Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 96

Саша смотрел на львов, забыв обо всем. Всё исчезло: горящий дворец с клубами черного дыма, взрывы, свист пуль. Исчез несчастный клерк президентской канцелярии. Даже Эм исчез. Был только он и львы. Трое львов, смотревших прямо на него. И он не испытывал страха. Он знал, что так и должно быть. Что встреча с белыми львами была неизбежна. Он не мог миновать эту точку, как и львы. И то, что происходило с ним до того, было лишь подготовкой к этой встрече с царственными животными, смотревшими сейчас на него и только на него. Он выпрямился, поднял голову. И не удивился, когда лев медленно подошел и улегся у его ног, по-прежнему глядя ему в глаза. Чуть помедлив, подошла и львица, но она смотрела слегка настороженно, хотя и последовала примеру своего супруга. Львенок с любопытством смотрел то на Сашу, то на родителей. Лев рыкнул на детеныша и тот, поджав хвостик, поспешно улегся рядом с матерью. Со стороны могло показаться, что львы чего-то ждут от Саши. Но он-то знал, что это не так. Львы просто признали его. Как и он их. Каждый был на своем месте. И он, и львы. И Саша знал, куда двигаться дальше. Не в том смысле, что он знал, куда бежать из охваченного пламенем президентского дворца. Нет, он знал куда идти в жизни.

По пути, с которого его сбили в далеком детстве. Сначала властная мать. Затем Игорь с его жадностью. По пути, который ему, сам того не подозревая, указал Йен с его одержимостью свободой. По пути, на который его заставил ступить Старший. По пути, который вел через туманы серых озер в безбрежность. И львы… они были частью этого тайного мира. Который опутывал клубящимися лабиринтами мир земной, скрывая сверкающую бесконечность. Но его место было здесь, его путь пролегал сквозь туманы. И путь его охраняли белые львы. Саша сделал шаг ко льву, погладил его гриву. Лев не выразил ни малейшего недовольства. Саша погладил львицу, она преданно смотрела на него. Наконец, потрепал львенка. Тот тут же облизал его руку. Словно откуда-то издалека донесся до Саши голос клерка, который восклицал что-то на своем родном наречии. Это были возгласы страха и в то же время восхищения. Лев недовольно обернулся к клерку и зарычал. Тот застыл. Но лев снова повернулся к Саше, как будто ожидая его решения. И как будто не желая ничьей крови. Саша замер. Не потому что боялся. Наоборот, от странного ощущения безопасности рядом с зоной, где велась стрельба, где то ли брали президентский дворец, то ли пытались его сравнять землей. Непонятно кто враждовал непонятно с кем за трон местного царька. И какой-то очередной Нгасса очень скоро усядется на этот трон, чтобы быть свергнутым очередным Нбекой, несть им числа. Но белые львы останутся. Львы, которым нет дела до царьков, уверенных, что являются их хозяевами. Белые львы не принадлежат им. Они приходят в этот мир, чтобы охранять и служить тем, кто зачастую даже не подозревает о своей подлинной миссии. О своей миссии… Тут Саша снова очнулся. Миссия. Пора было уходить. Саша снова посмотрел в глаза льву. И увидел, что тот прочитал его намерение. Поднявшись с земли, он с царственной грацией зашагал к высокой белой стене, огораживающей зверинец. Львица двинулась следом за своим супругом, львенок с любопытством смотрел на Сашу, словно желая с ним поиграть. Саша сжал руку молчащего Эма и двинулся вслед за львами. Чернокожий клерк шел сзади, бормоча под нос какие-то заклинания. Львы довели их до калитки в стене. Она была закрыта. Саша обернулся к клерку и прочитал в его взгляде ужас, как будто он смотрел сейчас на львов, а не на обычного парня. – У тебя есть ключ? –с трудом подбирая французские слова, спросил Саша. Клерк еще несколько мгновений пялился на Сашу с тем же ужасом. Но затем закивал, стал рыться в карманах, достал карточку и открыл калитку. Саша обернулся ко львам. Он знал, что они не прощаются. И львы это знали, провожая его внимательными взглядами. Клерк между тем трусцой припустил по узкой улочке, по одну сторону которой тянулась высокая каменная ограда президентского дворца, по другую –ограды роскошных вилл. Саше вспомнилось, что во время предыдущего приезда в Агазе Старший и он поселились