Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 57

====== 23. ДНИ ВОЗМЕЗДИЯ ======

ГЛАВА 23. ДНИ ВОЗМЕЗДИЯ Зальцбург, январь 2008 года «Йен Хейден, молодой американский магнат, получивший широкую известность благодаря своим амбициозным проектам в сфере аэронавтики, автомобилестроения, а также активной общественной деятельности, попал в авиакатастрофу во Франции близ знаменитого версальского парка под Парижем. По некоторым данным, Хейден направлялся с деловых переговоров, которые проходили в одном из частных поместий в Иль-де-Франсе, в аэропорт Руасси, чтобы на личном самолете вылететь в Сан-Франциско, где располагается штаб-квартира возглавляемой им корпорации StarsFlights. Однако близ Версаля вертолет, на борту которого находился Хейден и которым управлял пилот Жан-Пьер Паскуа, потерпел крушение. По предварительным данным, это произошло из-за отказа двигателя и проблем в системе управления вертолетом. Вертолет рухнул с небольшой высоты на поляну рядом с версальским парком и развалился на части. Пилот Жан-Пьер Паскуа погиб на месте от полученных травм. Йен Хейден выжил, получив сотрясение мозга, многочисленные ушибы и переломы ребер. Его жизни ничто не угрожает. Хотя предварительные данные экспертизы указывают на отказ техники, однако компания, которой принадлежит вертолет, заверяет, что накануне полета машина прошла тщательную проверку, которая показала полную исправность вертолета. Незадолго до авиакатастрофы Хейден выступил в Страсбурге на международной конференции, посвященной проблемам взаимодействия крупного бизнеса и демократии. Его речь вызвала большой интерес, в частности, тезис о том, что главным препятствием на пути распространения ценностей свободы и демократии являются не авторитарные и диктаторские режимы, а мировоззрение людей, хорошо знакомых с либеральными ценностями, однако предпочитающих им ценности жесткой иерархи подчинения. Как следовало из речи Хейдена и последовавшего за ней телеинтервью, имевшего скандальный характер, этот тезис Хейден выдвинул в результате личных обстоятельств. Известно, что Хейден не скрывает своей сексуальной ориентации и поддерживает ЛГБТ-движение. Достоянием гласности стал конфликт между ним и русским бизнесменом Мурзиным из-за некоего молодого человека, порнографические ролики с участием которого были распространены некоторое время назад в интернете. Утверждалось, что именно конфликт Хейдена и Мурзина из-за этого молодого человека является одной из главных причин обострения обстановки в экваториальной республике Чамбе вокруг титанового месторождения «Сокоде»… Йен с трудом заставил себя дочитать этот текст – один из многочисленных текстов, появившихся как во французской, так и в мировой прессе. Все эти тексты были примерно одного содержания: Хейден попал в авиакатастрофу, но выжил, причины авиакатастрофы скорее всего технические, а дальше – упоминание о речи в Страсбурге и скандальном телеинтервью Тайлеру Скоту с последующей публикацией не вошедших в интервью кадров, и снова упоминания о Саше Забродине, конфликте с Мурзиным и «Сокоде». – Ты же понимаешь, что версия о технических неполадках это брехня для отвода глаз? – зеленые глаза Эрика Киллерса смотрели прямо на Йена. Разговор происходил в палате частной австрийской клиники. С места катастрофы Йена доставили в парижский госпиталь, но Киллерс тут же вмешался и потребовал, чтобы Йена на санитарном самолете вывезли из Франции. Врачи отказывались, говоря, что это опасно, но Киллерс умел сломить любое сопротивление. Йена, еще находившегося без сознания, перевезли в Австрию. – Двигатель не вышел из строя сам по себе. А система управления сошла с ума тоже не по своему