Море огня - Дорсей Кристина - Страница 8

• Предыдущая
• 8/68
• Следующая

Джек помолчал немного, глядя на озабоченное, но решительное лицо друга, потом кивнул.

— От меня она ничего не узнает. Но я все-таки думаю, что ты слишком строг к себе.

— Ты не понимаешь. Миранда презирает пиратов. И не без оснований. На ее корабль напали.

— Она… пострадала? — Джек не знал, как еще можно спросить у отца, не случилось ли чего с молодой девушкой, находившейся в руках пиратов. Если бы в его руках! Тогда бы ни о чем подобном не могло быть и речи. Джек гордился своим галантным обращением со слабым полом. Он хоть и пират, но ни одна девица не отдала ему своей добродетели… если только сама этого не хотела.

— Нет, слава Богу. Из того, что она рассказывала, я понял, что ее спутник спас ее от… от того, что… Не хочу и думать, что могло произойти. И Миранда не любит об этом говорить.

— Это естественно.

— Прошу тебя помочь мне узнать, кто это сделал.

— И примерно наказать, — добавил Джек оживившись.

Теперь Генри был больше похож на себя.

— Может быть, — улыбнулся хозяин. — Трудность в том, что очень мало примет. Описание, которое дала мне Миранда, не подходит ни к кому, кого я знаю. Может быть, есть какие-то новые капитаны?

— Я ничего не слышал. Но меня не было в Карибском море две недели. Как он выглядит?

Выслушав Генри, Джек присвистнул и сказал ухмыляясь:

— Немного, прямо скажу. Огромный и жестокий! Но я все равно поспрашиваю. Не поверишь, как много знают девчонки в портовых притонах.

Генри подмигнул в ответ:

— Я знаю, что если можно что-нибудь отыскать, то ты найдешь какую-нибудь зацепку.

— Совершенно верно. Так я буду иметь честь познакомиться с твоей дочерью?

Генри кивнул, ударил себя по коленям и встал. Уже пройдя полпути к двери, он остановился и, помедлив, сказал:

— Джек, мне не надо напоминать, что Миранда — моя дочь, а не…

— Портовая девка?

— Знаешь, у тебя есть определенная репутация среди женщин.

— Учти, женщин, желающих моего общества. Но при чем тут твоя дочь? — поспешно сказал Джек и чуть не рассмеялся, увидев просветлевшее лицо Друга.

Наверняка, она ужасная пуританка, если Генри в таком отчаянии. Ради него Джек решил быть милым и очаровательным до тех пор, пока не найдется какой-нибудь приличный предлог, чтобы уйти пораньше. Он и так торопился к некой известной ему особе, от которой ему нужны были не только сведения о новых пиратских кораблях, но и кое-что другое.

В ожидании Миранды Джек расхаживал по библиотеке. Окна были открыты, и в них дул приятный ветерок. На столике из красного дерева он заметил какой-то новый небольшой предмет цилиндрической формы. Ничего подобного он раньше в доме Генри не видел. Генри взглянул через его плечо и сказал:

— Эта штуковина принадлежит Миранде. Постой, как она ее называет? Ах да, микроскоп.

—Что???

— Микроскоп. Это для изучения… Что с тобой? Но прежде чем Джек ответил, дверь распахнулась, и в комнату вошла Миранда. На устах играла приветливая улыбка, которая, впрочем, сразу замерзла, как только она увидела гостя отца. Она смотрела на Джека, а Джек смотрел на нее. Сначала она еще была неспособна понять очевидное. Затем глаза ее округлились, и она сжала горло рукой.

— Боже мой, это же пират!

— Это твоя дочь?

— Что здесь делает этот негодяй?

— Как ты мог, Джек?

Взволнованные, они говорили все разом, не слушая друг друга. Миранда, казалось, сейчас упадет в обморок. Генри кинулся усаживать ее на кушетку. Джек вынужден был ослабить немного галстук, странным образом вдруг сдавивший шею.

— Я ничего не понимаю, — говорила Миранда, отталкивая отца, старавшегося устроить ее поудобнее. — Что он здесь делает? Клоэ сказала, что меня представят твоему другу.

— Здесь какая-то ошибка, — Генри озирался в растерянности, затем схватил со стола принесенный Джеком счет за груз и стал обмахивать Миранду.

— Никакой ошибки, — девушка выхватила бумагу из рук отца, смяла ее и швырнула на пол. — Это пират, о котором я тебе говорила.