на одной из таких вилл, неподалеку от дворца. – Там должна быть машина, – говорил клерк, указывая на улицу, которая под прямым углом отходила от той, на которую выходила стена президентской резиденции. – Надо ехать. Ехать! В Огоу! Там друзья. Безопасно! Саша нахмурился. – Что такое Огоу? – Провинция. Префектура, – пояснял клерк. – Нет, – отрезал Саша. Он не вполне понимал, почему этот клерк, который прежде даже не пытался скрыть желания удрать поскорее от них, теперь вдруг решил их спасать. Что это значило? – Ты отвезешь нас к российскому посольству, – безапелляционно произнес Саша. Черт, у них же не было с собой паспортов! Но, в конце концов, примут же их, если в городе такое творится. А потом они как-нибудь улетят. О бюрократической волоките, как и о том, что он стал свидетелем убийства президента, Саша старался не думать. Главное – добраться до посольства. Укрыться там. – Нельзя к посольству, – между тем твердил клерк, пытаясь втолковать этому тупому русскому очевидную вроде бы истину. – Там стреляют. Стреляют! Слышишь? – К посольству! – повторил Саша. Глаза его холодно блеснули, рука снова потянулась к пистолету. Клерк уже знал этот блеск. Он понесся по улочке, остановился у какой-то двери. Это был гараж. В нем стояла новехонькая «ауди». – За руль! Довезешь нас до посольства. – Нельзя туда! Опасно! – безо всякой надежды повторил клерк. – Может быть, не надо? – неуверенно спросил Эм. – Надо! – отрезал Саша. – Едем! Быстрее! Клерк сел за руль, Саша рядом, Эм сзади. «Ауди» выехала из гаража и, быстро набирая скорость, помчалась прочь от дворца. Сначала они ехали вдоль бесконечных вилл – это был самый престижный и богатый район Агазе. Затем ауди влетела в деловой квартал, где в нескольких многоэтажных зданиях с претензией на ультрасовременность размещались офисы фирм – преимущественно представительств иностранных компаний и банков. На улицах не было прохожих и почти не было машин. Только вооруженные патрули и бронетранспортеры на перекрестках. Было впечатление, что город вымер. Но это было обманчивое впечатление. В жилых кварталах уже орудовали мародеры. Кучки чернокожих парней разбивали витрины магазинов, из выбитых дверей выскакивали люди, тащившие коробки, ящики, тюки… Кое-где полыхали пожары. Жилой квартал быстро остался позади, они вновь въехали в прибрежный район, где располагались иностранные посольства. Звуки стрельбы усилились, очевидно, бои шли где-то по соседству с посольским кварталом. На перекрестке из-за поворота на полном ходу выскочил БТР, который едва не смял их «ауди», клерк успел отвернуть руль, машина едва не врезалась в столб, пошла юзом. Клерк разразился цветистым проклятием на местном наречии, сидевший позади Эм тихонько охнул, а Саша лишь стиснул зубы. Наконец, они остановились у высокой стены, за которой возвышалось здание, над которым развевался российский флаг. – Оставайся в машине, чтобы этот не удрал, – бросил Саша Эму. – И если что – сразу пистолет к его башке. – Ал, может быть лучше уедем? – Все будет в порядке, – отрубил Саша. У него не было сомнений, что в посольстве должны их укрыть. Ну а как иначе, если в городе творится светопреставление? Саша подбежал к калитке посольства которая, конечно, была наглухо заперта. Он принялся давить на кнопку домофона. Прошла минута, другая, никто не отзывался. Саша упорно давил на кнопку. Должен же быть кто-нибудь в посольстве. Наконец, домофон ожил. – Эмбыси из клозет, – торжественно объявил домофон. – Я гражданин России, – заорал Саша. – Мне нужно укрыться в посольстве! И со мной еще… – Закрыто! – перешел домофон на русский. – Никого нету! – Впустите! Здесь стреляют! Я гражданин России! – В консульство иди! Для вас, козлов, консульство открыли, а вы все в посольство ломитесь! – отрезал домофон. – А где это ваше консульство?? – В Рухассе. Знать надо! Тоже мне, гражданин России! – В какой еще Рухассе? Где?? Где это? – Рухассе-авеню, двадцать один. Туда топай! – Я не знаю, где это! Далеко?? – Двадцать минут на такси. Только там тоже закрыто, – торжествующе провозгласил домофон и дальше забубнил, словно диктор советского радио, читающий по бумажке. – В связи с обострением ситуации в столице Республики Чамбе всем росзагранучреждениям в этой стране предписано приостановить работу по соображениям безопасности. Находящимся в Чамбе гражданам РФ рекомендовано избегать появления в местах столкновений и не выходить на улицу без крайней необходимости. – Да вы издеваетесь что ли?? Я гражданин России… – Вот и сиди дома, гражданин! Нечего по улицам шляться! – Вы обязаны впустить меня! – Ты что, русского языка не понимаешь, гражданин? Сказано тебе: в консульство! – В какое, ебать, консульство?? – рассвирепел Саша. – Оно закрыто, сами сказали! – Ничего не знаю! Есть приказ никого не впускать! Давай, вали отсюда, а не то полицию вызову! Много вас тут таких шляется! Понаедут хрен знает зачем, а потом вопят: я гражданин… А у самого и документов при себе небось нет! Возись тут с вами… Домофон хрюкнул и умолк. Саша снова принялся давить на кнопку, но тщетно. Прислонившись спиной к двери, он яростно пнул ее ногой и выругался. – Ал! – из окна машины высунулся молодой итальянец. – Ал, надо уезжать! Стрельба раздавалась уже где-то рядом. Саша не заставил себя просить дважды. Он запрыгнул в ауди, которая тут же рванула с места. Мелькнула мысль о попытке прорваться в итальянское посольство, ведь Эм – гражданин Италии… – Едем в Огоу! – провозгласил клерк. – Здесь нельзя оставаться. Опасно. Опасно! – А что там, в Огоу? – устало переспросил Саша. – Там друзья. Львы вас признали. Все хорошо, – говорил клерк, напряженно глядя на дорогу. Саша не возражал. Он чувствовал усталость. И рана на плече, о которой он было позабыл, ныла все сильнее. Накатывала слабость. Саша откинулся на спинку сиденья, понимая, что ему все равно, куда его везут. Все равно… Но все-таки заставил себя взять телефон, который ранее отнял у клерка. Разблокировал экран. Там был значок мобильного оператора, значит, связь работала. Но кому звонить? Саша никогда не запоминал номера телефонов и теперь, оставшись без своего смартфона с его записной книжкой, был беспомощен. Голова кружилась. Несмотря на экваториальную жару, он чувствовал озноб. Надо было что-то делать. Кому-то сообщить… Но кому? И как? Он вошел в интернет, пальцы автоматически забили адрес поэтического сайта, на котором он регулярно выкладывал свои стихи… Белоснежные львы в неподвижном сиянье луны! *** Казиньяно, май 2008 года – Вертье, вы что, за идиота меня принимаете?? – орал в телефон разъяренный Йен. – Вы отправили в Чамбе целую группу иностранного легиона, лишь бы остановить людей, которые шли спасти Александра. А теперь уверяете, что ничего не можете?? – Хейден, ситуация вышла из-под контроля, – голос Вертье звучал устало и глухо. – Вы ведь тоже не предполагали, что в Чамбе произойдет новый переворот, не так ли? – Я не французская контрразведка!! – зарычал Йен. – Это не мои люди сидят на ключевых постах в Чамбе, а ваши! Вам стоило снять телефонную трубку, и они решили бы все проблемы! А вы уверяете, что ничего не можете сделать! – Да, у нас есть люди в Чамбе! – вскипел Вертье. – И тем не менее вы сумели посадить в президентское кресло своего человека вопреки нашей воле! Мы не всесильны, Хейден, и вы это прекрасно знаете! Так что оставьте свою истерику! Сейчас не до нее. – Пока Забродин и Нуцци не будут в безопасности, никаких переговоров о «Сокоде» не будет, – отрезал Йен. – А если с ними что-то случится, то я устрою вам лично Вертье и вашим людям в Чамбе такой ад на земле, что вы будете молить и Бога, и дьвола отправить вас в настоящий ад! – Не надо мне угрожать, Хейден, это бесполезно, – процедил сквозь зубы Вертье. – А я не угрожаю, мсье. Всего лишь объясняю, что вас ждет. – Хейден, в этой чертовой Чамбе снова все полетело ко всем чертям. В столице хаос, президентский дворец горит! – У вас там отличная агентурная сеть, – гнул свое Йен. – Да, – признал Вертье. – И кое-что мне стало известно. Я готов поделиться с вами информацией в качестве жеста доброй воли. Правда, боюсь, это не поможет ни вам, ни нам. Но ситуация такова: в момент убийства Нбеки Забродин находился в его кабинете. – Что? – вздрогнул Йен. – Да, именно так. Причем, – Вертье сделал паузу, – он был в весьма специфическом наряде. В сбруе и с голой задницей. И… непонятно, что происходило в кабинете