желанию. Это была диверсия, Йен, – заявил Эрик, когда Хейден пришел в себя. – Кто? – слабым голосом спросил Йен. – Есть кое-какие предположения, – мрачно произнес Эрик. – Мне известно, откуда ты летел на самом деле. Вовсе не из Бове, где у тебя якобы состоялась встреча с какими-то бизнесменами. Ты летел из Рамбуйе, со встречи с президентом Франции. Скажи мне, Йен, эта встреча прошла неудачно? – Неудачно, – темно-серые глаза Йена пристально смотрели в холодные зеленые глаза Эрика. Эрик с понимающим видом кивнул. – Что ты хочешь этим сказать? – Йен впился глазами в Эрика, но тот по-прежнему был спокоен и холоден. – Что факты складываются во вполне определенную картину. Во-первых, вертолет перед вылетом в Рамбуйе проверяли сверхтщательно. И техники авиакомпании. И люди из твоей службы безопасности. И мои ребята. Вертолет был абсолютно исправен. Во-вторых, о том, что ты летишь в Рамбуйе, никто не знал. В полетном листе местом назначения значилось Бове. Пилот узнал, что надо лететь в Рамбуйе только за пять минут до вылета. В-третьих, твои переговоры с президентом Франции были сверхсекретными. О них знали только президент Франции и люди из спецслужб. В-четвертых, ты сам сказал, что переговоры прошли неудачно. Скажи, ты сел в вертолет сразу после переговоров? – Да, – уверенно сказал Йен. – Я даже не остался на обед с этим клоуном… Хотя… Дело было так: уже на выходе из замка меня остановил один из его помощников и завел какой-то странный разговор. По сути лишь повторял то, о чем говорилось на встрече, ничего нового. Я в ответ твердил, что уже слышал все это. Но он просто прилип ко мне! – И сколько времени он от тебя не отлипал? – зеленые глаза Эрика сузились. – Кажется, минут пятнадцать. А может быть, двадцать. Или даже больше. Черт, Эрик, я не знаю! Я не засекал время! – Ну, допустим, 15-20 минут. Этого вполне достаточно, чтобы покопаться в вертолете. Достаточно для профессионала. – Ты хочешь сказать… – вздрогнул Йен. – Я хочу сказать, что в это же время пилота отвлекли. Пригласили на чашечку кофе. Таким образом, возле вертолета оставались только люди из охраны резиденции. – Нет, этого не может быть! Я общался с президентом Франции, а не с каким-то… – …африканским царьком, – со скептической усмешкой закончил за него Эрик. – Демократически избранные лидеры и мелкие диктаторы имеют гораздо больше общего между собой, чем кажется. – Я тоже начал так думать, – угрюмо пробормотал Йен. – И, наконец, пункт пятый. Людей из твоей службы безопасности отстранили от расследования, его ведут французские спецслужбы. Точнее, заместитель шефа контрразведки Мишель Вертье. Доверенное лицо президента. И первое, что он сделал, это объявил, что версия теракта не подтвердилась. Хотя экспертиза обломков вертолета в тот момент не началась. Тебе этого достаточно? – Более чем, – процедил Йен. – Ублюдки. Они хотят выжить меня из Чамбе и не останавливаются ни перед чем! – Именно. Поэтому я чуть ли не силой вырвал тебя из парижского госпиталя и переправил сюда, в Австрию. Здесь ты будешь в большей безопасности. Кстати, напомню, наш друг Сидюхин тоже находится в этом госпитале. Так что вы можете мило пообщаться на прогулке. Его вывозят в инвалидной коляске. При упоминании Сидюхина Йен скривился, как будто сожрал лимон. – Есть новости из Москвы? – спросил он хмуро. – Мои люди держат тебя в курсе, – пожал плечами Эрик. – Ты узнаёшь обо все раньше меня. Йен кивнул. Когда он очнулся, первой его мыслью была мысль о Саше. Он потребовал себе мобильный, несмотря на все возражения врачей и набрал Сашин номер. Но равнодушный металлический голос сообщал, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Йен, не колеблясь