Лекарство от любви (СИ) - Нестеренко Юрий Леонидович - Страница 34

Голова колонны выехала на площадь перед ратушей и по знаку Изольды остановилась. Здесь, на самой большой и открытой городской площади, предстояло ждать докладов от разведчиков, перешедших теперь от первичного осмотра ближайших улиц к более детальному обследованию города.

Ожидание затянулось на пару часов, и многие в войске, несмотря на преданность своей главнокомандующей, были от этого не в восторге. Им наскучило торчать без всякого дела на площади, да и вообще… многие из них, отнюдь не разделявшие пристрастий Изольды и Кая, чувствовали себя посреди безжизненного города не в своей тарелке. В принципе, никакой необходимости тщательно обследовать Марленштадт и даже просто задерживаться в нем не было, у них пока что хватало и припасов, и сил для дальнейшего марша — но Изольда желала знать, в каком состоянии ей оставили город, ибо это позволяло делать выводы о противнике.

Одна за другой возвращались группы разведчиков. Ничего примечательного они не обнаружили; все свидетельствовало лишь о паническом бегстве. Одна группа наткнулась на три трупа, но это не были затоптанные в давке. Все трое — молодые парни — были зарублены и брошены в подвале большого купеческого дома, где они, вероятно, пытались спрятаться от обязательной эвакуации. Возможно, то были поклонники Изольды, из числа тех, что писали надписи на стенах, даже еще не попав под действие ее магии — а может быть, и простые мародеры, надеявшиеся пограбить покинутый город. Еще несколько казненных были найдены в камерах городской тюрьмы — вероятно, это были не все заключенные, а лишь те, кого сочли слишком опасными, чтобы эвакуировать. Степень разложения всех тел подтверждала, что исход из Марленштадта произошел пять или шесть дней назад — сразу же после того, как властям стало известно о захвате Кербельсбурга.

Следов успешного мародерства, однако, нигде не было. Очевидно, имперская армия очень хорошо позаботилась о полной зачистке города и окрестностей, и за все эти дни здесь больше так никто и не побывал. Полностью обезлюдела вся область, и найденные трупы не подчинившихся приказу наверняка не были единственными… Имперская мощь все еще впечатляла — по крайней мере, по части организации бегства. Не тронуты были ни частные, ни государственные хранилища. В погребах кабаков стояли полные бочки с вином, городские склады были заполнены продовольствием, которое позволило бы Марленштадту выдержать многомесячную осаду — не угрожай ему сила, которую не остановят никакие стены. Разведчики, обследовавшие ратушу, гордо отрапортовали об обнаружении городской казны, которую тоже, очевидно, бросили, не желая задерживаться ни на одну лишнюю минуту…

Что-то здесь было не так.

— Вели никому ничего не трогать, — сказал Кай, резко поворачиваясь к Изольде. — Особенно еду и вино. И не набирать воду из городских колодцев.

— Да, — мигом согласилась та и коротким жестом подозвала метнувшегося к ней адъютанта: — Пусть доктор Арсениус обследует городские склады. Со всеми мерами предосторожности.

Кай знал, что сопровождающий войско Арсениус — алхимик и специалист по ядам. Трудно было поверить, что этот сухонький брюзгливый старичок влюблен в Изольду столь же страстно, как и молодые офицеры и солдаты — хотя, конечно же, это было именно так, и это была не его вина… Кай видел его несколько раз, но избегал общения с ним.

Арсениус и приданные ему в помощь и охрану солдаты возвратились к изнывающей от скуки армии через час. Подозрения подтвердились — во всех взятых им образцах, что на городских складах, что в лавках и кабаках, был яд. Медленного действия, убивающий примерно за сутки — причем первые симптомы отравленные почувствовали бы лишь часов шестнадцать спустя. Таким образом, никакие дегустаторы еды не спасли бы Изольду и остальных, вздумай они воспользоваться столь легко доставшимися трофеями. Даже золото в сокровищнице было опрыскано ядом, действующим через кожу.

Армия немедленно покинула Марленштадт. Все городские ворота заперли снаружи, написав на них огромными буквами предупреждения о скрытой внутри опасности.

— Как ты понял? — спросила Изольда Кая. Копыта их коней вновь цокали по мощеной имперской дороге — на восток, туда, где далеко за горизонтом лежала столица.