Нбеки. Точнее, можно не сомневаться, чем именно занимался Нбека с Забродиным, а вот потом… Потом Забродин выскочил из кабинета с воплем: «Президент убит». Охрана, дежурившая у дверей, ринулась в кабинет. Нбека действительно был мертв. Видимо, был убит личными телохранителями, находившимися в кабинете. Началась перестрелка. Этим воспользовался начальник генерального штаба Магаба, который решил, что настал удобный момент захватить власть. Но его предшественник на этом посту, нынешний глава канцелярии президента Нибигира имел другое мнение на сей счет и решил, что настал его час. И теперь в Агазе идут сражения между армейскими частями, подконтрольными Магабе, и частями президентской гвардии, которой фактичеки командует Нибигира. Перевеса нет ни у того, ни у другого, поэтому в столице полный хаос… – Но что с Александром? – нетерпеливо перебил француза Хейден. – Скорее всего прячется в каком-нибудь укромном уголке дворца… – В укромном уголке дворца?? – снова взвился Йен. – В укромном уголке дворца, говорите вы?? Там стреляют, там все горит, там черт знает что творится, а вы… – Хейден! – в голосе Вертье зазвучал металл. – Прекратите же истерику! Будьте мужчиной, в конце концов. У меня есть предложение, которое, возможно, спасет жизнь вашему любовнику. Чтобы он оказался в безопасности, нужно любой ценой остановить конфликт между Нибигирой и Магабой. Хейден, вы имеете влияние на Нибигиру. Он зависит от вашей финансовой поддержки. У нас же есть рычаги давления на Магабу. Давайте действовать сообща: каждый давит на своего сукина сына, заставляя прекратить побоище. Иначе ситуацией воспользуются мятежники. Они уже ею воспользовались и захватили «Сокоде», но вряд ли удержат. По счастью, наш общий друг Мурзин, который за ними стоит, сейчас занят решением собственных проблем, ему не до Чамбе. И на него, кстати, тоже можно надавить, но это сделают наши русские друзья. Нам нужно, чтобы ситуация в Чамбе нормализовалась. Посылать туда экспедиционный корпус чертовски не хочется. Вам тоже нужно спокойствие в Чамбе, Хейден, ведь у вас там бизнес. А еще вам нужно спасти любовника. Пока во дворце и в столице хаос, вам его не спасти. Но если бои прекратятся, его шансы выжить возрастут. Надавите на Нибигиру, мы надавим на Магабу. О разделе власти договоримся после. А ваш любовник будет спасен. – А этот ваш чертов Иностранный легион? – стиснув зубы, спросил Йен. – Хм, вынужден признать, что эта группа имела свидание с вашими людьми в джунглях… Между ними был бой. Это все, что я могу сказать. «Час от часу не легче», – подумал Йен. Эрик, его друг. Жив ли Эрик? А Саша… – Хорошо, – сказал он глухим голосом. – Я свяжусь с Нибигирой. Йен нажал кнопку отбоя. Надо было действовать. Надо. Да, он понимал всю призрачность предложения Вертье. Туземные царьки почуяли запах власти, как хищники запах крови. Никакие угрозы, никакие посулы их не остановят. А если даже и остановят, то не факт, что это спасет Сашу. Да и жив ли он? Но тут же Йен обругал себя последними словами. Он не имеет права так думать. Он должен использовать любую возможность, чтобы спасти Сашу. И не терять ни секунды Ни секунды. Ни секунды. Но Йен терял эти самые секунды. Он стоял, словно окаменев, на стене древней крепости и смотрел на сверкающее Средиземное море, которым с этой стены так часто любовался его сероглазый поэт. Йен знал, что должен связаться с Нибигирой. Но неведомая сила приковала его к месту. Он не мог пошевелиться. Словно дух старой крепости властно приказывал ему… ждать. Ждать. Чего?? Чего?? Йен не знал. Но этот приказ: ждать – тяжелой печатью придавил его сознание, лишил возможности действовать. Йена охватила паника. Он не понимал, что с ним творится. И тут смартфон глухо звякнул. Йен вздрогнул. Он знал этот звук… Знал. Слишком хорошо. Его прихоть. Его глупость. Когда он узнал, что его мальчик пишет стихи, то решил читать их. Пусть в подстрочном переводе с русского на английский. Он нанял для этой цели специальную переводчицу, поскольку не хотел, чтобы сашины стихи коверкала компьютерная программа-переводчик. И не только. Йен ждал появления каждого нового стихотворения Саши, пусть и не понимал ни слова по-русски. Ему важно было увидеть