Война закончилась, львёнок (СИ) - "Линадель" - Страница 134

— Что он…

Гарри не успел закончить свою мысль, потому что дверь ее комнаты с грохотом отскочила от стены и на пороге появился Снейп собственной персоной.

Гарри тут же шагнул к Гермионе и закрыл ее собой.

— Вам лучше уйти, сэр, — с вызовом глядя на Снейпа, выпалил он.

Гермиона вышла из-за его спины, вскинув бровь.

— Что такое, Северус? Пришел за извинениями? — девушка оттолкнула Гарри, который снова пытался ее прикрыть собой. — Их не будет… не хотел получить, нужно было лучше защищаться…

— Поттер, выйдите, — голос Снейпа звучал спокойно, он не выглядел злым. Рана, которую нанесла ему Гермиона была успешно залечена и, похоже, мстить ей жестокой расправой он не собирался.

— Я не могу этого сделать, — Гарри был настроен решительно. — Говорите при мне.

— Боюсь, ваш многострадальный мозг совсем сплавится после того, что вы услышите…

Гермиона вздохнула. Прерывать их хрупкое образовавшееся перемирие из-за ее обид было бы слишком эгоистично. Гарри как раз хотел было открыть рот, чтобы ответить зельевару, но девушка положила руку ему на плечо.

— Ладно, Гарри, это же всего лишь Северус Снейп, защитник убогих и угнетенных гриффиндорцев, — сказала она, презрительно кривясь, — ну что он может мне сделать?

Гарри многозначительно посмотрел на нее

— Ты уверена?

— Иди, — слегка подтолкнула она его, — ничего не случится.

Гермиона еще раз подтолкнула сомневающегося друга и он, покачав головой, вышел.

— Мисс Грейнджер, — ласково начал Северус, но Гермиону пробрало от холода в его голосе. Еще со школьных времен она знала — этот тон означает, что профессор очень злится. Плюс, это официальное обращение… — Вы считаете, что ваше поведение было достойно взрослой женщины?

Гермиона расхохоталась под испепеляющим взглядом.

— Мое поведение? — еле выдавила она, а потом добавила уже серьезней, кривясь в нехорошей усмешке: — Великий Мерлин, Северус, ты первый начал эту игру… Твое поведение тоже недостойно. Ты ушел после того, как мы занимались сексом, а потом демонстративно взял себе в напарники другую женщину. Так что, не тебе говорить мне о достойном поведении, ты, лицемер…

— Решила, что тебе все дозволено? — его голос звучал опасно, Снейп сделал пару шагов к ней и Гермиона вжалась в стол. Он резко остановился.

— Не подходи, — сказала она, с бешено бьющимся сердцем.

Она не боялась его. Но Снейп, видимо, считал именно так и его это… ранило. Гермионе было плевать. Ей просто нужно было, чтобы он держал дистанцию. Не хватало еще, чтобы эта спасительная злость прошла и ей захотелось порыдать, как в тот вечер, только теперь на его груди.

— Я не сдержалась, признаю, — сказала Гермиона, после минутного обмена испепеляющими взглядами, — это даст пищу для слухов.

— Меня не волнуют слухи, — сказал Снейп, но больше не делал попытки приблизиться, лишь оглядывал ее внимательным взглядом, отмечая состояние, — я был предвзят по отношению к тебе и многое спускал с рук. Но когда это начинает угрожать жизни, думаю, мои дальнейшие действия очевидны. Ты стала слишком нестабильна…

— Я использовала много твоей энергии? — вдруг нахмурилась Гермиона, вглядываясь в его отстраненное лицо.

— С нашей последней встречи у тебя дома ты постоянно вытягиваешь магию, — кивнул Снейп, борясь с желанием подойти еще ближе и успокоить ее. Ведьма выглядела такой растерянной, пытаясь осознать услышанное, — без остановки.

— Надо снять Аркан, — тут же сказала Гермиона, — я не могу так…

— С такой потерей магии ты не протянешь и месяца, — скривился Снейп, — я же могу существовать не один год. Поэтому снимать Аркан мы не будем, пока это не прекратится.

Гермиона вздохнула. Ну вот, злость начала проходить. Как ей злиться на него, когда он каждую минуту спасает ее никчемную жизнь? Но девушка скривилась в его манере, язвительно бросив:

— К чему такие жертвы, Северус?

