Злодей для ведьмы. Дилогия - Шерстобитова Ольга Сергеевна - Страница 21

– С чего ты решил?

– С того. На нем стоит защита, пропускающая только того, кто обладает кровью ведьмы.

– Как же вы тогда…

– А мы с тобой связаны. Ключ привел тебя в дом, который принадлежал твоим родственникам – матери или бабке. А может, всем ведьмам твоего рода. Если сомневаешься, достаточно посмотреть на руку.

Я перевела взгляд на указанное и охнула, потому что на порезанной ладони красовалась чудесная надпись: «Добро пожаловать домой, Янина!»

– Не переживай, пройдет через пару минут. И пойдемте уже в дом, хоть от дождя скроемся, – хмыкнул Лис.

Недоверчиво посмотрев на него, я кинула взгляд назад. Заросли какие-то, темнеющий хлипкий забор. И дождь, кажется, стих. Но надолго ли?

– Лис, а может, проверим? Мало ли что…

– Верно говоришь, – согласился он. – Оставайтесь тут, скоро вернусь.

Шагнул в сторону, потянулся, словно только что встал с постели, а потом прыгнул и превратился в рыжего лиса. Я охнула от удивления, бросилась к нему и опустилась на корточки. Улыбаясь, протянула ладонь и погладила по мордочке. Оборотень закатил серебристого цвета глаза, смешно фыркнул и сдался на мою милость. Подхватив его на руки, я прижала зверька к себе и зарылась в рыжую пушистую шерсть.

– Яна, он же не кот, – осторожно заметила Адария.

– Все гораздо хуже, – согласилась я, отпуская лиса и почесывая его за ухом. – Он – фамильяр ведьмы. Мой фамильяр.

Русалка посмотрела на меня, прикусила губу, а потом тоже присела и нерешительно протянула руку к лису. Тот смотрел спокойно, позволил себя погладить, но стоило Адарии приподнять его и почесать за ухом, сам потянулся к русалке и лизнул ее в лицо.

– Тьфу на тебя! – растерялась та, выпуская оборотня.

Он вильнул пушистым хвостом и исчез в кустах.

– А как люди определяют, что животное – оборотень? – не удержалась я. – В человеческой ипостаси понятно. Лис еще на острове рассказал. Но в зверином ведь не отличишь…

– У него глаза прежние, – тихо ответила Адария. – К тому же больше суток в таком обличье не продержишься.

– Почему?

– Навсегда станешь зверем. Только сильные могут удержать свою сущность.

Адария замолчала, а Ринара как-то странно посмотрела на сестру, словно услышала нечто не свойственное русалке.

Вскоре Лис вернулся, снова обернулся человеком.

– Все в порядке, – заметил спокойно.

– Ты… неподражаем! – выпалила я.

Лис довольно хмыкнул, украдкой глянул на Адарию и почему-то заметно повеселел. Наверное, радуется и нашему вниманию, и тому, что скоро мы окажемся в тепле.

Мы выбрались из кустов крапивы, пошли в направлении, указанном Лисом. Я хотела разглядеть сад, через который мы шли, но это было почти невозможно. Снова начался дождь, и с каждой минутой он только усиливался. Приходилось цепляться за Лиса, чтобы не поскользнуться и не упасть. Вдали грохотал гром, сверкнули пару раз молнии, а деревья, которые окружали нас едва ли не стеной – и как ребята дорогу видят – казались страшными чудовищами с ветками-крюками, готовыми схватить нас и в любой момент утащить к себе в логово.

Я дрожала от холода, надеясь, что мы все же попадем в дом, сможем разжечь огонь и согреться. Безумно хотелось есть и спать, хотя, казалось, время двигалось только к обеду. Но стоило спросить об этом Лиса, как тот пояснил, что все совсем иначе. День давно закончился, мы переносились, поэтому времени не заметили. Мол, ведьмин портал так действует. Чудеса просто! И мне к ним никак не привыкнуть и не смириться.

Деревья вдруг расступились, открывая небольшой двухэтажный домик, заросший диким плющом. Он глядел на нас заколоченными окнами и закрытой дверью. Я шагнула на крыльцо, рассматривая веранду, заваленную пожухлыми листьями и сухими ветками, достала ключ. Вставила в старый замок. Привычно засветилась дверь, ключ щелкнул, повернулся.

– Жаль, света нет, – тихо заметила Адария, шагая следом за мной.

