На разных языках...(СИ) - "VELVET ORCHID" - Страница 23

- Мой сын - сильный! Он не пойдет на грех! Он не сведет счеты с жизнью! - искренне возмутился Адлергард.

- Так Аксель и не набожный у тебя вроде, - пожал плечами Адеркас, - А сила - понятие спорное. Я тоже не думал, что моя единственная дочь пойдет на это… Но она это сделала. Поэтому мы не знаем, что конкретно предпримет твой Аксель. Не мерь его по себе. Наши дети - не мы. Просто будь умнее, Адлергард. Я понимаю, что ты боишься, что Аксель сбежит вместе с гонзаком, но… Поставь сыну свои условия, чтобы этого не случилось.

- Какие? - оживился Адлергард.

- Пусть заранее даст тебе обещание, что не сбежит. Если ты воспитал Акселя правильно, он не нарушит свое слово, - подумав, произнес фельдмаршал, - Да и как он сбежит, Адлергард?! Подумай головой! Мы с тобой его везде найдем. Просто… Я боюсь, что, если ты скроешь правду, ты точно потеряешь сына. А с правдой - надежда есть…

Адлергард тяжело вздохнул, признавая свое поражение.

Адеркас довольно улыбнулся.

- А знаешь… - вдруг хмыкнул он, - Я из любопытства взглянул на вашего гонзака. Не утерпел. Рассмотрел его хорошенько.

- Ну и? - нахмурился Адлергард.

- Молчаливый он, сообразительный и гордый, - пояснил спокойно Адеркас, - Но меня больше заинтересовали его татуировки. Похоже, его изгнали из клана. И знаешь, почему?

Адлергард покачал головой.

- Судя по рисункам, клан его был военным, - пояснил Адеркас, - А ты говорил, что в штабе гонзак пел. И весьма профессионально. Думаю, что его семье не понравился подобный род занятий… Произошел разрыв. Но война не спрашивает про твои предпочтения. Она призывает всех. Ничего не напоминает?

Адлергард помрачнел.

- Мне сначала показалось, что твой Аксель и он - совершенно разные люди, - после небольшой паузы продолжил Адеркас, - Но на деле… У них много общего, не находишь? Просто твой Аксель, хоть и егоза та еще, более послушен.

- Ничего не хочу слышать, - пробормотал себе под нос Адлергард, а Адеркас вновь позабавлено улыбнулся.

========== Глава 17. Рядом ==========

Голос, выкрикивающий твое имя,

Конечно, мой голос, тебя уже не достигнет.

Но сейчас мне немного лучше,

Ведь когда-нибудь в моем сердце тебя не станет.

Этой ночью снова ты придешь ко мне во сне.

Под подушкой лежит твое письмо.

Моя мечта слишком жестока, мое дыхание сбивчиво.

В 4.30 утра я всегда просыпаюсь от боли.

Время слишком продолжительно,

Время слишком болезненно.

Мечта не забывается.

Моя любовь замерзла, умерла.

В тот вечер, в эту длинную ночь

Сознание разорвалось на части,

Став крошечными осколками…

Подушка промокла от слез…

Я сломлен, мое сломанное сердце становится пеплом.

Я сломлен, я потерял тебя, я люблю тебя.

Dir en grey - Zakuro*

Аксель плавал в мутном мареве и никак не мог от него освободиться.

Он знал, что должен был встать и найти Ёси, но сил больше ни на что не осталось. Аксель мог лишь ползти, но как только он пытался двигаться, его прижимали обратно к матрасу. Аксель горько плакал, потому что жизнь Ёси зависела от него, а он бездействовал. Его почти разрывало от боли, а потом наступала блаженная темнота.

Пару раз, сквозь плотный туман, Аксель слышал голос отца. А может, ему это казалось.

Но когда Аксель думал, что в комнате папа, он умолял его отправиться к реке… Но ничего не менялось.

