Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 135

Но Саша не возлагал особых надежд на эту миссию. По его мнению, вопрос должен был решиться в Москве. И у Саши был свой план, которым он ни с кем не делился. План основывался на том, что сам Силецкий оставался в Москве, а значит, Старшего пока не будут убивать. Старый паук сам захочет воочию насладиться мучениями жертвы.

Но тут вмешался тот самый его величество случай, на который, как говорил Старший, надо уметь надеяться, если надеяться не на что. Это был внезапный звонок Андрея. Саша сначала даже не понял, кто говорит, да и связь была прерывистой, ибо звонил Андрей «с кочки, бля, супер». После слова «супер» экс-сожитель был идентифицирован. Но когда Андрей заговорил, что встретил «ебаря, ну ты с которым, и он с тобой», и добавил, что «он мне ща супер как вдул», то Саша решил, что тот бредит. Но после пары вопросов картина стала ясна. Андрей, сказавший что «ебарь словечко замолвил, помоги с работой, супер будет», наотрез отказался говорить, откуда звонит. – Не, Саш, всё супер, но не. Меня тогда закопают, извини, если узнают, что я сдал. А эти узнают. Не. Даже если не пристроишь меня. Всё, супер, пока. Саша помнил нрав Андрея и знал, что если тот уперся, то его не переубедить. Но разговор с ним длился минут пять, если не больше. И Саша тут же вызвал Владимира. – Узнай, откуда шел сигнал. И быстрее. Сможешь? Саша знал, что у службы безопасности Мурзина такие возможности были. Во всяком случае раньше. – Сложновато,- мрачно произнес Владимир. – Сможешь? – Саша в упор смотрел на начальника службы безопасности. – Да раньше за пять минут узнали бы. Сейчас… ну, пара часов точно понадобится. – Действуй! И, если поможет, сигнал должен был идти оттуда, где Старшего держат. То есть с юга Владимирской области. Владимир испарился. Координаты вышки мобильной связи, через которую шел сигнал, были у Саши не через два часа, а уже через 35 минут. Деревня Мулино. 50 километров к югу от города Торфянска. Квадрат поисков резко сужался. Группа Михаила, уже почти добравшаяся до тех краев, получила наводку выдвигаться в этот район. К делу подключился Эрик, у которого были выходы на международные компании спутниковой связи, поскольку наверняка люди Силецкого в этих краях использовали спутниковые телефоны. Московские номера телефонов Силецкого и людей из его окружения, которым могли поступать сигналы со спутниковых телефонов, предоставил Владимир. Собранная информация позволила Киллерсу уже через пару часов получить почти точные координаты абонентов в районе Мулино. И, кроме того, фотографии этих мест со спутника. Это был уединенный дом посреди густого леса. Цель была ясна. Саша, получивший эти сведения и передавший их отцу, что-то беззвучно зашептал. Как будто молитву. А может быть, именно молитву. А затем, повернувшись к Эрику, тихо сказал. – У нас с тобой есть один долг. Здесь, в Москве. Пора заплатить. Пойдешь со мной? Наверное, впервые в серых глазах стоял не просто холод, а смертельный мороз. *** Москва, август 2008 года Валентин Силецкий в этот вечер сидел в своем рабочем кабинете, в особняке на Поварской. Ему пришлось ответить, наверное, на 20 или 30 телефонных звонков. В трубке звучали как поздравления, так и проклятия, как раздражение, так и страх. Слишком неожиданным был его ход с похищением Мурзина. Да Силецкий и сам не ожидал. Он держал группу захвата в надежном месте недалеко от особняка Мурзина, но скорее на всякий случай. Мурзин не вылезал из своего дома, который слишком хорошо охранялся. Именно поэтому Силецкий немного подыграл этому ебанашке Забродину, добивавшемуся ослабления ограничений, наложенных на Мурзина. Задействовал свои тайные рычаги, чтобы было вынесено постановление о разрешении Мурзину прогулок. Впрочем, Силецкий не обольщался: Мурзин был матерым волком и вряд ли так просто начал бы гулять по окрестностям. Но все же держал группу захвата наготове, а вдруг повезет. Было ясно, что если Мурзин выйдет из дома, то лишь в сопровождении сильной охраны. Поэтому были задействованы снайперы. Их задачей было не убить Мурзина, но ранить, чтобы потом доставить к Силецкому. Ну а если не получится ранить, то убить. Но всё прошло отлично. Это был настоящий подарок его величества случая. Мурзин вышел из дома с минимальной охраной. В него стреляли, но он успел свалиться в кустарник (вот волчара!), однако его все же оглушили, а охрану перестреляли. И теперь он кукует в погребе во глубине владимирских лесов, где его никто никогда не найдет. А пидорёнок Забродин сейчас сам придёт. Он уже звонил. Принесёт на блюдечке акции, а главное – себя. Силецкий уже запланировал сеанс видеосвязи с Хейденом: пусть тупой америкос, или кто он там, убедится, что объект его страсти находится в руках Силецкого. И ускорит передачу блокирующего пакета акций. Ну а потом… пидорёнок сдохнет вместе со своим ёбарем. Сначала Забродин на глазах у Мурзина, затем сам Мурзин. Оба умрут медленно, мучительно. А потом придется заняться Хейденом. Ну, и Киллерсом. Это само собой. За сына. За Влада. Уже стемнело. Пидорёнок обещал явиться через полчаса. Наверное, трясется сейчас от страха. Кролику страшно идти в пасть удава. А придется. Деваться некуда. Свет в кабинете внезапно дважды моргнул и отключился. Что за хрень? Никогда такого не было. Силецкий ткнул клавишу внутренней связи. Связь молчала. Черт! Он встал с кресла, доставая мобильник из кармана. Мобильная связь работала. Но не успел Силецкий вызвать охрану, как дверь отворилась. Точнее распахнулась настежь. В кабинет кто-то вошел. Затем еще кто-то. Было темно, Силецкий видел лишь два темных силуэта. – Что за хуйня? – заорал он, полагая, что это охрана. – Что со светом, у нас тут что, война, разруха? Почему резервный движок не включ… И застыл, увидев в бледном свете уличного фонаря бесстрастное лицо Забродина. Рядом с Забродиным стоял холодно улыбавшийся Киллерс.

