Не чужие (СИ) - Вильде Арина - Страница 16

— А он тебе, похоже, нравится, да? — не оставляет в покое эту тему отец.

— Мы что это, о мальчиках с тобой собрались разговаривать? Не верю в это, пап. Ну нет, не буду с тобой такое обсуждать, — смеюсь я, ладонью размазывая по щекам влагу.

— Должен же я знать хоть что-то об избраннике дочери, — шутливо качает головой отец и подмигивает мне.

— Думаю, я не в его вкусе, пап. Мы просто общаемся, вот и все. Скорее всего, это была наша последняя встреча. Так что не о чем говорить. За машину, кстати, прости. Я не знаю, как так получилось, — виновато потупив взор, произношу я и тяну за ручку двери. — Антонина уже, наверное, ужин приготовила. Пошли, нас заждались там.

— Ты очень очаровательная молодая девушка, Лера, — отец внезапно становится серьезным, смотрит на меня с теплом во взгляде. Для меня это в новинку. Ведь обычно ему дела до меня нет. — Вот увидишь, он передумает. Я, кстати, о нем справки навел. Хорошая семья, брат влиятельный, я даже дела с ним как-то вел, на службе только положительные отзывы. Достойный молодой человек. Даже удивлен твоим выбором. Я ожидал, что ты притащишь в дом какого-то рокера или, что еще хуже, байкера.

— Пап, ну зачем? — закатываю глаза. — Он, когда узнает, что ты уже собрал на него толстую папочку, точно убежит от меня, не оглядываясь.

— Нужно же было проверить, с кем водится моя дочь. Леонов хороший парень, доверить такому тебя не страшно. А то, что квартира у него в сталинке и не богат, — не беда. Я ведь тоже когда-то как он был. Днем и ночью на службе за копейки пропадал. Так что поможем, если что…

— Ну, папа! — улыбаюсь я, не веря тому, что он тут уже распланировал нашу жизнь. А сама цепляюсь за каждое слово, произнесенным им. Теперь я знаю, какая фамилия у Давида, что у него есть брат и живет он где-то в спальном районе. — Я ему не нравлюсь, так что давай закроем этот вопрос. Ты меня смущаешь такими разговорами. А еще пугаешь. До этого тебя никогда не интересовало, с кем я вожусь.

— Почему это? Интересовало. — Его брови взлетают вверх, отец смотрит на меня снисходительно. — Знаешь, сколько таких черных папочек у меня собрано за последние несколько лет?

— Лучше не говори. Я теперь сто раз подумаю, прежде чем привести в дом кого-то из своих друзей. А теперь идем, мне еще к экзамену готовиться.

— Этот Леонов определенно хорошо на тебя влияет. Выглядеть стала как нормальный человек, за голову взялась, — задумчиво бурчит отец, выходя из салона автомобиля.

— Папа! Перестань, боже! И не надо так громко, — шиплю я, оглядываясь по сторонам.

— Да не слышит он, ушел уже давно, — насмехается надо мной отец.

Чтобы хоть как-то справиться с хандрой и не думать о Давиде, после занятий я сразу же еду в свою студию. Она завалена холстами. Здесь много незавершенных работ, набросков, неудачных попыток. Пол в пятнах краски, из мебели лишь высокий шкаф, где я храню свои принадлежности для рисования, и диван.

После того как моя картина в очередной раз не попала даже в финал одного из многочисленных конкурсов, в которых я принимаю участие год за годом, я настолько пала духом, что начала серьезно подумывать над тем, чтобы прекратить заниматься живописью. Картины — вся моя жизнь, но, когда они никому не нужны, создается ощущение, что ты для всех невидимка.

Я постоянно совершенствую свои техники, посещаю мастер-классы по живописи, выставки известных художников. Жду, когда и меня заметит чей-то наметанный глаз и признает во мне будущего гения. Но отец, похоже, прав. Художник — это как певичка. Таких одаренных, как мы, множество, но признание получают единицы.

В этот раз я изображаю на холсте свое разбитое сердце. Над картиной работаю три дня, отрываясь лишь на учебу. Даже спать остаюсь в студии. Окончательно выпадаю из реальности, выражая всю свою боль, печаль и разочарование мазками кисти. И когда мне звонит Лида, чтобы поинтересоваться, готова ли я завтра поехать вместе с ней на шашлыки, я не сразу понимаю, о чем речь.

