Лекарство от любви (СИ) - Нестеренко Юрий Леонидович - Страница 28

Изольда сидела в седле по-мужски, облачившись ради такого случая в черные кожаные брюки и высокие черные сапоги. Приталенный жакет того же цвета подчеркивал изящество ее стройной фигуры. Белые волосы, свободно ниспадавшие на черные плечи, напомнили Каю водопады по обе стороны ее замка. Никакого оружия или доспехов у нее, разумеется, не было.

Сопровождавшие Кая отсалютовали своей госпоже. Та небрежным жестом отослала их прочь.

— Не скучал, надеюсь? — насмешливо приветствовала она Бенедикта.

— Нет, конечно, — серьезно ответил он и добавил: — В твоей библиотеке не соскучишься и за сто лет.

— Я тут тоже не скучала, — заверила его Изольда. — Забавно, я впервые беру целый город. Представляешь, они тут хотели устроить празднество в мою честь. Рыцарский турнир и турнир поэтов! — она рассмеялась. — Откуда в этой заштатной дыре те и другие?

— Кем только не воображают себя влюбленные, — усмехнулся Кай.

— … Но я просто велела им убираться. Провела три дня совершенно одна в пустом городе. Это, конечно, не то же самое, что город, покинутый давным-давно и проникнутый поэзией распада и запустения… я не слишком пафосно выражаюсь? — здесь все, на первый взгляд, кажется слишком обыденным. Поначалу кажется, что пустота улиц ничем не отличается, скажем, от раннего утра, и вот-вот из-за угла выйдет какой-нибудь трубочист или выкатится тележка торговца, спешащего занять хорошее место на рынке, или с балкона заорет взъерошенная со сна тетка… но потом понимаешь, что нет, город пуст, совсем пуст, и контраст с его нетронутым внешним видом лишь усиливает ощущения. Да, недаром я давно хотела это испытать.

— Надеюсь, ты не собираешься превращать теперь всю Империю в мертвые города.

— Нет, конечно. Но Кербельсбург я, пожалуй, оставлю в таком виде. А впрочем, решай сам. Теперь он твой.

— На какой срок?

— Навсегда, — спокойно ответила Изольда. — Я говорила, что подарю его тебе, и я дарю. Светлые наверняка не обещали тебе целый город, не так ли? Ну а я могу себе позволить.

— Спасибо, конечно… но я не уверен, что хочу поселиться здесь.

— Собственник не обязан селиться в своей собственности, — пожала плечами Изольда. — И, разумеется, вскоре ты понадобишься мне рядом. Скажем… пары дней на наслаждение одиночеством тебе хватит?

— Думаю, да. Тем более что одиночество, конечно, прекрасно, но надо же и чем-то питаться.

— Заходи в любую лавку, на любую кухню, бери, что хочешь. Я велела жителям перед уходом оставить все двери незапертыми. За несколько дней большинство продуктов в погребах и кладовых не испортится.

— Зато потом этот романтически пустой город наполнится вонью гниения, — пробормотал Кай.

— На какое-то время. И не так сильно, как если бы он был заполнен трупами, как в твоих стихах.

— Я все-таки еще раз призываю тебя не путать стихи и жизнь.

— Я не путаю. Поэтому там нет трупов. Ну ладно, развлекайся. Город твой, и в течение двух дней никто, кроме тебя, не войдет в эти ворота. Потом я вернусь за тобой, — она тронула каблуками бока коня и проехала мимо Кая — левым профилем, как обычно.

— Изольда!

Она выжидательно обернулась.

— Я… ценю твое доверие. Ты все же встретилась со мной под открытым небом. И уже, если я правильно понимаю, — он оглянулся по сторонам, — без всяких арбалетчиков. (Трое всадников, приехавших с ним, стояли теперь в стороне за добрую сотню ярдов и, даже несмотря на луки за плечами у двоих из них, едва ли успели бы вмешаться, если что.)

— Ты прошел тест, — чуть улыбнулась Изольда.

— Ты… имеешь в виду — еще один? — понял Кай.

— О том, что я еду сюда, не знал никто, кроме тебя. Я не сказала это даже тем, кого взяла с собой. Ты мог передать эту информацию Светлым — через птиц или, может быть, как-то еще… Они бы все равно ничего не смогли мне сделать, но они бы успели эвакуировать город. Этого не случилось, и значит, ты этого не сделал.

— Выходит, ты мне все-таки не доверяла, — мрачно констатировал Кай.

— Согласись — это была разумная предосторожность.

