Княжья травница (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 11

Повертев в руке крючок, я бросила его в каменную чашу, которая обнаружилась среди склянок и горшочков на маленьком столике. Она была словно сделана для всяких мелочей. Теперь буду складывать сюда свои трофеи. Бугага. Лечебные.

Так. Ведьмин камень. Там, где я видела русалок в последний раз, на реке, был ли какой-нибудь камень? Логично было бы подумать, что ведьма решила похоронить себя в важном для себя месте. Ладно, не вопрос, я схожу. Прогуляюсь хоть, разведаю места, а то сижу сиднем на этой поляне и в этой избушке.

Лес выглядел как на картинке для обоев для рабочего стола. Тропинка вилась между зелени кустов и папоротников, сверху аркой тянулись ветви деревьев — толстые, длинные, поросшие мхом, свисающим к земле. Пахло корой, прелыми листьями, сырой землёй. Пахло так, что я снова ощутила, как кружится голова. За две недели ещё не привыкла к местному воздуху. Сочный и густой, вкусный, свежий. Можно было бы его запаивать в банки и продавать в нашем загазованном мире!

Вовремя вспомнив про корягу, я переступила её и вышла на берег реки. На меня пахнуло запахом воды, ила, рыбьей чешуи. Ведьмин камень я увидела практически сразу. Как раньше не заметила? Он стоял на берегу чуть поодаль от причала. А на камне — тоже плоском, но побольше того, что на моей полянке — сидели русалки.

— Твою мать. — только и смогла сказать, увидев это чудо. Девушки, как одна, повернули головы ко мне и зашлись в бульканьях.

Я бы и сама булькнула, но у меня пропал голос. Их было восемь. Восемь голых девиц, у которых на коже проступала кое-где рыбья чешуя (вот чем пахло-то!) и длинные тёмные или светлые волосы, путаясь, липли к телам. Ладно. Кикимору же я как-то пережила — переживу и русалок!

— Привет, девочки, — улыбнулась как можно приветливее, подходя поближе. Бульканье затихло. «Девочки» смотрели на меня блёклыми рыбьими глазами и молчали. Я сделала ещё один шаг: — Я пришла полечить вас. Что там приключилось с путами? Или с косами?

— Путы? — протянула ближайшая ко мне девушка замогильным голосом. — Косы?

— Ну, путокос какой-то. Кикимора сказала.

— Ах это... — девушка встала и показала мне свои волосы, приподняв их ладонью: — Смотри, косы спутались. Гребень не берёт! А как нам расчёсывать их? Как петь при луне, если наши волосы не расчёсаны?

— Опупеть, — пробормотала я. — Мне бы ваши проблемы. Можно?

Я протянула руку к пряди её волос, русалка попятилась было, но пересилила себя и кивнула. Я взяла волосы, преодолев естественное отвращение к запаху, и попыталась их разделить на прядки пятернёй. Волосы и правда путались. Будто помыла дешёвым шампунем и забыла ополаскиватель и кондиционер. Точно! Надо им сделать кондиционер! Помнится, с подружкой баловались этим в ранней юности. Собирали мать-и-мачеху, резали, сушили и варили отвар для ополаскивания волос. Но тут, похоже, отваром не обойдёшься. Надо какое-нибудь масло. Например, репейное. Потому что арганового тут не найти — не растёт в наших широтах.

— Хорошо, я постараюсь найти для вас средство по уходу за волосами, — пообещала. Русалки переглянулись и снова забулькали, на этот раз возмущённо. Самая смелая, которая общалась со мной, перевела:

— Нам нужно снадобье против болезни, а не уход!

— Это и есть снадобье, — схитрила. — Только его не пить надо, а втирать в волосы.

— Травница нам готовила зелье.

— А у меня свои методы, — ответила я. Не соврёшь — не проживёшь. Путокос этот их. Да он у каждой женщины случается после жёсткой воды, если коммунальщики чуть больше хлорки добавят.

— А мы проверим твои методы, — булькнула русалка. — Приноси своё снадобье завтра!

Принесу, принесу. Масла только надо раздобыть где-то. Наверное, придётся в город идти.

Страшно.

В город я всё-таки пошла. Вернувшись в избушку, встала перед рядом уже разобранных склянок и развешанных по цвету пучков сухой травы, задумалась. Пока вроде всё шло по плану, мы с даром притирались друг к другу, взаимообучаясь. Однако я ещё ни разу не пробовала найти растение по названию из моего мира.

