такое, что едва не разрушило волшебные чары, во власти которых находилась Кэролайн. Продолжая ласкать ее грудь, он прикоснулся губами к ее подбородку и негромко произнес:

— Моя память, оказывается, стала подводить меня. Я был уверен, что ваши груди значительно меньше. — Улыбнувшись, он поцеловал ее сосок и слегка сжал его зубами.

Кэролайн оцепенела, лихорадочно ища ответа на его невысказанный вопрос. Ей ни в коем случае не хотелось оповещать его о своей беременности. Со временем, конечно, он и сам узнает правду, но... это время ей необходимо было выиграть. А тогда, что она ему скажет тогда? Все как есть?

«Вы — отец моего внебрачного ребенка».

Она закрыла глаза, отчаянно стараясь сохранить ясность мысли, с головой уходя в пучину страсти.

Кэролайн пыталась представить себе, что произойдет, если сейчас она оттолкнет его и расскажет ему все без утайки. Как он отреагирует на подобное известие?

Но Волк, скользнув рукой вдоль их сплетенных тел, коснулся пальцами ее лона, и она вскрикнула от наслаждения, мгновенно позабыв о всех снедавших ее тревогах.

— Кэролайн?

Она открыла глаза и взглянула на него нехотя, с трудом возвращаясь к реальности.

— Я сделал вам больно? — в голосе его слышались беспокойство и участие.

— Нет! — Кэролайн, обвив руками его крепкую шею, прижала его еще ближе к себе. — Нет, — прошептала она, чувствуя толчки его напряженной плоти внутри своего тела и отзываясь на них движением бедер.

Страсть целиком завладела не только телом, но и душой Кэролайн, не оставив места для раздумий и сомнений.

Когда вконец обессиленные, они лежали друг против друга, переводя дыхание, Волк укрыл Кэролайн и себя краем одеяла. Они заснули, а проснувшись через некоторое время. Волк поднялся, чтобы подбросить в костер новую охапку хвороста, и бесшумно улегся на свое жесткое ложе, стараясь не разбудить Кэролайн. Но она открыла глаза и обвила его шею руками, и они снова занимались любовью...

Кэролайн разбудил аппетитный запах жареного мяса. С наслаждением вдыхая его, она потянулась и села, поджав под себя ноги. На душе ее было спокойно и легко. Впервые за все время после набега индейцев на Семь Сосен ее не мучили ночные кошмары.

Она грациозным движением отвела с лица прядь волос и оглянулась вокруг. Поблизости никого не было. Над костром на самодельном вертеле, сделанном из крепкого сука, жарился кролик. Капли жира стекали с освежеванной тушки прямо в огонь, шипя и распространяя вокруг упоительный аромат жаркого. Кэролайн ощутила приступ мучительного голода. Сколько же времени она не ела досыта? Пожалуй, с тех самых пор, как чероки... Она мотнула головой, отгоняя тяжелые воспоминания.

Закутавшись в одеяло, Кэролайн подошла почти вплотную к огню.

— Вы можете обжечься! — раздался низкий, раскатистый голос за ее спиной.

Она оглянулась и увидела приближавшегося к ней Волка. Одет он был лишь в набедренную повязку, вымокшую после купания в реке. Капли воды покрывали все его лицо.

Едва взглянув на него, Кэролайн почувствовала мучительное, непреодолимое желание снова оказаться в его объятиях. Кончиком языка она облизала пересохшие губы, решив, что завтрак, в конце концов, может и подождать.

Но Волк, судя по всему, придерживался иного мнения. Вел он себя с ней вполне дружелюбно, но лицо его оставалось непроницаемым и бесстрастным, и ослепительные искры желания, еще вчера так ярко горевшие в его черных глазах, теперь угасли.

— Я сниму кролика с огня, пока вы пойдете умыться, — приветливо произнес он, кивая в сторону реки. — Ваша одежда высохла за ночь.

Он надел рубаху и склонился над костром. Кэролайн отвернулась. Он, безусловно, прав, — подумала она. Нынче утром у них нет времени для ласк и объятий. Надо как можно скорее добраться до Семи Сосен, чтобы удостовериться, что с Мэри все в порядке. И все же, с обидой возразила она сама себе, зачерпывая пригоршней холодную воду, поцелуй не отнял бы у них много времени.

Кэролайн вернулась к костру, дрожа от умывания ледяной водой. За те несколько минут, что заняла эта нехитрая процедура, настроение ее изменилось. Она убедила себя, что их страстные объятия минувшей ночью не имели никакого отношения к реальности. Просто ей надо было изгнать из своих мыслей воспоминания о кошмаре в Семи Соснах. Волк, зная об этом, помог ей. Только и всего.

• Предыдущая
• 45/84
• Следующая