— Соглашусь, — вздохнул он. — А разве известие отсюда в столицу не идет неделю? И приказ обратно, соответственно. С помощью птиц, очевидно, быстрее, но все равно не два дня, что ты ехала сюда.

— У магов есть свои способы связи.

— Значит, кто-то из них обретается поблизости? — понял Кай.

— По крайней мере, обретался. Они, конечно, не могут командовать всем из столицы, им нужен кто-то на месте, приглядывающий за моими действиями. Честно говоря, я надеялась, что застану его врасплох, если прибуду ночью. Но он все-таки учуял меня с безопасного расстояния и удрал. Не волнуйся, тебя я ни в чем не подозреваю. Маги способны чувствовать друг друга… у него, очевидно, тоже была своя «сигнализация». Ну ладно, не буду тебя больше задерживать. Ты, должно быть, устал с дороги… можешь отдохнуть в доме бургомистра, если пожелаешь. Или где угодно еще.

— Ты сказала, что вернешься через два дня… значит, ты не поедешь обратно во Фламмештайн?

— Нет. Это время потребуется, чтобы армия Фламмештайна пришла сюда. Разминка кончилась, Кай. Мы начинаем наш поход.

Она хлестнула коня и поскакала прочь, оставив Бенедикта перед воротами подаренного города.

Кай, у которого вновь самым неромантическим образом ныла задница после долгого пути верхом, оставил жеребца в первой же конюшне (прежде она принадлежала городской страже), щедро насыпав ему овса из местных запасов, и отправился бродить по Кербельсбургу пешком. Он понимал, что не успеет обойти весь город до темноты, да и не имел такого желания — всего лишь хотел размять ноги после стольких часов в седле и выбрать себе дом для ночлега.

Вечерние улицы совершенно пустого города производили странное впечатление, о котором уже упоминала Изольда и которое лишь усиливалось в полной тишине и безветрии предзакатного часа. Не поскрипывали жестяные вывески или незакрытые ставни, не хлопали бессильно обвисшие флаги, не шелестели занавески и так и оставшееся кое-где висеть на натянутых поперек улиц веревках белье. Во всем городе не было иного звука, кроме шагов Кая, отражавшихся эхом от каменных стен (порою, впрочем, это эхо создавало столь устойчивое ощущение кого-то, идущего следом, что Бенедикт лишь усилием воли давил в себе желание обернуться); и единственным движением, помимо его собственного, было плавное, неуклонное и беззвучное наступление длинных теней, затоплявших узкие улицы и вползавших по стенам от подножий к крышам, гася по пути горевшие оранжевым закатным пламенем окна. Проходя мимо тюремной башни, Кай, конечно, не удержался и посмотрел на окно своей бывшей камеры; оно все еще оставалось на свету, и в нем, выделяясь на фоне соседних камер, сверкала новенькая, не успевшая заржаветь решетка. «Ну разумеется, — подумал Кай неприязненно, — что-что, а тюремную решетку они восстановили быстро». Тут же, впрочем, он поймал себя на мысли, что, будь это не так, он подумал бы о местных властях с неменьшим презрением: «Вот же раздолбаи, даже решетку собственной тюрьмы починить не в состоянии!»

До дома бургомистра он в этот вечер так и не добрался — да и не стремился туда попасть. В небольшом городке этот дом едва ли походил на дворец — к тому же, если Изольда останавливалась там, то она… нарушила аутентичность. Каю были интересны лишь те дома, которые остались точно такими, какими их покинули жители. И на одной из кривых улочек недалеко от центра он наткнулся на дом, заметно отличавшийся от своих соседей — обычных городских фахверковых домиков с белеными стенами, перечеркнутыми крест-накрест коричневыми раскосами, и крутыми крышами из тяжелой красной черепицы. Стены этого дома были выложены разноцветной плиткой — синей, желтой и розовой, над улицей на втором и третьем этажах нависали пузатые балконы с ограждением из тонких, изящно выгнутых металлических прутьев, черепица тоже была разных цветов, образовывавших волнистый узор, пологий фронтон над третьим этажом украшал эмалированный щит с гербом (насколько Кай разбирался в таких вещах, не дворянским, а купеческим), и даже водопроводные трубы были сделаны в виде гигантских змей с широко разинутыми пастями, а ручки на покрытых красным лаком дверях — в виде медвежьих морд с зажатыми в зубах кольцами. Дом явно был выстроен по заказу не просто местного богача, но богача, не лишенного вкуса. Заходила ли Изольда внутрь? Возможно, она вообще не была на этой улице, возможно — лишь полюбовалась фасадом; но Кай решил, что зайдет непременно.