Предателей (не) прощают (СИ) - Суботина Татия - Страница 42

– Пф-ф! Трещина – ерунда, ма, – бодрился он, хотя по бледной мордашке я видела, боль терпит, далекую от пустячной.

– Вот такой вот трабл*, – скривился Артур.

*трабл – неприятность

– Мама? – теперь уже бледнел Иван.

– Что ты делаешь рядом с моими сыновьями? – кинулась я в атаку, Давыдов даже отшатнулся от моего напора.

– Они пришли на занятие в «Арену» и…

– В «Арену»? – У меня тут же на мгновение перед глазами все потемнело от вспышки ярости. – Начали заниматься боксом, хоть я и запретила?

Мальчишки ссутулились, отвели виноватые взгляды в сторону.

– Ащ-щ! – выдал Арт.

– Кто вас туда отвел, признавайтесь! – Сыновья молчали, и это злило меня только больше. – Я убью Широкого. Вот прямо сейчас позвоню, вызову его сюда и убью.

Лампа бы не посмела откровенно пойти против моего решения. Как же Артем смог так подло поступить за моей спиной? Ведь подрывает же материнский авторитет перед детьми, разрешая им то, в чем я отказала.

– Я и не догадывался, что ваши с Широким отношения предполагают детей, – пробормотал Давыдов.

Только вот мы его реплику проигнорировали.

– Темыч не виноват, – нахмурился вдруг Тима. – Он здесь ни при чем.

– А кто при чем? – тут же заинтересовалась я. Душа требовала мести, пароли, явки, но опять наткнулась на глухую несознанку. Сыновья признаваться не собирались. – Руку травмировал там?

Тимур кивнул.

– Мне очень жаль, что так все получилось. Глупая случайность, – почесал макушку Иван. – Я-а…

– У тебя глупая случайность, а у меня сын руку сломал! – вызверилась я. – И начало учебного года на носу.

– Я прошу прощения, что… – Давыдов выглядел и виноватым, и растерянным одновременно, только мне хотелось крови.

– Да там всего-то трещина… – промямлил Артур, даже таким образом заступаясь за брата.

– Какой черт вас вообще понес в этот клуб?!

Не думала я, что мальчишки снизойдут до ответа, но ошиблась. А ведь лучше бы этого не слышала…

– На отца хотели посмотреть, – сказал Арт. – Не на фотках в сети, а вживую.

У меня сердце, казалось, перестало биться.

– Ты же не думала, что мы постоянно будем хавать сказочки и оставим этот вопрос нерешенным? – Два ярких пятна на щеках Тимура выдавали его волнение, а еще то, что сын даже забыл о своем птичьем, разговаривая до боли нормально. – Никакой не шпион оказался, всего-то Чемпион.

– На ринге Чемпион, а в жизни – так себе, – хмыкнул Артур.

– Артур! Тимур! – все, на что меня хватило.

Сыновья одинаково пожали плечами.

– Факты налицо, ма, – это нам заявил Тимур, а его брат деловито кивнул.

Шок, который мальчишки мне устроили своими новостями, был настолько велик, что язык отнялся. И коленки дрогнули, а в голову ударила волна жара.

На Давыдова смотрела словно в зеркало: уверена, я тоже сейчас выглядела настолько офигевшей с выпученными глазами и отъехавшей нижней челюстью.

Иван переводил растерянный взгляд с меня на мальчиков, с мальчиков обратно на меня…

– Ма…ша, – хрипло выдохнул мой бывший. – Они… мои?

Не знаю, что за шестеренки так быстро прокрутились в мозгу мужчины, но на меня его слова подействовали как ведро студеной воды за шиворот.

– Нет! – резко отрезала я. – Они мои!

Сыновья лишь едко хмыкнули, а я возьми да и вытолкни Давыдова за порог. Благо дальше его так и не пустила.

Он хоть и был лось здоровый, но в данной ситуации, когда еще не отошел от свалившейся на голову откровенности двойняшек, легко поддавался дрессуре. Это сыграло мне на руку: я хлопнула дверью прямо перед его носом. Конечно, не забыла сразу же закрыться на три замка. И правильно.

– Маша! – тут же взревел Давыдов с той стороны, совершенно не стесняясь, что орет в чужом, на минуточку, подъезде. А вечером добропорядочные люди, кстати, отдыхают после трудового дня. И даже не слишком порядочные тоже должны отдыхать. – Открой!