— Лера, только не говори, что и ты меня бросаешь, — ноет она в трубку. — Что я там буду делать одна? Ты же знаешь, я люблю тусовки, а не посиделки с бутылкой дешевой водки у костра.

— Так зачем ты согласилась туда поехать? — резко спрашиваю я.

— Словно ты не знаешь?! — восклицает подруга.

— А с Женей что? Вы поссорились?

— Ой, Женя у нас просто святоша. Увидела меня в клубе с Глебом и решила наставить на путь истинный.

— Стоп, стоп, стоп, какой ещё Глеб? — с недоумением спрашиваю я. — А как же Егор? Вы расстались?

— Да забей, Лер. Завтра в три заедем за тобой, и ничего не хочу слышать в оправдание.

— Ладно, — я опускаюсь на диван и кладу на подоконник кисть, — мне и самой не помешает развеяться. Может, познакомлюсь с кем-то из друзей твоего Егора? Есть там такие же сексуальные красавцы?

— Для тебя найдём, — смеётся подруга. — Тебя вообще давно уже никто не объезжал. Как с Тохой рассталась, так и…

— Замолчи, или я никуда не поеду завтра, — останавливаю ее, заранее зная, что последует дальше. — Я не ты и не могу вот так без обязательств сразу в отель.

— Зачем в отель? У тебя же есть студия.

— Она неприкосновенная. Все, пока, иначе точно никуда не поеду.

Я не уверена, что нужно брать с собой, но на всякий случай бросаю в рюкзак полотенце, косметичку и сменную одежду. Мне уже поскорее хочется покинуть дом, пообщаться с кем-то, чтобы мыслями не возвращаться к Давиду. Вчера ночью, кстати, я так на него разозлилась, что удалила всю нашу переписку, а следом и номер телефона. Потом пожалела и до утра проревела. Надо же было так влюбиться!

Черный седан ждёт меня около ворот. Я сажусь назад, приветствую всех. С нами едут Лида, Егор, его сестра Лина и парень, которого все зовут Чёрный.

По дороге мы смеёмся, шутим, парни рассказывают о своей службе. До места назначения прибываем через час. Это небольшая база отдыха на берегу реки. Несколько деревянных домиков, беседка, качели. Кажется, здесь ещё не все закончили, потому что в стороне от основной территории виднеются палеты с тротуарной плиткой и брёвна. Во дворе припаркованы ещё две машины. Мы приехали последними. Я покидаю салон и оглядываюсь по сторонам. Ёжусь от прохлады и жалею, что не взяла шарф. Под навесом стоит мангал, рядом с которым суетятся парни. Но я не иду к ним, меня сейчас интересует только одно.

Я направляюсь к реке, и на моем лице растягивается грустная улыбка. Потому что я знаю это место. Лучше, чем кто-либо другой. Где-то по ту сторону реки стоит бабушкин дом. Дом, в котором я выросла. У меня внезапно появляется желание бросить все и рвануть туда. Я точно знаю, что метрах в ста по течению есть пешеходный мостик, соединяющий берега. Через полчаса я могу оказаться дома.

Я делаю шаг в сторону и вскрикиваю от испуга, когда на меня бросается огромный пёс. Я не сразу понимаю, что он просто хочет, чтобы с ним поиграли, поэтому паникую и боюсь, что он укусит.

— Джек, фу! — раздаётся знакомый голос позади меня, и я застываю. Хотя команда была для собаки. — Ко мне, хороший мальчик.

Господи, как здесь оказался Давид? Не хочу, чтобы он меня видел, решит же, что ради него приехала. Унизительно.

Я вся напряжена из-за его присутствия, сердце начинает биться учащенно. Он, кажется, не узнал меня со спины. У меня на голове капюшон, так что он даже волос моих не может видеть.

— Простите, что Джек напугал вас, на самом деле он и мухи не обидит, просто любит внимание, — его голос звучит приветливо и добродушно. Со мной он так ни разу не разговаривал.

Я делаю несколько глубоких вдохов и поворачиваюсь к нему лицом.

— Привет, — сдержанно улыбаюсь я и наблюдаю за тем, как резко меняется выражение лица Давида. — Я не знала, что ты тоже будешь здесь. Наверное, я лучше попрошу кого-то из ребят отвезти меня домой. — И быстрой походкой направляюсь к компании, выглядывая Лиду.