— У нас слишком старательно создавали впечатление панического бегства. Такого, при котором никто не позаботился ни вывезти, ни уничтожить материальные ценности. Но при этом, однако, от людей город и окрестности очистили полностью, до последнего человека — независимо от желания таковых. А ведь это гораздо сложнее, чем ликвидировать товары на складе, которые не сопротивляются и не прячутся. Если бы город действительно покидали в панике, кому-то наверняка удалось бы остаться. Но этого они не могли допустить. Даже не потому, что эти люди стали бы твоими подданными — подумаешь, дюжиной больше, дюжиной меньше. А потому, что они добрались бы до всех этих вин и копченостей — и до золотых монет — и мы нашли бы трупы отравленных и все поняли. Нет, паники не было — может быть, среди рядовых жителей, но только не среди начальства. Вся операция была спланирована и подготовлена заранее. Они знали, что будут делать, как только ты перейдешь в наступление, и только ждали сигнала.

— Мы все еще имеем дело с достойным противником, — усмехнулась Изольда. — Достойным, разумеется, не с точки зрения проповедуемой ими же морали. Я, конечно, учитывала, что меня могут попытаться отравить. Но я думала, что это будет сделано более тонко. Что нас встретят какие-нибудь местные чиновники, чтобы, дрожа от восторга, преподнести мне ключи от города и пригласить на пир в мою честь. И вот на этом-то пиру будет подано какое-нибудь особо деликатесное кушанье, достойное повелительницы мира. Или, чуть проще, рухнут подпиленные балки. Чиновники, разумеется, были бы не в курсе, их бы разыграли втемную. На этом бы строился весь расчет — что я не заподозрю опасности от влюбленных в меня… Общее число жертв не превысило бы пары десятков. Но, как видим, наши Светлые моралисты предпочли не заморочиваться и отравить разом пару тысяч человек, или еще больше, если бы я повела в этот поход больше людей.

— Чем проще, тем надежнее, — кивнул Кай. — Они ведь уже уничтожили население целой деревни? Возможно, что и не одной.

— Там все же было сотни полторы, не больше. И там у них действительно была паника. Возможно, там была лишь инициатива конкретного офицера, проводившего эвакуацию, а не санкция Светлого Совета. А здесь они готовились и планировали все заранее.

— Аппетит приходит во время еды. А ставки растут во время игры. И наверняка они заявили бы, что этими тысячами смертей предотвратили еще большие жертвы.

— Это какие же, интересно? Я не собираюсь никого убивать ни до, ни после победы… во всяком случае, в массовом порядке.

— Важное уточнение, — усмехнулся Кай. — Сколько человек уже покончило с собой из-за любви к тебе?

— Не знаю, — равнодушно ответила Изольда. — Не настолько много, чтобы это создало проблему.

— Но такие люди есть?

— Есть, конечно. Хотя мои подданные знают, что мне это неугодно.

— Но, как ты сама говорила, любовь к тебе может толкать на нарушение твоего же приказа.

— И что? У тебя есть реально работающая альтернатива? В конце концов, если те, на кого я не могу положиться, самоликвидируются, это только хорошо, — Изольда помолчала, а затем произнесла: — Есть кое-что, что меня действительно беспокоит. Из-за чего я едва не клюнула на эту… отравленную приманку. Меня о ней не предупредили.

— Твой человек в Светлом Совете? — понял Кай.

— Да.

— Сознательный саботаж, как я понимаю, невозможен… Думаешь, его вычислили?

— Не знаю. Но это не исключено.

— Игнус говорил, что не исключает шпионажа за членами Светлого Совета… но он имел в виду шпионов, не являющихся магами. А не самих членов Совета.

— Он не собирался говорить тебе все, не так ли? К тому же с тех пор ситуация могла измениться.

— Я вот думаю… есть ли вероятность, что Светлый Совет не имеет отношения к этой попытке отравить разом всю нашу армию? Все же никакая магия здесь не задействована. Обычный яд. Это могла быть и инициатива армейского командования. Для военных как раз такая логика совершенно естественна: мы — вражеское войско, и чем больше наших погибнет, тем лучше. Это с точки зрения морали Светлых имеется одна-единственная злая ведьма — и тысячи околдованных ею невинных людей…