Двое папочек для дочки (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 9

Дэм, такой же красивый как сейчас, но гораздо более взрослый и неулыбчивый, присев на корточки, кормит лебедей. А на другой руке, у него на сгибе, сидит маленькая годовалая девочка. Она улыбается совсем как ее отец. Дэм подбрасывает ее вверх и ловит, а малышка заливисто смеется. Так искренне и весело, как умеют только дети. А за спиной Дэма стоит высокая девушка с фотоаппаратом. Её длинные темные волосы развевается на ветру. Она тоже улыбается в ответ, так тепло. Глядя на мужа и маленькую дочь…

Эта девушка — не я. Реальная я — далеко. Не с ним. А рядом с Дэмом находился лишь призрак меня. Бесплотный, бестелесный.

Я оторвала ладони от балконных перил и посмотрела на свои руки, покачав головой. Они были пусты. Вдруг Дэм окажется прав? И моим рукам не суждено будет держать ребёнка. Ни от Дэма, ни от другого мужчины. Но в свои двадцать один я верила, что настоящая любовь сможет побороть все преграды. Хотя там, на балконе, я больше всего боялась, что случайное пророчество Дэма сбудется.

«У тебя никогда не будет детей… От меня — никогда!»

Уже через несколько минут Дэм вернулся на балкон. Взяв себя в руки. Успокоившись, в отличие от еще кипевшей от гнева меня.

— Уйди. Просто уйди, оставь меня в покое. — Я стукнула его кулаком по широкой груди. Но Дэм вместо того, чтобы послушаться, молча подхватил на руки и понёс в гостиную. К камину, к уюту, к теплу. Только я знала — мои ледяные руки не отогреет огонь камина. Меня могли согреть лишь живые, тёплые объятья Дэма. Его признания в любви, невысказанные обещания, которых Дэм так и не смог мне дать.

— Почему ты никогда не говоришь со мной о детстве? — Дэм вздрогнул от моего последнего слова, как от удара плетью. Его синие глаза потемнели и стали цвета грозового неба над головой.

— Довольно! Я же сказал, что не желаю это обсуждать! — Дэм напрягся всем телом, готовый сбежать, но я усилила напор.

— Дэм, будь честным хотя бы с собой. Я признаюсь тебе в любви. Что делаешь ты в ответ? Швыряешь мое признание мне же в лицо. Ты целуешь меня, но не отвечаешь на самые невинные вопросы. Вздрагиваешь от моих прикосновений. Думаешь, я не замечаю этого? Ты соблазняешь меня, мечтая уложить в постель. Включил режим охотника? Ты только берешь, ничего не давая взамен. Считаешь меня наивной дурочкой? — Мой голос звенел от напряжения и обиды. Лицо Дэма окаменело, превратившись в каменную маску. Но он упорно молчал. И я ощутила, как мои глаза обжигают злые слезы.

— Ты просто еще один мужчина, воспользовавшийся моей щенячьей влюбленностью. Посмеявшийся надо мной. Однажды я уже ушла от такого человека. Моего первого парня, которого я считала любовью-на-века. Уйду снова. Уже от тебя. Пусти! — Я попыталась вырваться, но его руки сковали мою талию не хуже, чем стальных цепей. Дэм нахмурился. На его красивом лице была написана борьба с самим собой. Вот только мне уже было плевать.

— Кто он? — Вдруг резко бросил Дэм, и я, опешив от такой наглости, уперлась ладонями в грудь, отталкивая его от себя. Тщетно. Он так и не разжал рук.

— А тебе какое дело? — Мой тон был прохладным и сдержанным. Хотя внутри все кипело от возмущения. — Мужчина из моего прошлого. Тот, кто однажды поспорил на меня. Отпусти. Между нами, все кончено.

— Элли, я не могу. Я еще не готов говорить с тобой о своем детстве! — Почти взмолился Дэм, отворачиваясь. Точеные черты лица исказила гримаса боли. Вот только я уже не верила ему. Считая все его уловками. Игрой, направленной на то, чтобы удержать меня любой ценой. Я не собиралась вестись на такие дешевые трюки, поэтому все-таки вырвалась из его объятий и встала.

— Не готов? И ты говоришь со мной о доверии? — Горько проговорила я, выделяя последнее слово, и делая шаг к двери. От одного только слова “доверие” Дэм изменился в лице. Словно я добила его. Сдержанность начала трескаться, пузыриться, словно высохшая краска под палящим солнцем.

— Ты хочешь доверия? — В его голосе прозвучала неприкрытая угроза. — Я дам тебе то, о чем просишь. Но ты пожалеешь об этом. Обещаю. — В меня словно плеснули кислотой. Ненависть ко мне прозвучала в его тоне. Ненависть за то, что заставила открыться. Ненависть к самому себе — за то, что поддался мне.

«Ты слишком много для него значишь. Иначе не было бы этой обжигающей откровенности…»

Дэм медленно встал посреди комнаты и на секунду закрыл глаза. Словно каждое движение причиняло ему боль. Его высокая широкая фигура, казалось, заполнила собой всю комнату. Я затаила дыхание, до конца не понимая, что происходит. Дэм остановился прямо под люстрой, и непослушными руками рванул футболку. Она сначала не поддалась, раздался треск разрываемой ткани. Дэм просто отшвырнул ее в сторону, разворачиваясь ко мне спиной. Я не успела сдержать вскрик. Белый холодный электрический свет, как на операционном столе заливал его тело. Ничего не скрывая. Шрамы, шрамы, шрамы… почти невидимой паутиной покрывающие спину. Старые, зажившие, но от этого не менее пугающие.

— Я знаю, что я — урод. — Его голос прозвучал глухо и безжизненно. Из меня словно выкачали воздух по капле. Я не могла сдвинуться с места, молитвенным жестом сцепив руки.

— Кто это сделал? — В моем хриплом голосе звенела плохо сдерживаемая ненависть.

— Отец. — Дэм откинул голову назад, резко втянув в себя воздух. — Это было очень давно. И не один раз, Элли…

— Господи. — Я не выдержала. Вонзила ногти в ладонь, коротко всхлипнув. Слова не шли с моих пересохших губ.

— Поэтому, я не хотел говорить. Показывать. Знал, что оттолкну. — Слова Дэма падали, между нами, как камни. Тяжелые, темные. Призванные выстроить очередную стену. Но внутри меня что-то взорвалось. Я вдруг поняла, что не дам ему этого сделать. В лепешку разобьюсь, но пробьюсь к нему. И больше не дам закрыться от меня. Никогда…

— Замолчи! — Всхлипнула я. Дэм не сдвинулся с места, когда мои руки обвили его шею, привлекая ближе к себе. Словно не поверил. Я прижалась щекой к его груди, обнимая так крепко, насколько хватало сил. Ничего не спрашивая. Ни о чем не говоря. Мои ладони, чуть помедлив, прикоснулись к его спине. Легко. Так, будто боясь причинить боль. Дэм чуть прищурился, заглядывая в мои глаза. Я видела, насколько сильно он боится… боится увидеть в моем взгляде отвращение. Разочарование. Страх. Но в моих глазах стояли только слезы. Слезы за него.

— Не бойся. — Негромко проговорил Дэм, и я почувствовала, как до этого каменные мускулы начинают расслабляться под моими ладонями. Словно он поверил мне… по-настоящему.

— Не бойся, милая, — снова повторил он, осторожно смахивая слезинку с моей щеки. — Они уже давно не болят.

Прошло несколько недель…

Наша первая зима выдалась теплой. Она осыпала улицы города сверкающей серебристой пыльцой, украсив серые крыши домов, острые лапы кустов и деревьев. Снег лег на качели, горку на детской площадке, укрыл пухом соседскую машину. И подарил всем, без исключения, людям, ощущение праздника. Дня всех Влюбленных. Я ждала его, предвкушая как мы отметим день святого Валентина вместе с Дэмом. Только вдвоем. Я вспомнила острые углы, о которые мы с Дэмом натыкались совсем недавно. Но мы справились со всем, не расстались… Я мечтала прожить вот так, год за годом, с ним, пройти, держась за руку по первому снегу и улыбнуться друг другу в конце пути. И встретить следующую новогоднюю ночь вместе с ним… Но мечты наши, всего лишь серебристая снежная пыль, так быстро тающая на теплых пальцах.

Телефонный звонок разорвал тишину сказочного вечера. Я ринулась к мобильному, споткнувшись по пути о стул, и вместо приветствия, неласково выругалась в трубку.

— О, Элли, ты, мила, как всегда! — Раздался на том конце провода насмешливый голос Дэма. На эту иронию мне снова захотелось выругаться, но я сдержала благородный душевный порыв.