Гермиона выпила четвертый пузырек с зельем и потянулась к пятому, последнему. Снейп видел, как она напряжена и сердита, смотрел в ее глаза, отражавшие всю гамму ее чувств и впервые за многие годы, он захотел снова извиниться. И, кто знает, возможно она его бы простила. Это же Гермиона. Великодушная, понимающая, добрая и такая ранимая. Последним было легко пользоваться для того, чтобы оттолкнуть. И Северуса беспокоила неожиданно возникшая мысль, что потеря магии связана с ее обидой и злостью и, если он сможет заглушить эти чувства, это прекратится. Но тогда шанс, что они снова сблизятся, был очень велик. А значит она будет подвергаться еще большей опасности. Она должна справиться с этим сама.

— Ну как же, — усмехнулся он, складывая руки на груди, — помощь тупым гриффиндорцам, как смысл жизни.

— Тупым? — брови Гермионы взлетели вверх. Неожиданно.

— Как еще можно назвать человека, инстинкт самосохранения которого, стремиться к нулю? — губы Снейпа скривились при этих словах, потом он выплюнул ледяным тоном, осмотрев ее с ног до головы: — Работай с окклюменцией, Грейнджер. И держи свои эмоции при себе, чтобы я подобного больше не видел. Перестань быть такой самонадеянной дурой, ожидая, что тебя обязательно кто-то спасет. Я не обязан вечно тебе помогать и утирать тебе сопли. Ты, словно маленький ребенок, не можешь держать себя в руках, вечно ноешь и думаешь, как несправедливо обошлась с тобой жизнь. Пора бы тебе уже зарубить на носу, что жизнь вообще несправедлива.

Гермионе захотелось ударить его снова. На этот раз рукой. Но она понимала, что ничего не добьется. Снейп был наглухо закрыт и крики, уговоры, пощечины — ничего не изменят. Ведьма молча смерила его презрительным взглядом и отвернулась.

— Как же я от тебя устала, — тихо проговорила она и выпила последний пузырек с лекарством, сжимая его так крепко, что, казалось, он сейчас треснет в ее руках.

— Думаешь, я не устал? — негромко отозвался он, и обреченность в его голосе заставила ее порывисто обернуться, но заметила Гермиона только его спину, которая скрылась за дверью.

А Снейп в задумчивости шел к своей комнате, понимая, что ему предстоит снова пережить момент, когда его хлесткие слова отталкивают самых важных для него людей. Он до сих пор помнил презрительный взгляд Лили, после брошенного в сердцах «грязнокровка».

Он никогда не забудет такой же взгляд Гермионы после его слов.

***Гермиона сидела с утра на собрании, пытаясь не уснуть. Глаза закрывались после бессонной ночи и, к утру, когда она спустилась на завтрак, ей было абсолютно плевать на бросаемые на нее взгляды. Ведьме не удалось поспать и часа. Девушка пыталась собраться, но все равно приходилось подпирать голову рукой, чтобы та безвольно не падала.

Северус Снейп смотрел на глубокие тени под глазами Гермионы и бледные губы, пока Гарри Поттер вещал о деле. Она снова не позавтракала, а вчера — не ужинала. И его это злило до чертиков. Что за мученическое поведение? Глупая ведьма. За эту неделю он постоянно видел ее отрешенность, задумчивость и попытки спрятаться за окклюменцию. Безуспешные, кстати.

Всю неделю он держал это чертово расстояние, игнорируя ее, отталкивая от себя своими решениями, непроницаемыми взглядами и грубыми словами. И ничего не добился, кроме ее дикого желания настучать ему по башке. Но из нее словно высосали жизнь, поэтому держать дистанцию удавалось все труднее. Гермиона всегда была такой живой, яркой, а теперь стала молчаливой и задумчивой.

«Но так будет лучше,» — снова убеждал он себя. И в последние дни приходилось повторять это чаще, потому что все больше хотелось быть рядом и сделать все иначе. Ему до дрожи в пальцах хотелось прикоснуться к ее коже и уткнуться носом в волосы девушки, вдыхая их сладкий аромат, увидеть этот блеск в глазах, когда она, улыбаясь, смотрела на него. Снейп, как чертов наркоман нуждался в этом и страдал от ломки каждый долбанный день.

Нельзя приближаться к ней, снова целовать, поддаваясь эгоистичным порывам, чтобы вдруг снова осознать потом, что ей лучше без него. И ему бы давалось это гораздо легче, не будь она так несчастна в последнее время.