ни секунды, набрал номер Мурзина. Тишина в трубке, затем длинные гудки. Мурзин не ответил. Йен выругался и набрал номер московского детективного агентства. Там ему сообщили, что Забродин по-прежнему в больнице в крайне тяжелом состоянии. Йен тут же потребовал, чтобы ему присылали сообщения о самочувствии Саши каждые три часа, нет, каждый час! Да, он понимал, что это глупо, что за час ничего не изменится. Но без новостей о Саше он сошел бы с ума. Он должен был знать, должен! Когда Йен заканчивал разговор с московским детективом, раздался звонок по второй линии. Мурзин! Йен тут же оборвал разговор и переключился на Мурзина. – Я знаю, что с вами произошло, – без приветствий начал Мурзин, и голос его звучал мрачно и устало. – Я не имею к этому отношения. – Что с Сашей? – перебил его Йен. – В больнице. Врачи говорят, что опасность миновала, но он пока очень слаб. – Может быть… его стоит перевезти в Европу? – И желательно в тот госпиталь, в котором сейчас находитесь вы, не так ли? – в голосе Мурзина звучал сарказм. – Исключено. На самом деле, Хейден, я думал о том, чтобы перевезти его за границу. Но врачи категорически против. Перелет может пагубно на нем сказаться, а он только-только начал оправляться от… – Кто это сделал? – голос Йена зарычал. – Ваш бизнес-партнер, Силецкий-старший, – сарказм в голосе Мурзина усилился. – Мстил за своего ублюдка. – Он не мой бизнес-партнер! – Йен дернулся от возмущения и чуть не взвыл от боли, пронзившей сломанные ребра. –Если это действительно он, я его лично прикончу! – Предоставьте это мне, – холодно сказал Мурзин. – Мои руки чешутся не меньше ваших. И хотя бы в этом мы с вами союзники, Хейден. Непосредственного исполнителя мои люди уже взяли. И он скоро ответит по полной… Уже отвечает. До Силецкого я тоже доберусь. – Кто был исполнителем? – Один продажный щенок из лавочки Сидюхина. Кстати, можете передать Сидюхину привет. Как я понимаю, вы с ним находитесь в одной клинике. Поправляйтесь, Хейден. Набирайтесь сил. Они вам понадобятся. Наша с вами война только начинается. Мурзин отключился. Йен откинулся на подушку глухо зарычал, в бессильной ярости глядя в белый потолок своей палаты. *** Подмосковье, январь 2008 года В окровавленном существе, покрытом синяками, ссадинами, рубцами, порезами, с обезображенным лицом, разбитыми пальцами, выдранными ногтями, сломанной рукой невозможно было узнать изнеженного красавчика Славика, так гордившегося своей внешностью и заботившегося о ней. Теперь этот жалкий окровавленный комок валялся на полу в том самом подземелье, где закончился жизненный путь Ефимова. Славик жалобно скулил, из его груди время от времени вырывались стоны и хрипы. Мурзин сидел в большом кресле и бесстрастно наблюдал за происходящим. Только глаза, полыхавшие черным огнем, выдавали клокотавшую в нем ненависть. Над Славиком стоял Михаил, на нем из одежды был только черный фартук. В руках он держал устрашающего вида щипцы. На его лице были написаны брезгливость и ненависть, в светлых глазах читалась звериная свирепость. – Остановись, – коротко бросил Мурзин. – Пусть пока поживет. Раб бросил быстрый взгляд на Господина, в глазах его как будто сверкнул огонь несогласия с приказом, но он тут же покорно кивнул. За креслом Старшего стоял Олег. На нем была, как обычно, только сбруя и латексные штаны. Его поза была напряженной, во всем облике угадывалась нервозность. – Приведешь эту тварь в относительный порядок, – бросил Старший Олегу. – Как врач-анестезиолог. Подыхать ему пока рано. Олег поклонился. Мурзин с отвращением смотрел на скорчившегося на полу Славика, который то ли впал в забытье от долгой пытки, то ли просто боялся