Целитель чудовищ - 3 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 31

Джун рывком скатал свиток в рулон, засунул в тубус и повесил его себе на пояс.

— Мы убьем там всех!

— Так точно, сенсей!

— Хватит орать под дверьми, пошли прочь! — раздался раздраженный голос Ио

— Тьфу ты, разрушил всю атмосферу. — скривился Джун.

*****

Деревня, в которой обосновались дезертиры, была расположена в трех днях размеренного бега воителей, для обычных же людей это были недели пути.

Современность приучила Стаса к тому, что при необходимости из Москвы в Иркутск он мог добраться за шесть часов на самолете.

Да. Шесть часов это много, но этот промежуток времени становится несущественен, при трех днях на поезде.

А теперь представим это же расстояние, но уже пешком. Единственный во всем этом плюс был в том, что местные все же старались связывать свои города сетью полноценных, пускай и земляных дорог.

Горящая в мышцах прана глушила усталость и наполняла мышцы дикой, звенящей силой. Возникало чувство, будто гравитация частично отключилась и теперь ты бежишь по Луне.

Чтобы добраться до нужной деревни Джуну вместе с его учениками надо было всего лишь добраться до центрального в тех землях города, после чего спуститься ниже, до деревни.

В пути в очередной раз можно было полюбоваться отношением окружающих к воителям.

Идущие по своим делам крестьяне, торговцы и даже просто ремесленники отпрыгивали в стороны, в ужасе начиная делать отвращающие зло знаки. Если среди этих процессий были дети, то матери или отцы старательно закрывали им лица тканью, боясь, что воитель заберут понравившегося им ребенка.

Так как воители особо не заботились объяснениями своих критериев при отборе в воители, этот процесс оброс в народе самыми жуткими слухами.

Невольно Стас задался вопросом — такая ситуация везде в мире, или конкретно в той парочке стран, где он побывал.

Могло ли быть так, что у тех же Мизуно ситуация отличается в лучшую сторону?

Единственными хорошими вещами во всем этом были откровенно заниженные цены на продукты и проживание в постоялых дворах.

Торговцы и владельцы дворов были больше заинтересованы в том, чтобы страшные воители никак не раздражались и просто побыстрее свалили.

Тем не менее на третий день их отряд все же добрался до цели миссии и увиденное мало кого могло порадовать. Каждый реагировал на это по-разному. Мэй натянула на лицо маску холодного безразличия, Эиджи жадно уставился вперед, будто пытаясь запечатлеть каждую картину глубоко в душе.

Сам же Стас словно закаменел лицом. Лишь его глаза двигались от одного ужаса к другому.

Деревня, ранее бывшая достаточно зажиточной и богатой, взять хотя бы сломанный в паре мест частокол и парочку вышек, теперь выглядела откровенно жалко.

Часть домов сгорела, уродуя окружающий вид черными полуразрушенными стенами и обвалившимися крышами.

Но самое страшное открывалось при более пристальном взгляде.

Звериный лик местного общества не замедлил показать себя здесь во всей красе.

К многим из сгоревших домов были привязаны обгоревшие скелеты людей. К огромному же дереву, которое находилось в центре деревни, были деревянными кольями прибиты человек пять.

Тех, кто болтался в петлях на ветках того же дерева, можно было считать за везунчиков, так как они погибли почти без мучений.

Так как повешение и многие из других казней прошли уже больше недели назад, то все эти тела завонялись и привлекли к себе полчища мух.

Может поэтому бандиты для своего табора выбрали противоположную часть деревни.

Дабы веселье не закончилось быстро они не стали убивать всех жителей деревни. И если участь женщин можно было еще понять, то вот с мужчинами и детьми дезертиры развлекались по-иному.

Кто-то показывал молодецкую удаль, давая бывшим крестьянам меч и предлагая выйти на бой против опытного солдата с копьем и какой-то броней.

И это был лучший расклад, когда сражающийся был в себе уверен. Обычно на одного крестьянина нападали сразу два три «храбреца».

В детей же швыряли кости их же собственной живности, пинали или даже развлекались, стреляя их луков.

Лишь то, что лучники были пьяны давало детям шанс на спасение. Но даже так стрелы порой втыкались в опасной близости от тоненьких ножек.

Участь деревенских в любом из случаев была незавидной. Их могли убить при уходе или могли продать аристократу другой страны. В лучшем случае войска аристократа этой земли могли их освободить, вот только разрушенная деревня, сгоревшие амбары и погибшая живность обрекала их на голодную смерть.

— Ну слушайте задачу, личинки, — Джун поковырялся ногтем в зубах, выковыривая оттуда застрявший кусок мяса. — Мне насрать, как вы там всех убьете. Хоть сожгите деревенских вместе с дезертирами, главное, чтобы последние сдохли. Пленные нам не нужны, поэтому бейте на поражение. Я насчитал три десятка человек. Вы должны справиться, иначе сами перережьте себе глотки прямо здесь. Быстрее выйдет.

— Так точно, сенсей. — тихо прошептали ученики, начиная медленно и осторожно приближаться к цели. Рядом белой тенью поползла Левиафан.

Никто из них не был ниндзя, поэтому ни о каком бесшумном вырезании целиком, пускай и пьяного, но все же лагеря, и речи не шло.

Их целью было убийство, как можно большего числа людей по-тихому, после чего ворваться в толпу дезертиров, неся добро и причиняя справедливость.

Благо с этим проблем не было. Они были в несколько раз сильнее самых огромных здоровяков, быстрее легчайших атлетов и замотивированы лучше, чем кто-либо ещё.

Очень в этом деле помогала чувствительность Левиафан. Еще во время гонок по лесу с мастером Джуном Леви прочно заняла в их команде нишу сенсора.

Во всяком случае лишь она могла хоть иногда находить скрывающегося сенсея, предупреждая их об опасности.

Так, Леви заранее помечала те дома, в которых находились спящие после пьянки дезертиры.

Домов было много, и они могли себе позволить лежать по одному или максимум по двое на один дом.

Это сыграло с ними злую шутку.

Когда усиленная праной рука хватает тебя за горло, тот максимум, что тебе остается сделать, это судорога перед тем, как нож раз за разом вобьют тебе в сердце.

Этот ритуал повторил каждый из учеников Джуна. На Стаса и Эиджи пришлось по одному дезертиру, на Мэй же двое.

Единственное, что чувствовал Стас, когда сдавил шею своей жертве, это отвращение.

Лежащий в залитой собственной блевотиной кровати мужик был буквально создан, чтобы сломать тот слабый барьер, который все еще оставался в сознании землянина.

Спящих убивать ему еще не приходилось.

Нож в сердце и облегчение от того, что он умер так быстро.

С его силами это было даже слишком легко. Будто убиваешь не человека, а какую-то подделку под него.

Вот только даже так далеко не все шло по плану.

Как оказалось, их могли заметить не только враги. Вышедший из-за поворота мужик, явно был деревенским. Помятый и порванное в паре мест кимоно. Он был тем, кого они, по идее, должны были спасти.

Вот только увидев до зубов вооруженных воителей, а об этом говорили их клановые знаки, вышитые на доспехах, он инстинктивно захотел закричать.

Ошибка.

Ятаган Мэй сверкнул в лучах солнца, напрочь отсекая голову мужчину единым ударом. В ту же секунду рванувшая вперед воительница, воткнув ятаган в землю, ловко подхватила сначала тело, а затем и голову.

Все произошло слишком быстро и непоправимо.

Судя по расширившимся глазам девушки, она только сейчас осознала, что сделала. Впрочем, это осознание не сильно ее поколебало.

Все же ее жертва была обычным крестьянином и его жизнь значила не так уж и много в ее глазах.

«А ведь на месте этого несчастного мог быть, и я». — хмуро отметил Стас, наблюдая за тем, как тело мужичка было тихо забито в просвет между домом и фундаментом: «Повернись моя жизнь не столь удачно, и я мог стать этой бессмысленной жертвой никому не нужной войны».