Реванш для принца (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 45

Мне показалось, что мы сейчас врежемся в толстую стену, но нет — поднялась заслонка, и люлька влетела в какое-то помещение. Где равнодушный служитель попросил поторопиться и выйти прочь.

— Они все здесь такие в этом… Рубиновом королевстве?

— Как город-то хоть называется? — нахмурился Леон, обращаясь к служителю.

— Как назовете, — буркнул старикашка и махнул рукой, — Выход там.

Нам пришлось спрашивать недовольного прохожего, где тут хороший постоялый двор.

Нам пришлось еще несколько раз обращаться к не желающим общения и быстро идущим людям, чтобы разобраться в хитросплетениях подвесных тротуаров и лестниц.

Пришлось и пережить отстраненность хозяина гостиницы, хотя Златан уже точно был на грани того, чтобы вызвать хоть кого-то на дуэль.

Зато…

Пожалуй впервые за долгое время я осталась одна в собственной комнате — роскошно обставленной и уютной, на удивление — где был, к тому же, собственный туалет и, что окончательно привело меня в хорошее настроение, огромное оцинкованное корыто, куда из труб можно было набрать горячую воду.

Я долго мылась и приводила себя в порядок — какие-никакие косметические средства сохранились в моей дорожной сумке и даже не потерялись в этом безумии.

Немного подумав, вызвала служанку, и, благодаря её алчности, вскоре уже переодевалась в новое белье, чулки и чистую рубашку. Сверху пришлось натянуть изрядно потрепанную юбку и корсаж, но это была ерунда.

Я почувствовала себя человеком. А потом и сытым человеком — после добротной еды, которую мы получили внизу.

Было решено, что все достаточно устали, чтобы просто разойтись спать, а завтра мы уже отправимся за информацией и слухами — и может даже поймем, что за странности творятся в этом городе.

Я предвкушала глубокий сон… но, и спустя полчаса продолжала лежать и пялиться в потолок.

Что-то меня волновало, но что…?

Откинула решительно одеяло и, спрятав паучка подальше, снова натянула юбку и прошла в комнату Эрвина.

На мой тихий стук он открыл моментально.

— Лесана?

— Расскажешь мне?

— О чем?

— Как ты стал таким? Раньше я думала, что то, как ты выглядишь — закономерность или особенность с рождения. Но все больше убеждаюсь, что произошло что-то, что превратило тебя из человека в…

— Чудовище?

Эрвин посмотрел на меня и быстро отвернулся. Он тоже не спал и сейчас стоял босиком, в одних только укороченных подштанниках и в рубашке. Впрочем, нас обоих это не смущало.

— Нет, — мотнула отрицательно головой, — в Железного Лорда.

— Я и не был человеком…

— Не верю.

— Ну, в том смысле что из плоти и крови я, конечно, был. Но… остальное во мне сложно назвать человечным.

— И…

— Было превращение, — признал со вздохом, — Но я не готов тебе рассказать… тому есть причины. Один рассказ потянет за собой и другие, а сейчас не время…

— А оно когда-нибудь наступит? — спросила, обиженная его недоверием, подступаясь и беря за железную кисть. Но он лишь пожал плечами и осторожно высвободил руку. А потом отошел к окну и встал ко мне спиной.

Я же присела на кресло. И настырно уточнила:

— А паучок?

— Что?

— Почему есть ощущение, что он связан с тобой?

— Я тебе не врал, когда говорил, что не делал его и не помню о нем. Но я понимаю, о чем ты говоришь и обещаю — как только я точно буду уверен в происходящем, то расскажу тебе.

— Слишком много тайн, — покачала головой.

— Прости. Так будет лучше. Ты, наверное, устала? — обернулся ко мне Лорд.

— Так не терпится избавиться от моего общества? — нахмурилась и резко встала, — Прости, что побеспокоила.

Ну вот что он за… не человек?

— Лесана, — Эрвин в два шага оказался возле меня, осторожно перехватил подбородок и поднял его, заставляя посмотреть в свои… не столь уж равнодушные глаза, — Я не гоню тебя, поверь. И согласен терпеть неудобства, если ты хочешь провести со мной еще время.

— Какие такие неудобства? — насупилась.