шелохнуться. – Владимир, подойди, – приказал он шефу охраны, стоявшему в дверях. Тот молча выполнил приказ. – Итак, – проговорил Мурзин. – Эта тварь мало что знает, но картина ясна и без его блеяния. Силецкий сам мне сообщил, что Младшего отравили по его приказу. В отместку за гибель его ублюдка. Что ж, Силецкий поплатится. Но меня интересует вся цепочка, задействованная в покушении. От кого эта тварь получила яд, то, кто организовал ее проникновение на прием и так далее. Задача ясна? Ступай. Мурзин подождал, когда Владимир выйдет, и продолжил. – А от тебя, – он устремил пронзительный взгляд на Олега, – я жду расследования того, кто мог слить Силецкому информацию. Ты должен проверить всех. Прислугу, охрану и так далее. Олег поклонился, чуть заметно нахмурившись. Михаил вопросительно смотрел на Старшего. – Не беспокойся, – произнес тот. – Тебе тоже предстоит работа. Именно ты доведешь все до конца. Через пару часов Владимир представил Мурзину нужную информацию. На основании слов Славика, распечатки звонков, поступавших на его мобильник, а также взаимодействия со службой безопасности особняка, в котором проходил злополучный прием, было установлено: посредником, передавшим яд и организовавшим проникновение Славика на прием, был никто иной как Кульков. Тот самый владелец дома на Новой Риге, организатор съемки порноролика, которого Мурзин лишил средств к безбедному существованию. Еще один обиженный и мечтающий отомстить. Мурзин посмотрел на Владимира и Михаила. – Приступайте, – коротко приказал он. Те молча кивнули и быстро вышли из кабинета. А Мурзин, только что выглядевший мрачным, надменным и несгибаемым, оставшись один, внезапно сгорбился и как будто разом постарел. – Я защищу тебя, – прошептал он. – Любой ценой. Любой ценой! *** Москва, февраль 2008 года Саша лежал в больничной палате и смотрел на экран планшета. Он уже больше недели как пришел в сознание, и его состояние довольно быстро улучшалось. По мнению медиков, через пару-тройку недель он будет уже вполне здоров. Но сейчас Саша чувствовал сильную слабость. И апатию. Он знал, что был отравлен, это сказал ему Старший, который появился в его палате сразу, как только Саша пришел в себя. И Саша сразу понял, чьих рук это дело. Славик. Буквально заставивший его выпить шампанского. Смазливый Славик с глазками-пуговками. Саша всегда знал, что это насквозь гнилой и продажный паренек. Но он и подумать не мог, что трусливый, изнеженный красавчик решится на такое. Ведь Саша никогда не делал ему ничего плохого! Все можно понять, но это… – Зависть. Деньги, – коротко сказал Старший, как будто читавший его мысли. Саша покачал головой. Его широко распахнутые глаза с тоской смотрели в пространство. На губах Старшего, не спускавшего с него глаз, появилась горькая и одновременно нежная усмешка. – Ты слишком хорошего мнения о людях. Для меня непостижимо, как ты сумел сохранить в себе эту наивность… – он запнулся. – … несмотря на свою профессию, – теперь уже губах Саши появилась горькая усмешка. – Сам не знаю. Может быть, потому что без веры в людей прожить нельзя. – Верить людям опасно. – Славик не верил. Это его спасло? – серые глаза неожиданно пристально посмотрели на Старшего. – Что с ним? – Решение будешь принимать ты, – бесстрастно произнес тот. В серых глазах блеснуло нечто, чего Старший никогда прежде в них не видел. Но длинные, загнутые ресницы тут же опустились… Старший не стал скрывать от Саши и то, какую роль сыграл Кульков. На это Саша отреагировал индифферентно. Кульков вообще его не заботил. После встречи со Старшим он отправился в край серых озер, вернувшись из путешествия на край тьмы. И пока еще слабыми пальцами набивал на экране планшета: