Проклятье живой воды (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 15

— Что-что?

— Потом узнаешь.

Джеймс дотащил девушку до конца улицы. Тут у самых крайних домов плескались темные воды ночной реки. Тянуло прохладой и сыростью. Пахло тиной, рыбой и землей, а также чем-то специфическим, как пахнет всякая река, протекающая через город, испокон веков доверявший ей свои нечистоты. От смеси непривычных запахов Розу снова замутило. Она кое-как, с превеликим трудом, заставила себя немного освежить лицо, поплескав водой, но дальше дело не пошло, и девушка присела на набережной там, где стояла. Голова кружилась.

— Погоди, — прошептала она. — Дай отдохнуть.

— Ты главное, дыши глубже. Сейчас все пройдет, — Джеймс придерживал ее за локоть.

Они немного посидели у пирса, дыша прохладным воздухом. Несмотря на близость доков и запахи дегтя, тухлой рыбы, гнили и сырости, тут все-таки дышалось легче. А от речной прохлады хмель понемногу выветривался из голов.

— Пройдемся, — Роза почувствовала себя лучше и первая потянула кузена прочь отсюда. Джеймс не спорил — оставаться на одном месте в такое время было чревато проблемами. Кроме того, им действительно пора возвращаться. На его хронометре — пока еще не украденном — был второй час ночи. Пока они доберутся, будет все три.

Придерживая кузину за локоть, он повел ее прочь, но быстро выяснилось, что Роза не желает возвращаться домой. Девушке захотелось пройтись вдоль берега реки, и она упрямо тянула его в противоположную сторону.

— Ну, Джейми, мы так редко гуляем в этом месте. — остатки выпитого еще бродили в ее крови, заставляя забывать о правилах приличия и вести себя раскованнее. — Мне тут так нравится. Здесь чудесно и…

— И об этом будут знать все, если ты и дальше будешь так орать.

— Я что, так громко говорю?

— Еще бы. Леди так не вопят.

— Но сейчас я не леди, я сейчас Джон Фицрой и хотела бы…

— А я хотел бы вернуться домой, пока есть возможность.

С этими словами Джеймс решительно свернул в ближайший переулок. В этих местах он немного ориентировался и знал, куда идти. Это, скорее всего, Рыбный переулок. Если пройти его целиком, можно выбраться на Речную улочку. А уже оттуда прямая дорога до Нижнего рынка, откуда рукой подать до «нормальных» улиц, где, если повезет, можно даже поймать одинокого кэбмена. За двойную плату тот согласится отвезти подгулявшую парочку к особняку Фрамбергов. Главное — попросить остановить хотя бы за один дом до цели, чтобы не возбуждать подозрений. Кто знает, как поведет себя разгневанный лорд Фрамберг, когда узнает, что племянник потащил его дочь в злачные места Лондона. И не докажешь, что он только немного угостил мисс Розу пивом. Решит, что беспутный племянник нарочно споил девушку, чтобы…

И тут мысли Джеймса дали сбой. Ибо, поравнявшись с поворотом в какой-то грязный переулок, темный, как дно заброшенного колодца, молодой человек понял, что они тут не одни.

За углом слышались шаги, голоса, натужное дыхание, какой-то шорох и шум.

— Тихо. Тяжелый, черт… Поддержи снизу.

— Да он выскальзывает.

— Плечом подопри. Еще. Ну-ка, взяли.

— Разом, ребята.

— Да он… м-мать твою…

Что-то гулко удалось оземь. Послышалась приглушенная брань.

— Заткнись. Услышат.

— Да он мне… с-сука… Больно же.

— Крови нет — и ладно. Заканчивай погрузку. Вам за это деньги платят. И побыстрее, пока никто не увидел.

Джеймс и Роза замерли, прижавшись к стене и мигом обо всем забыв. Возвращаться назад не хотелось — это означало удлинить путь и потратить время на блуждания в лабиринте узких улочек. Идти вперед нельзя. Там…

— Что там? — прошептала Роза, прижимаясь к плечу кузена, но с любопытством вытягивая шею. — Джеймс, ты видишь, что там?

— Нет, Роза. И, думаю…

— Думаю, нам надо подойти и посмотреть.

— Кузина, ты сошла с ума. Это опасно.

— Ничего подобного. Мы осторожно, одним глазком…

То ли хмель не до конца покинул хорошенькую головку мисс Розы Фрамберг, то ли причина была в чем-то еще, но она решительно отодвинула в сторону пытавшегося удержать ее кузена и, прижимаясь к стене, подобралась к углу, осторожно высовывая наружу нос. Джеймс тихо выругался и последовал за нею. И дернул его черт предложить кузине увлекательную прогулку. Он надеялся, что они просто погуляют по ночным улицам, просто где-нибудь перекусят, а потом девушка запросится домой, и он ее вернет в особняк. Так нет же. Все оборачивалось совсем не так, как он надеялся.