— Глупая, — рассмеялся, словно шестеренки заскрипели. А потом прижал к себе.

И тогда до меня дошло — да, глупая. И неудобство, определенно, было. А еще до меня дошло, что впервые за много времени мы с ним наедине — совсем-совсем одни — да еще и в закрытой комнате.

Раздумывала я всего мгновение. Обхватила его за шею и прошептала:

— Мы вполне можем…разобраться с этими неудобствами.

Поднялась на цыпочки и поцеловала.

Он замер… но потом ответил. Осторожный поначалу поцелуй превратился в обжигающий, дальше — в яростный. Меня вдавили в себя, а потом как-то… очень быстро избавили от одежды. Я даже не поняла, как — видимо, была еще одна польза от всех этих механизмов.

Эрвин уложил меня на кровать и разделся сам.

А потом посмотрел с вызовом, будто давая мне возможность передумать.

Но я не передумывалась. Жадно рассматривала его по мужски красивое тело — да, у него были «облиты» железом почти по бедра ноги и вместо рук — сплошь шестеренки да ухваты, но в остальном все было в порядке. В некоторых местах даже слишком.

Волосы теперь не топорщились, а подвивались, лицо загорело и выглядело здоровым, а грудь и бедра — мускулистыми.

Я протянула к нему руки и Невозмутимый Лорд, наконец, сорвался. Позабыл, кажется, про все свои сомнения, обиды на судьбу и о том, насколько у него все неоднозначно. Рухнул, едва не подмяв под собой, и обрушил на меня столько ласки, что я моментально начала задыхаться… а потом решила, что и черт с ним, с дыханием.

Это было слишком хорошо, чтобы прервать хоть на миг. Его желание, сумасшествие, жесткие движения, страсть, то, как отзывалось мое тело и моя душа, его рычание и мои крики… Он целовал, лизал, кусал меня, брал снова и снова, а я… сходила с ума не меньше и отвечала ему тем же.

Мы занимались любовью всю ночь — пока за окнами не забрезжил грязноватый рассвет. И только потом угомонились и уснули в объятиях друг друга.

И даже это было… прекрасно. Настолько прекрасно, что когда мы наконец встали — под вопли Златана, конечно, его было не удержать — я уже любила это место. Просто за то, что он подарил нам эту ночь.

Но тогда я не знала, что нам подарит день в нем…

И что для каждого из нас странный город превратится в Лабиринт Откровений.

Лабиринт Откровений

За завтраком, поданным нам внизу — еда была вкусная, а вот лицо подавальщика не оставляло надежды, что хоть кто-то в этом городе без названия счастлив — мои спутники смотрели на меня так, что я, взрослая, половозрелая и умудренная определенным опытом двадцатипятилетеяя девица краснела и смущалась.

Леон смотрел с доброй грустью

Златан — сощурившись, будто говорил одним своим взглядом: «Да-да-да, я знаю, что ты делала прошлой ночью».

Лорд… просто смотрел.

Но именно его — со стороны почти ничего не значащий — взгляд я ощущала так, будто он трогал меня, проникал в самую суть, и снова и снова вызывал воспоминания о произошедшем накануне, заставляя все внутри сжиматься от сладкого предвкушения и горького опасения, что после этой ночи всё стало еще сложнее.

Тело помнило удовольствие. Сердце — не высказанные слова. Разум же твердил, что стоит оставаться собранной и спокойной.

После завтрака, посовещавшись, мы собрали наши немногочисленные пожитки и вышли наружу. Наобум. Поскольку хозяин гостиницы на наш вопрос, где выход и как попасть в столицу, только ухмыльнулся.

Ухмыльнулся!

Люди на улицах, точнее, на мостах посреди всего этого железного безобразия, могли махнуть рукой куда-то в сторону, но чаще кривились, а одна щуплая женщина расплакалась. Ну а мы… вынужденно выбрав направление противоположное тому, откуда прибыли, шли, поднимались, спускались, пролазили между коптящих труб — что за производство у них здесь? Мануфактуры грусти? — и пусть медленно, но верно пробирались к условной стене.

За которой, как мы надеялись, есть хоть что-то кроме озлобленности.

Что-то может и было, вот только…