И Акселю становилось все хуже и хуже. Он хотел бежать со всех ног, а этих самых ног будто больше не было. Аксель не знал, сколько времени прошло, и боялся, что Ёси уже не помочь…

Что он, где-то в высокой траве или в камышовых зарослях, умирает от полученных травм. А Аксель здесь (где, интересно, это здесь?) нежится в теплой постели. Быть может, и не в постели… Но тут, по крайней мере, точно было тепло. Жарко - снаружи, а внутри - так холодно, что было трудно дышать.

Но это ничего… Терпимо. Главное, что Ёси было явно хуже, чем ему.

Аксель никогда не забывал об этом. Даже когда переставал осознавать действительность.

Поэтому ему нужно было бежать. Срочно искать Ёси …

Правда, последняя попытка его побега вновь закончилась неудачно. Он даже не сумел слезть с кровати.

Его перехватил… Отец?

Папа что-то говорил ему. Просил дать какое-то обещание.

Аксель тупо кивал в ответ, не понимая, что от него хотят. Отец лишь тяжело вздыхал.

Наконец, он перестал говорить, и Аксель хотел спросить у него про Ёси, но отец мягко оборвал его слабый лепет.

- Я сейчас приведу его, - тихо произнес папа, и Аксель в первый раз уловил точный смысл его слов, - Помни, что конкретно ты обещал за эту встречу. И заруби себе на носу - нарушишь обещание, я вам все равно житья не дам. А сделаешь, как я скажу, то будет твой гонзак здоров и вполне счастлив. Я его не трону.

- Гонзак? - машинально повторил Аксель, - Где он?

- Здесь, - с неохотой выдохнул отец, - Через минуту приведут.

Аксель отчаянно замотал головой.

Нет, нет, нет!

Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сейчас Аксель поверит, а потом…

Потом останется лишь море боли и отчаяния. Потому что нет ничего хуже напрасной надежды.

Аксель прекрасно помнил, как Ёси прыгнул. Гонзак не мог оказаться тут… Кто бы ему помог?

Нет, нужно было бежать и спасать Ёси… Да… А то, что Аксель сейчас слышит, - это просто бред. Страшный обман или галлюцинации.

- Не издевайся! - горько прохрипел Аксель, - Не издевайся! Как он может быть здесь, если он у реки?! Я знаю, что Ёси не умер! Он не мог! Но и тут его быть не должно! Зачем ты говоришь мне это?! Зачем?! Чтобы я не отправился его искать, да? Чтобы он умер в гнилой тине? Ты этого добиваешься?! Конечно, все хотят, чтобы он умер! Абсолютно все! Всем будет легче так… Но я не позволю! Не позволю, слышишь?!

Акселя затрясло в рыданиях. Потому что он прекрасно понимал, что уже позволил Ёси умереть. Это он! Он! Он не следил за Ёси круглосуточно, он не разгадал его планы, он потерял время…

А что если… А что если его Ёси уже был мертв?!

Как только Аксель подумал об этом, его грудь сковало болью, и ему стало трудно дышать. Он начал задыхаться, хватаясь за шею и страшно мыча.

Отец что-то закричал, попытался успокоить его, погладив по голове и плечам, но все это не помогало. Становилось только хуже.

И вдруг все исчезло. Матрас легко, едва заметно прогнулся под чужим весом, и на лоб Акселя легла чья-то ладонь.

В бешенстве адъютант хотел ее сбросить. Почему все лезли именно к нему? Не Акселю, а Ёси нужна была помощь!

Но вдруг Аксель замер, так и не успев предпринять что-либо. Резко пахнуло домом. Так остро и сладко, что Аксель не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Он хотел открыть глаза, чтобы понять, удостовериться, но веки были слишком тяжелыми.

А чужая рука, между тем, ожила. Она опустилась до губ Акселя и погладила его по лицу.

Ладонь была, судя по ощущениям, маленькой, словно у ребенка, изящной и чуть грубоватой, шершавой. Кожа человека, который привык работать… Например, с оружием.

Аксель снова начал задыхаться.

- Ёси! - едва слышно, словно боясь, позвал он.