Теперь пришло время.

— Репейник, — сказала негромко. В первый момент ничего не произошло, а потом сразу три баночки вспыхнули зелёным светом по контурам. Сгрузив их на стол, открыла. Так, тут корень, измельчённый в стружку, тут сушёные листья, а тут целые колючие соцветия. Отлично! Репейник есть. Осталось найти масло. У ведьмы его не было. Даже в ларе. А масло мне очень нужно.

Выудив из памяти примерный рецепт репейного масла, я решила, что подойдёт любое растительное, чтобы разбавить отвар. Что у нас на Руси отжимали? Лён, коноплю? Подсолнухи тут есть? Оливы, наверное, южнее растут.

Денег у ведьмы не было. Точнее, я не нашла ничего, что могло бы считаться деньгами. Ни кругляшей, ни камушков... Значит, бартер. Что я могу дать взамен на масло? Травки, отвары, настойки.

Собрав в холщовую сумку-мешок с длинными завязками несколько склянок по запросу «раны, боль, зубы», я отправилась в путь. Тропинка вывела меня из леса на опушку, через поля некошеные прямо к городу. Он стоял величаво и грозно — чтоб сразу было видно: никакие хазары, никакая нечисть не пройдёт. Трёхметровый частокол не пропустит.

А вот пропустят ли меня?

Одета я вроде как надо. Платок, правда, на голову не повязала, так и пошла с распущенными волосами. Хотя на мне накидка с капюшоном, лучше его натянуть на шевелюру. Чтобы рыжиной не светить. Так и сделала на подходе к воротам. Они как раз были открыты, пропуская телегу, запряжённую понурой рыжей лошадкой. В телеге было навалено сено, а на передке сидел мужичок в лёгком армяке и в шапке с меховыми отворотами. И это летом, в жару! Нет, правильно я всё-таки макушку прикрыла. Тут все так ходят, кроме, наверное, детишек.

Я поспешила к воротам, пока телега не проехала, и попыталась под шумок проскочить следом за ней. Меня остановил усатый парень моих лет, хотя бородка делала его намного старше. Он был одет в лёгкий распашной кафтан с короткими рукавами, из-под которых торчали связанные между собой кольцами металлические пластинки. Кольчуга. Интересно, почему князь без неё по полям скакал? Вроде умный мужик должен быть, раз княжеством управляет. Дружинник, кажется так это называлось в старые времена, перегородил мне дорогу мечом и спросил, оглядев с ног до головы:

— Кто такая будешь?

Сглотнув от страха, внезапно пробившего через весь позвоночник, я ответила дрожавшим голосом:

— Я это. в лесу живу.

Он грозно сдвинул брови и приподнял свой меч. Чёрт побери. Мальчик мой, да я такое видела, что тебе и не снилось, а ты тут мне будешь угрожать? Я же ведьма, я могу руками лечить! Да я вообще много чего могу, чего сама ещё не знаю, так что.

Постаравшись бросить на него сердитый взгляд, сказала твёрже:

— Травница я. Из леса пришла. За маслом.

Он неожиданно отступил и меч убрал с дороги. Мотнув головой в сторону города, буркнул:

— Так бы и сказала сразу.

Запахнув полу плаща, я с достоинством прошествовала мимо него и его сотоварища, ступив на дощатую мостовую. Подняла голову, оглядывая вблизи терема, которые до того видела только из-за частокола. Ожидаемо они были поменьше и пожиже на окраине, повышаясь к центру. Дерево было повсюду — дома, заборчики, сараи и сараюшки, даже шагала я по дереву. Широкие улицы поразили. Я всегда думала, что в древнерусских поселениях были узенькие улочки, где с трудом могли разминуться два всадника, а в теремах максимум два этажа и то, первый нежилой. А тут... Терема пожиже в три этажа, с большими окнами, с витражами, с резными стилизованными статуэтками, креплёнными по стенам там и сям, а уж про терема пожирнее и говорить не приходится. Интересно, как они это строят? Как поднимают на такую высоту брёвна и всякие стропила?

Из улочки справа выскочила здоровенная свинья — не толстая, а именно большая, на высоких ногах и поджарая — и бросилась по улице мимо меня. За ней ринулся вихрастый босоногий мальчишка лет десяти с прутом в руках: