М 3 (СИ) - Таругин Олег Витальевич - Страница 46

Водитель «заглохшего» бэтээра выбрался наружу, поднял бронированную створку люка капота, несколько минут ковырялся в двигателе, затем виновато развел руками, всем своим видом показывая подошедшему офицеру, что поломка пипец, какая серьезная. Офицер, роль которого играл Шохин, пожелавший самолично осмотреть поле грядущего боя, раздраженно пнул намотанный на передние крюки буксировочный трос, бросил в сторону моста равнодушный взгляд и потопал обратно к радиомашине, махнув торчащему из люка командиру головного танка: займись, мол, некогда! Танк, выбросив из патрубков клуб сизого бензинового дыма, тронулся с места, намереваясь объехать по обочине застрявшую бронемашину и взять ее на буксир. Ствол его пушки при этом — разумеется, совершенно случайно! — оказался направлен в аккурат на ближайшую к дороге зенитную позицию. Нет, башней никто не крутил, просто сам танк развернулся влево, съезжая на обочину — дорога-то узкая. Мехвод второго Pz-IV, вероятно неверно истолковав происходящее, тоже подвернул на полкорпуса в сторону, хотя мог бы просто подождать, пока ведущий заведет трос и уберет с дороги препятствие. Ну, что поделать, панцерманы — они такие панцерманы, не шибко умные…

— «Первый», «второй», огонь по готовности, — раздался в наушниках спокойный голос добравшегося до радиостанции Шохина. — Как подавите зенитки и пулеметчиков на въезде, проходите мост на максимальной скорости. «Третий», «четвертый» — следом. На отдельные очаги сопротивления не отвлекаться, партизаны додавят. Напоминаю, если разведчики не успеют или не справятся, подадут сигнал красной ракетой одиночного огня, до этого по артпозициям на той стороне не стрелять, своих побьете. Начали!

Не доехав нескольких метров до бэтээра, водитель которого, вместо того, чтобы разматывать трос, неожиданно быстро нырнул внутрь, головной танк остановился, чуть довернул башню и выстрелил. На месте укрытого маскировочной сетью капонира поднялся дымный фонтан взрыва, перевернувшего четырехствольный Flak 38. Следом выстрелила и вторая «четверка», смешивая с землей вторую зенитную позицию. Несмотря на вдвое большее расстояние, от майора Ардашева Степан не отстал, уложив осколочно-фугасный подарок именно туда, куда и наводил — можно начинать гордиться!

Удивительным образом самопочинившийся БТР резко взял с места, набирая скорость и лупя по блокпосту длинными очередями из курсового пулемета. Более-менее опомнившиеся гитлеровцы открыли ответный огонь, заставляя его броню вспыхивать неяркими искорками рикошетов, однако это уже ничего не могло изменить. Метров за двести до моста, там, где шоссе понемногу расширялось, переходя в достаточно просторную подъездную площадку, «Ганомаг» ушел к обочине, пропуская вперед более защищенного камрада — на таком расстоянии его броня уже не могла гарантированно противостоять пулеметным пулям. Обогнав бэтээр, танк выстрелил с короткой остановки, разметав мешки обвальцовки левой огневой точки, а спустя несколько секунд довершил окончательный разгром гусеницами. Въезд на мост был свободен. Из первого в колонне грузовика посыпались бойцы, беря под контроль перепаханные снарядами зенитные позиции, где еще могли обнаружиться выжившие артиллеристы.

И одновременно на противоположной стороне загрохотали выстрелы разведчиков, атаковавших 88-мм зенитки и траншеи гарнизона охраны. Гулко захлопали ручные гранаты; раздалось несколько более мощных взрывов — с укрывавшимися в блиндажах и ДЗОТах фашистами бойцы разведгруппы не церемонились, забрасывая противотанковыми гранатами, которых у каждого имелось по несколько штук, и добивая уцелевших из автоматов и карабинов. С пушками тоже управились буквально за несколько минут: пока прикрываемые снайпером морпехи с партизанами разбирались с пехотой, десантники Науменкова уничтожили обе артпозиции, перебив расчеты и взорвав стволы орудий. Кто на них напал, фрицы так и не поняли, очень уж быстро все произошло: бой не занял и пяти минут. А затем по мосту прошли танки и грузовики с партизанами, занявшимися прочесыванием местности и зачисткой позиций, поскольку пленных брать не предполагалось, а лишние свидетели были не нужны…

Под гусеницами прогрохотал настил мостовых пролетов, лоб танка ощутимо качнулся вниз — боевая машина съезжала с переправы. Алексеев оглянулся: третий панцер и самоходка катили следом, за ними выстраивалась остальная колонна. Что ж, похоже, с мостом все прошло на-ура, спасибо разведчикам и фактору неожиданности. Бой в траншеях еще не закончился, кое-где хлопают отдельные выстрелы и рвутся гранаты, но это уже не имеет особого значения. В том смысле, что Шохину можно смело отправлять «ту самую радиограмму». Поскольку этот мост — хрестоматийная точка невозвращения, после прохождения которой уже ничего нельзя будет отыграть назад. На полевых аэродромах стоят готовые запустить моторы бомбардировщики; артиллеристы дальнобойных батарей ждут приказа открыть огонь, а со стороны Малой земли готовится врубиться в немецкую оборону, пользуясь современной терминологией, батальонная тактическая группа со средствами усиления, ударив им навстречу…

Да, собственно, демагогия все это! «Отыграть назад» уже и сейчас невозможно, поскольку в переданном контрразведчику пакете четко указано, что удары будут нанесены в любом случае, и если они не проявят себя до восьми утра, их просто спишут со счетов.

«Снова на философствование потянуло?» — лениво осведомился внутренний голос. — «И с чего бы, тарщ старший лейтенант? Нормально ж все идет, можно сказать, по плану. По твоему, между прочим, плану, ага! Сам придумал — сам и расхлебывай. Еще вопросы?».

«Да пошел ты в задницу!», — скривился (мысленно, понятно, не хватало только, чтобы кто-то из подчиненных заметил) морпех. — «Сам уж как-нибудь разберусь, без советчиков».

«Другое дело», — покладисто согласилось альтер эго, понимающе ухмыльнувшись. — «А то разнылся, понимаешь, устал, что ль? Давай, соберись, недолго осталось, до плацдарма от силы десять верст… ну, в смысле, километров»…

— Тарщ старший лейтенант, разрешите доложить! — к остановившемуся танку, отвлекая Степана от никому ненужных размышлений, подбежал Науменков. Перемазанное кровавыми разводами — то ли шальная пуля, то ли мелкий осколок наискось рассек висок — чумазое лицо сияет радостью; пистолет-пулемет в руках заметно подрагивает от вызванного коротким боем адреналинового шторма.

— Противник уничтожен, орудия взорваны, потерь не имею!

— Что с лицом? Ранен?

Десантник нетерпеливо отмахнулся:

— Да пустяки, царапнуло чем-то, даже не заметил! Разрешите приступить к минированию моста?

— Приступай, только живенько, у тебя максимум полчаса. Успеешь?

— Управлюсь, — кивнул, постепенно успокаиваясь, младший лейтенант. — Сейчас кликну партизан, помогут настил разбирать, глядишь, удобнее будет к месту закладки заряда подобраться. Если нет, придется снизу лезть, а опора высоченная, метров пять.

— На твое усмотрение, — отмахнулся Алексеев, перекидывая ноги через закраину командирского люка и спрыгивая на броню. — Действуй, а я пока товарища капитана отыщу, доложусь. Левчука с ребятами не видал?

— Видал, они с местными бойцами, ну, с партизанами, в смысле, окопы прочесывают. Да живы все, не волнуйтесь, сказал же, что потерь нет!

— Да я и не волнуюсь, Леня, нашего старшину хрен убьешь, просто поговорить хотел. Ладно, занимайся мостом, если не сумеешь рвануть, совсем плохо будет, из танковых пушек его вряд ли расковыряешь, калибр не тот.

— Справимся, тарщ командир, — серьезно кивнул десантник. — Нас хорошо готовили, и этому делу тоже…

Как взрывают железнодорожные мосты, Степан ни разу в жизни не видел. Вживую, понятно, не видел, поскольку соответствующие учебные фильмы — те, что с пометкой «ДСП», и которые так запросто в инете не скачаешь, — им на занятиях по минно-взрывному делу и диверсионной подготовке показывали. Но фильмы — это одно, а вот как на самом деле получится?

Получилось достаточно неплохо, хоть и не столь эффектно, как в кинолентах «про войну и партизан» (на сей раз — обычных, безо всяких запрещающих пометок и грифов). Не было никаких впечатляющих взрывов, моря огня и разлетающихся в стороны обломков. Просто коротко сверкнуло и бумкнуло в районе центрального быка, после чего мост перестал существовать в качестве стратегической автомобильно-железнодорожной магистрали. Правый пролет рухнул сразу, левый, лишившись опоры, тяжело просел на пару метров и застрял, повиснув на перекрученных несущих балках и покореженных рельсах. Собственно, последнее ни разу и не важно — теперь перед тем, как восстанавливать мост, пролет все равно придется демонтировать.