Сердце дикаря - Дорсей Кристина - Страница 27

• Предыдущая
• 27/84
• Следующая

— Из-за того, что Роберт обманывал индейцев? — со слов Садайи Кэролайн знала, в чем чероки обвиняли ее мужа.

— Да. Логан стыдился некоторых поступков своего отца. Они с Раффом обсудили это и вместе отправились в Чарльз-таун, чтобы поговорить с губернатором. — Она убрала со лба прядь волос, выбившихся из-под чепца.

— И что же было потом? — Кэролайн вспомнила встречу Раффа с губернатором, происходившую в ее присутствии. Мэри пожала плечами:

— Губернатор Литтлтон пообещал, что займется этим, но ничего не изменилось. Рафф был очень зол.

— А что же Логан?

— Вскоре после этого Логан покинул меня.

— Но ведь он отправился сражаться с французами?

— Да, конечно, — печально ответила Мэри. Кэролайн стоило немалого труда убедить Мэри, что Логан скоро вернется и они заживут счастливой дружной семьей. Мэри признала, что усталость и беспокойство о будущем ребенке были главными причинами ее недомогания. Вскоре молодая женщина заснула. Выходя из комнаты и затворяя за собою дверь, Кэролайн подумала, что Логану следовало бы быть теперь подле своей жены.

Как всегда, проходя по коридору мимо гостиной, Кэролайн старалась ступать как можно тише. На сей раз, однако, это ей не помогло. Она вздрогнула, услышав оглушительный голос Роберта:

— Миссис Маккейд! Я желал бы видеть вас!

Не скрывая своего недовольства, Кэролайн вошла в комнату.

— Я хотела присмотреть за работой в саду. — Тяжелые шторы на окнах были опущены, но от Кэролайн не укрылось раздражение, мелькнувшее на лице ее мужа.

За время, прошедшее со дня ее приезда, лицо его еще больше побагровело, и кожа приняла даже какой-то синюшный оттенок. Но голос старика остался прежним, и громкость его находилась в прямой зависимости от количества выпитого рома. Глядя на него, Кэролайн с удивлением отметила, что он почти трезв, хотя стакан, наполненный янтарной жидкостью, стоял на столике рядом.

Мутно-зеленые глаза сверлили Кэролайн недружелюбным взглядом. Но она твердо решила не реагировать на его грубости, и с лица ее не сходила ничего не выражающая улыбка.

— Мэри отдыхает. Я надеюсь, что ее недомогание не отразится на ребенке.

— Бросьте, женщины только и знают, что рожают ребят. Дикарки — так те и вовсе могут разрешиться в считанные минуты прямо в лесу, оставить там свое чадо и позабыть о нем. Вы слишком уж нянчитесь с девчонкой.

— Однако мать Раффа не бросила его и не забыла о нем, — Кэролайн сама не знала, что заставило ее произнести эти слова. Никогда прежде она не упоминала имени его сына, как и того, что он рожден от женщины из племени чероки, зная, с каким презрением относится старый Маккейд к аборигенам этой страны.

Трудно было найти более легкий способ, чтобы вызвать вспышку его гнева. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, но Кэролайн было уже все равно. Ведь именно индианки, о которых он отзывался с таким презрением, все время настаивали, чтобы Мэри больше отдыхала. И Кэролайн собственными глазами видела, как те обращаются со своими детьми. Они были на редкость заботливыми, любящими матерями.

И все же, ожидая, что поток брани неминуемо польется из уст злобного старика, Кэролайн пожалела о сказанном. Она защищала мать Волка, которой ничем не была обязана, как, впрочем, и ее сыну.

— Черт возьми, девчонка! — Роберт так резко вскочил на ноги, что, потеряв равновесие, тут же снова тяжело плюхнулся в кресло. — Я долго мирился с вашим упрямством! Пора вам наконец знать свое место!

Кэролайн прекрасно сознавала, что лучшей защитой от его грубых нападок послужит для нее броня ледяного равнодушия, которой она себя окружила. Вздохнув, она пожала плечами и спокойно проговорила:

— Я нашла свое место в доме. И сделала немалые успехи в ведении хозяйства.

Старик злобно рассмеялся ей в ответ:

— Ваше главное место — в моей постели. Запомните это, мисс!