За углом в тупике между двумя домами, который выходили сюда задами, в полутьме вырисовывался силуэт телеги, возле которой крутилось несколько человек. На телеге уже лежало что-то, напоминавшее бочки или узлы, и грузчики, шепотом переругиваясь, пытались взгромоздить на них сверху еще один огромный тюк. По виду тот напоминал бычью тушу, завернутую в брезент и несколько раз перетянутый тросами. Туша была слишком громоздкой, у грузчиков ничего не получалось.

— Живее, олухи. — рядом суетился еще один тип, в длинном плаще и с тростью. — Чего возитесь?

— Так ведь тяжелый, черт… ваша милость. — прохрипел один, с натугой пытаясь подтолкнуть тушу, чтобы перекатить ее поудобнее.

— Вам платят не за то, что вы тут прохлаждаетесь, а за то, чтобы тяжести таскать.

— Так ведь смотря, какие тяжести… уф… прибавить бы.

Грузчика нестройным ворчанием поддержали остальные.

— Закончите дело — там посмотрим.

— Так ведь на риск надо прибавить. Сами понимаете, чем рискуем…

— И копаетесь нарочно. — тип в плаще начал злиться. — Если так и дальше дело пойдет, ни пенни сверх оговоренного не дам.

— Как вы думаете, Джеймс, что тут происходит? — прошептала Роза, вспомнив, наконец, о приличиях. — Смотрите. Она, кажется, шевелится?

Это было правдой. То, что можно было принять за бочонки, лежащие на телеге, время от времени слабо шевелились, словно сонные. А «бычья туша», которую пытались взгромоздить на остальные, и вовсе в один прекрасный момент дернулась, пытаясь сбросить с себя людей. Один из них, не ожидавший этого, выпустил свой край, и его половина ноши рухнула на землю. Послышался странный глухой вздох.

— Что бы ни происходило, нам стоит отсюда уходить как можно скорее, — ответил тот. — Это наверняка контрабандисты или еще кто похуже.

— Преступники? — невольно взвизгнула девушка.

И ее услышали.

— Кто здесь?

Тип в плаще стремительно развернулся. В руке его что-то блеснуло. Джеймс не рассмотрел, что это было, да и не важно, потому что в следующий миг произошло одновременно сразу два события.

Заметив блеск, Джеймс, не раздумывая, отпрянул, дернув кузину за руку, и тут же прогремел выстрел. Девушка вскрикнула, и ее вопль потонул в грохоте эха и криках грузчиков, а также шуме падения, когда и второй грузчик выпустил свой край тюка.

От удара о землю тот треснул с характерным хрустом, словно лопнула скорлупа огромного яйца. Плеснула какая-то жидкость, сопровождаемая едкой вонью.

— А, черт. Мать твою…

Звук, который раздался потом, был негромким, но приковал всех к месту. Даже Джеймс и прижавшаяся к нему Роза оцепенели, хотя разум твердил им, что надо бежать, спасаться как можно скорее.

Это был…

Это был именно звук. По-другому сказать и определить было нельзя. Стон, вздох, глухое ворчание разбуженного зверя, сдавленный крик боли и страха — все слилось в нем, но потонуло в хриплом реве, в котором слышался страх и отчаяние.

Этот рев смешался и перекрыл крики кинувшихся в врассыпную людей. А потом…

Улучив миг, Джеймс все-таки отлепился от стены и, дернув Розу за руку, кинулся бежать, но девушка вырвалась. То ли от страха, то ли от любопытства потеряв голову, она метнулась в другую сторону, выскакивая на открытое пространство — и оцепенела от ужаса.

То, что когда-то было перевязанным и обмотанным парусиной тюком, сейчас стремительно меняло очертания, превращаясь в громоздкое существо неопределенного вида. Обрывки парусины кое-как болтались на массивной кроваво-розовой туше, которая лоснилась и блестела от покрывающей ее слизи. Несколько мучительно долгих секунд она ворочалась, переваливаясь бесформенной массой, а потом резко распрямилась, превратившись в бледно-розового, с многочисленными пульсирующими отверстиями-порами гиганта человекоподобной формы. Длинные мускулистые руки висели плетьми, словно в них не было костей. Раздутые кисти с торчащими во все стороны пальцами цеплялись за полусогнутые колени. Вместо ступней были какие-то обрубки, словно у больного проказой, а маленькая голова почти полностью ушла в плечи. Ни ушей, ни рта не было — только многочисленные складки кожи и пульсирующая дыра посередине.