новые строки на кириллице, любоваться ими словно зашифрованным посланием. Для этого он подписался на обновления сашиной странички на русском поэтическом сайте, где тот публиковался. Как только Саша вывешивал на сайте новое стихотворение, Йену приходило уведомление на смартфон. Иногда оно приходило в самое неурочное время, учитывая разницу часовых поясов. Например, в половине четвертого утра. Но Йен, услышав знакомый звук, вскакивал с постели и хватал смартфон. Или прерывал важное совещание, чтобы открыть новое стихотворение и смотреть на кириллические буквы словно на любовное письмо. После чего немедленно отправлял послание переводчице и, не находя себе места, ждал, когда та, наконец, переведет. Пусть это был всего лишь подстрочник, пусть терялся размер и рифмы, а игру смыслов русских слов не всегда можно было точно перевести на английский… И пусть у Саши практически не было стихов о любви, пусть! Для Йена каждое стихотворение было дорогим. Он по сотне раз перечитывал подстрочники, он знал их наизусть! И сейчас он услышал тот самый сигнал – оповещение об обновлении на поэтическом сайте. Да. Да! Да! Новое стихотворение Саши. Новое! Стихотворение!! Саши!!! Руки Йена затряслись, он едва не задохнулся. Да. Да. Он смотрел на столбик строк, написанных кириллицей. Три строфы. Саша их опубликовал только что. Значит, у него есть доступ в интернет? Что за стихотворение? О чем? В нем разгадка? Йен, не в силах ждать, принялся копировать строки, вставляя их в программу-перевод. Белые львы. Душная ночь, кровоточащая рана. Белые львы. Застывшие в музее. Оживающие в ночных кошмарах. Бродящие в лунном сиянии. Что это?.. А это? Взгляд Йена упал на ряд цифр, начинавшихся со значка +. Он вздрогнул. Номер телефона. Это же номер телефона. Неужели? Неужели?? Он торопливо нажимал на кнопки… Тишина в трубке. Гудок. Еще гудок – дребезжащий, дрожащий и не уверенный. Тихий голос в трубке: – Алло. Его голос. Его голос! Его голос!!! – Ты… ты жив?? Где ты??? *** Москва, май 2008 года – Мурзин, вы что, не понимаете? – привычная вкрадчивость безликого уступила место нескрываемому раздражению. – Ваш Забродин в эпицентре столкновений. В Агазе. В президентском дворце. Вы ведь хотите спасти своего любовника? У вас есть шанс. Вы должны надавить на лидеров повстанцев, захвативших «Сокоде», и убедить их уйти назад, в свои джунгли или… да куда угодно! Но с титановых рудников они должны уйти. – И как это поможет Александру? – бесстрастно спросил Мурзин, хотя внутри у него все кипело и рвалось от безумного страха за Младшего. – Вертье и Хейден надавят на местных вояк, устроивших побоище в Агазе. Ваша задача – повстанцы. Нужно, чтобы всё улеглось. Чтобы статус-кво восстановился. – С какой стати я должен стараться для других, не имея никаких гарантий? – Вы не в том положении, чтобы требовать гарантий, Мурзин. Вам дают шанс. Дело ваше, воспользоваться этим шансом или нет. – Не блефуйте. Вам позарез нужно, чтобы повстанцы ушли с месторождения. Иначе все ваши схемы и планы полетят к ебеням. – А вы стали материться, Мурзин, – заметил безликий. – Значит, не уверены в себе. – Да, – спокойно кивнул Мурзин. – Ни капельки не уверен. Ни в себе, ни в вас. – Мурзин, подумайте! В ваших силах спасти вашего… Сашу. Или Младшего. Ведь так вы его зовете? – глаза безликого сузились. На мгновение в глазах Мурзина вспыхнула яростью. Безликий, произнеся слово «Младший» как будто вторгся в самое тайное, интимное, что было у Геннадия. Но вспышка ярости мгновенно погасла как молния, сверкнувшая в ночном небе. – Два телефонных звонка, – бесстрастно произнес Мурзин. – Время не ограничено. Я начну действовать только после этих звонков. И только если сумею дозвониться. – Мурзин! – теперь уже безликий потерял самообладание и подскочил на стуле, при этом он неожиданно обрел лицо – злое, безобразное, жалкое. – Два звонка, – холодно повторил Мурзин. – Иначе ничего не будет. Его глаза были похожи на темные бездны. И за этой тьмой скрывались боль, страх и любовь, полная горечи и отчаяния. – Я должен проконсультироваться, – безликий снова стал безликим. – Такое решение не в моей компетенции. И он вышел из камеры. Мурзин закрыл глаза и что-то зашептал.