Кэролайн ничего не сказала на это. Она привыкла к подобным угрозам со стороны мужа, служившим традиционным окончанием их разговоров. Ему, казалось, доставляло несказанное удовольствие мучить ее рассказами о тех мерзостях, которые он заставит ее проделывать, как только заживет его нога.

— А если вы надеетесь и после этого уклоняться от своих обязанностей... — он снова расхохотался, вытирая углы рта тыльной стороной ладони. — Моя нога болит с каждым днем все меньше. Подойдите-ка сюда, пощупайте сами. Видите, мозоль, где срастаются кости, становится тверже.

Кэролайн знала, что это было проявлением малодушия с ее стороны, но не могла заставить себя приблизиться к Роберту. Вместо этого она поспешно пробормотала что-то о том, как ее помощь необходима в саду, и бросилась к двери. Вдогонку ей раздался оглушительный хохот, и громовой голос, от которого, казалось, задрожали стены дома, пророкотал:

— Скоро, мисс, очень скоро!

Хотя она ненадолго задержалась в коридоре, чтобы справиться с охватившим ее волнением и подступившей к горлу дурнотой, Садайи и Валини, когда она появилась в огороде, взглянули на нее с тревогой.

— Неужели Мэри хуже? — спросила Садайи, укладывая кабачок в поясную сумку.

— Нет, наоборот, она выглядит гораздо лучше, — Кэролайн туже подвязала ленты чепца под подбородком, неторопливо приближаясь к женщинам меж рядов кукурузы. Она сняла свою сумку с крюка, вбитого в кухонную стену, и принялась наполнять ее, работая бок о бок с дружелюбными индианками. Они разговаривали о погоде, слишком теплой для этого времени года, и обе чероки делились с Кэролайн своим беспокойством, смогут ли нынче их мужчины заняться зимней охотой... Или им придется идти на поле брани.

Заботы женщин не оставили Кэролайн равнодушной. Ей так хотелось бы утешить их... и самое себя. Разговор этот слишком взволновал ее, и она решила сменить тему.

— Садайи, — спросила Кэролайн, когда они дошли до конца очередного ряда, — ты знала мать Раффа?

— Мать Ва-йя, Алкини, была родом из другого селения, но я знала ее.

— Она была очень красивой, — сказала Валини.

— Эй? — Садайи скорчила гримасу, с неодобрением глядя на Валини. — Ты не могла ее видеть, ты слишком молода.

— Зато я слыхала о ней, — возразила Валини.

— Валини говорит правду. Она была настоящей красавицей.

— Долго она жила в Семи Соснах?

— Я не знаю. Говорят, она поселилась здесь, чтобы стать женой змеи, которая лжет.

— Правда? — Неужели Роберт пообещал жениться на ней, а потом выгнал ее вон? — И что с ней случилось после?

— Да ничего не случилось. Была молодой. Потом стала старой.

— Но Роберт... мистер Маккейд так и не женился на ней?

— Так, как принято у бледнолицых, — нет. Но ведь у нас женятся по-другому, — сказала Садайи с чувством превосходства. — Мы обмениваемся подарками, вот и все. Бывает, что кому-то наскучит жить вместе. Тогда он уходит.

— И Алкини решила уйти? — Кэролайн просто не могла представить себе, что кто-то добровольно пожелал бы остаться под одной крышей с Робертом.

Садайи покачала головой.

— Он ее выгнал, а после, через много лет, отнял у нее сына. — Она неодобрительно поцокала языком. — Лучше бы Ва-йя остался с ней. Он многому научился бы у ее братьев. Так у нас принято.

Позднее, сидя на берегу узкого ручейка, протекавшего неподалеку от задней стены дома, Кэролайн обдумывала услышанное. У нее давно уже вошло в привычку проводить несколько спокойных минут в этом уединенном уголке, прежде чем вернуться в дом. Ей нравилось это время суток, когда все вокруг замирало, словно во власти неведомых чар, и день уступал место сумеркам.

Она черпала силы и мужество в красоте окружающего леса. Отныне каждый вечер превращался для нее в пытку, ибо это было время, которое она проводила наедине с мужем.

Сегодня, в предвидении неизбежного столкновения со злобным стариком, она немного дольше обычного задержалась у ручья, сидя на заросшем мхом камне и задумчиво глядя в прозрачные воды быстрого потока, струившегося по извилистому руслу.

• Предыдущая
• 27/84
• Следующая