– Разбежалась прямо, – фыркнула я.

– Маша! – Иван бахнул кулаком по двери, я подпрыгнула от неожиданности и мгновенно пожалела, что не разорилась на бронированную защиту.

Не то чтобы мужчина  был способен вынести дверь…

– Нам нужно поговорить, – не унимался он.

– Нам не о чем разговаривать, – зло кинула в ответ. – Уходи.

Мальчишки прислонились к стеночке напротив двери, затихли как две любопытные мышки, локаторы развесили и лишь глазками поблескивали. Бомбу нам на головы скинули, а теперь спокойненько любовались произведенным эффектом.

– Дуйте к себе, – шикнула сыновьям. Те неохотно, но послушались.

Вот подкинули они мне задачку! И как теперь прикажете разруливать?

– Открой! Неудобно как-то разговоры через дверь вести, – пробурчал Иван.

– А я с тобой вообще разговаривать не собираюсь.

– У меня есть сыновья? – опять задал животрепещущий вопрос он.

– Может, и есть, откуда мне знать, где ты постарался по свету, – сказала я, а у самой сердце заныло от боли.

Эх, Ваня, Ваня, и почему у нас все так бездарно сложилось?

Я закусила нижнюю губу, подбородок задрожал от подступивших слез.

«Нельзя, Князева! Держись. Тебе еще с малолетними Шерлоками разбираться», – мысленно подставила себе крепкое плечо.

– Маша, – не стеснялся рвать глотку Давыдов.

– Я почти тридцать лет Маша, – выдала, как только он прокричался.

– Это мои парни?

– Нет! – и сказала так уверенно, что даже сама почти поверила.

После моего ответа Иван надолго замолк, я уже подумала, что ушел, но надежды не оправдались.

– Открой, Маша.

– Уходи, Ваня, – вторила ему таким же тяжелым вздохом.

– И не надейся. Я не уйду, – раздраженно ответил он. – Если надо будет, и заночую на коврике, но откровенного разговора добьюсь!

Ну кто бы сомневался… Я закатила глаза. Давыдов всегда отличался завидным упрямством, оно-то его и вывело в чемпионы, вот уверена.

– Не уйдешь? Прекрасно. Я вызываю полицию, – откровенно блефовала я, но, похоже, как в воду глядела. Кто-то подсуетился до меня, потому как за дверью уже был слышен голос нашего участкового.

Степан Андреевич быстро взял Давыдова в оборот как нарушителя общественного спокойствия и заставил того выйти на улицу. Их короткую беседу за дверью я слушала с замирающим сердцем, но не вмешивалась. Не знаю, увез полицейский Ивана в участок или отпустил, пригрозив, но оперативно успокоиться после их ухода я не смогла.

Меня хорошенько потряхивало, вместо крови будто студень залили…

Предусмотрительно отключив телефон, на случай, если Давыдов попытается продолжить атаку по сотовой связи, я отправилась к мальчишкам.

Те молчаливо сидели на кровати, даже ноуты не включили, что на них совсем было не похоже.

– К врачу едем?

– Чемпион уже свозил, говорю же, зря грузишься, – поднял на меня глаза Тимур.

– Зря? – вспыхнула я. – Ты с бандажом, а я, значит, зря?

Мальчишки ничего не ответили. Имелась за ними такая гаденькая привычка – игнорировать, если что-то шло не так, как они себе нарисовали.

– Ну? – уперла руки в бока я. – Ничего не хотите мне сказать?

– А тебе не кажется, что это ты должна была нам сказать, кто наш отец? – зыркнул на меня исподлобья Тимур. – Причем давно.

– Не пришлось бы самим раскапывать инфу, – поддержал его Артур.

Я застопорилась, сердце забилось в бешеном ритме. В чем-то сыновья были правы, но признать это – словно признать собственное поражение.

Большего всего меня испугали не серьезные мордашки сыновей, а то, что они перестали трещать на своем птичьем.

– Есть темы, которые с детьми до совершеннолетия не обсуждают, – постаралась удержать лицо я, на что мальчишки лишь фыркнули. Я присела  с ними рядышком. Усталость накатила – прямо к полу гнуло… – Как вы узнали? Лампа рассказала?

– Ты совсем нас за отсталых держишь? – обиделся Артур. – Фотку твою увидели.

– Какую фотку? – нахмурилась я.

Сыну пришлось принести из гостиной альбом и показать, что он имел в виду.