Две пары глаз, одни — обвиняющие, другие — вопрошающие, обратились на Джека. Тот мог только пожать плечами.

— Ты видишь, он даже не пытается отрицать того, что он со мной сделал.

— Что я с тобой сделал? — Джек угрожающе шагнул к кушетке, но Генри тут же встал на его пути. — Черт меня возьми, если я хоть пальцем тебя тронул.

— Ну, Джек, не обязательно сквернословить.

— Проклятье ада! Совершенно нет никаких причин, — проворчал Джек, направляясь к двери.

— Ты позволишь ему уйти? — Миранда резко вскочила. — Это преступник, и он должен быть наказан.

— Ну… да… нет, гм, — Генри никогда еще не был в такой неловкой ситуации. — Ты уверена, что с тобой все будет в порядке, если я уйду?

— Естественно. Со мной все в полном порядке. Только сделай что-нибудь с этим пиратом. Один из его людей угрожал, что заберет мой микроскоп.

Слова дочери отдавались в ушах Генри, когда он поспешил к двери. Он нашел Джека на веранде, где тот весьма нервно прохаживался.

— Что ты сделал с моей дочерью? — спросил Генри без всяких околичностей.

Джек, нахмурившись, посмотрел ему прямо в глаза:

— Я ни черта не сделал с твоей драгоценной дочерью.

— Но она сказала…

— Мне наплевать, что она там тебе сказала. А откуда у тебя испанская дочь?

— Она не испанка.

— Но она говорит по-испански, я слышал своими ушами.

Увидев недоверчивое лицо своего собеседника, Генри промямлил:

— Она еще говорит по-английски, по-французски и на латыни. Дедушка научил ее языкам и многому другому. — Тут Генри расправил плечи и подошел к Джеку поближе, — но это неважно. Меня интересует по-настоящему только одно: что сделал ты с моей дочерью.

— Нет! — прямо в лицо своему старшему другу резко бросил Джек. — Важно то, почему ты мне не веришь, если я сказал тебе, что совершенно ничего с ней не сделал.

С этими словами Джек повернулся на каблуках и, хлопнув дверью, вышел на яркий солнечный свет.

Джек сидел в одном маленьком кабаке в порту, медленно пил крепкий эль и оплакивал себя. Это происходило с ним не первый раз в жизни, и он уже знал все симптомы этой опасной жалости. Ему было ясно, что он должен на что-нибудь решиться, но вместо этого он делал еще один глоток из своей оловянной кружки. Он находился здесь уже… черт знает сколько времени и успел выпить порядочное количество эля. Джек поставил со стуком кружку на грубо оструганный стол. Смешно сидеть здесь и набираться вместо того, чтобы готовиться к отходу из Чарлз-Тауна. «Морской ястреб» должен уйти отсюда навсегда. Когда дочь Генри покончит с его репутацией, он не сможет появляться в городе, как бы жители ни нуждались в его товарах. Горожане закрывали глаза на его настоящую профессию, пока это было возможно, но если кто-нибудь начнет вопить, «что он пират» — а именно так и поступит дочь Генри, — они не смогут больше этого делать.

Если он не выберется отсюда, он кончит свои дни на виселице, как старина Джон Спарс. Джек расслабил узел галстука, его шикарный сюртук был давно скомкан и лежал на скамье рядом с ним. Пожалуй, надо зайти попрощаться с дядей и уходить в море. Джек снова отхлебнул из кружки и уронил голову на руки. Как ему не хотелось бросать Чарлз-Таун!

— В чем дело, Джек? — чьи-то руки обвили его шею и скользнули под рубашку. — Бьюсь об заклад, Лотти может тебе помочь. — Джек поднял голову, и руки юркнули ниже. — Смотри, глупышка, — Лотти сильно прижалась своей полной грудью к плечу Джека и провела рукой по его бедру. — Тебе уже лучше?

— Мне лучше, Лотти, но я боюсь…

— Джек, мне надо с тобой поговорить. Джек поднял красные воспаленные глаза и увидел Генри, который теребил в смущении свою шляпу. Красивые черты лица пирата вдруг обострились:

— Ты пришел арестовать меня. Генри?

— Не смеши меня, — взгляд Генри остановился на Лотти, которая все еще хотела добиться от Джека своего.

• Предыдущая
• 8/68
• Следующая