Лис зашел последним, но качнулся вперед, оглядываясь и прислушиваясь, после чего сообщил:

– Тут никого, кроме нас и мышей. Кухня – по правую сторону.

– А откуда ты знаешь? – удивилась я.

– Там чувствуется запах еды.

Стоило ему произнести эти слова, как в животе заурчало. Натыкаясь в полной темноте на стулья и еще какую-то мебель, мы пробрались на кухню. Лис практически сразу нашел лучину, зажег огонь в закопченном очаге. Мы собрались вокруг, грея руки и оглядываясь. Разбросанная посуда, распахнутые настенные шкафчики, перевернутая мебель, пыль и грязь. И ясное ощущение: дом покидали в сильной спешке.

– Я поищу что-нибудь из одежды и одеяла, – отозвался Лис, исчезая. – Припасов тут, увы, не чую. Так что придется потерпеть до утра, а потом поискать еду.

И фамильяр исчез. В темноте он ориентировался легко и просто, используя врожденные способности. Русалки, как выяснилось, тоже могли хорошо видеть в темноте, если находились в воде. Или когда шел дождь.

Я придвинулась к огню, зевнула и заметила, что Адария и Ринара тоже жмутся к очагу, блаженно прикрывая глаза.

– А я думала, вы воды не боитесь, – заметила осторожно.

– В человеческом облике мы испытываем весь спектр ваших ощущений, – заметила Ринара, тоже зевая.

Вскоре вернулся Лис со старыми одеялами. Никакой одежды он в доме не обнаружил, обмолвился только, что на втором этаже находятся спальни, где можно отдохнуть и переждать ночь, но подниматься туда и уходить от огня никому не хотелось.

Принюхиваясь, фамильяр побродил по кухне, а потом нашел бутылку вина. Откупорил, хлебнул и протянул нам. Искать чистые кружки было бесполезно, поэтому мы по очереди пили из слегка запыленной бутылки, чувствуя, как по венам бежит кровь. Глядишь, так и простуду никто не схватит.

Русалки и Лис молчали, кутаясь в одеяла, а я смотрела на огонь, стараясь не думать о том, что когда-то здесь жили мои родные. Родные, о которых я, оказывается, ничего не знаю. Может быть, мама тоже любила сидеть возле огня и о чем-то беседовать с отцом. Этого мне тоже не узнать. И снова стало так горько, что вино – легкое и с приятным ягодным послевкусием – пришлось весьма кстати.

Адария и Ринара, уставшие за этот трудный день, заснули, лежа возле огня, Лис тоже растянулся рядом. Время от времени косился на меня, но разговор начинать не спешил.

А потом прямо передо мной возникла воронка портала, и я провалилась в нее с визгом и криком, чтобы оказаться в покоях Ингара. Он сидел в кресле, пил чай из изящной белой кружки, расписанной невиданными цветами, но когда я появилась в нескольких шагах от него, так и замер с не донесенной до подноса кружкой и открытым ртом.

Я застонала, потирая ушибленное колено, и приподнялась. Кружка упала, разбилась, а Ингар вдруг оказался рядом, рывком меня поднял. Вспомнив, как он вел себя в наш последний раз, я откинула его руки. Слишком горячие и властные. И такие… привычные.

Эх… кажется, я попалась в его ловко расставленные сети! Тьфу… ежики колючие!

– И как это понимать? – поинтересовался Ингар.

– Ты велел переместиться, я сделала, – фыркнула в ответ.

– В таком виде?

– И чем он тебя не устраивает?

Ингар медленно оглядел меня с ног до головы, едва ли не сканируя взглядом. Глаза у него потемнели, стали почти черными омутами. Он не сказал ни слова. Лишь подошел к зеркалу, что стояло в комнате, и перетащил ко мне.

М-да… Теперь понятно, почему Ингар спросил про мой внешний вид. Плащ выглядел так, будто его подрал медведь, рубашка – в дырках, а от штанов местами отодраны лоскуты, только обувь цела. Но это все мелочи по сравнению с моим лицом. Под скулой наливался синяк, губы саднило, лицо покрылось мелкими царапинами, в волосах застряли листья и иголки. Хороша, что тут скажешь.

И все же я развернулась, уставилась на него в упор и уточнила чисто из вредности:

– Что-то не так?

Ингар резко выдохнул, на миг прикрыл глаза и вдруг принюхался.

– Еще и выпила.

– Тебе-то что?

– Мне что? – рыкнул он, скинув маску невозмутимости и непробиваемого спокойствия.