====== 61. СМЕРТЬ ПАУКА ======

ГЛАВА 61. СМЕРТЬ ПАУКА Мулино, август 2008 года – Да тут всегда дымом несет, епта. Торфяники, бля, супер, – задумчиво повествовал Андрей, принесший Мурзину еды. – Сейчас вроде ничо. Но местные говорят, что всегда дымит. Особенно в этом, бля, как его… а, в Польском коридоре! – В Польском? – удивленно поднял брови Мурзин, оторвавшись от чего-то подгорелого, что когда-то, судя, по всему, было, картошкой. В другое время он и не взглянул бы на такое. Но Мурзин помнил старое военное правило: никогда не знаешь, когда, где и что придется есть в следующий раз, поэтому ешь сейчас то, что есть. – Ага, бля, в Польском, – кивнул Андрей. – Я сам думал, что это Польша. Заебись, бля, думаю, тут чо, поляки, штоль остались. Ну, когда Сусанин их в болота завел… – Это под Костромой было, – хмыкнул Мурзин. – Если вообще было. – Да похуй где. Не, ну супер, а? А, оказывается, тут, бля, речка течет, Пола. Вся в торфе, бля, залезешь в воду – выйдешь так весь в торфе, черный, супер! Ну и там типа место, где торф круглые сутки дымит, считай весь год. Супер. – Далеко? – как бы невзначай спросил Мурзин, продолжавший по крупицам собирать информацию. – Да, бля, тут до всего как до жопы. Супер, короче, – проинформировал Андрей. Экс-разведчик не мог не оценить умение парня уходить от прямого ответа. – Слушай, дай отсосать, а? – безо всякого перехода попросил бывший сашин сожитель. – Ну дай, а? Ты ж сам хочешь, супер будет! Вот бля буду! Не, ну ты не поверишь, мне уже по ночам хуи снятся! Вот такие! Супер. А у тебя что надо! Ну хули тебе, а? – До кочки допиздюхай сначала, – цинично усмехнулся Мурзин. – Чё, опять Сашке звонить? – Догадливый. – Не, нахуй. Это ж стрём такой – супер. – Да не говори ему ничего такого. Просто привет от меня. И спроси как дела. И всё. – А потом отсосешь? – деловито осведомился экс-сотрудник фирмы Сидюхина. – Бля буду, – торжественно пообещал Мрузин. – Супер. Ладно, я щас, быстро. *** Москва, август 2008 года – Как вы сюда попали? – хрипло спросил Силецкий, не веря своим глазам. Он всегда чувствовал себя в абсолютной безопасности в этом особняке, который приватизировал и переделал под свой офис еще в «лихие» 90-е. Здесь были установлены самые совершенные системы сигнализации и видеонаблюдения. Охраны тоже было достаточно, и Силецкий был уверен, что тут и мышь не прошмыгнет незамеченной. – Просто вошли, – сказал Киллерс. Вопрос Силецкого был задан по-русски, но Эрик угадал его смысл. – Блядство! – Силецкий продолжал давить на кнопку вызова охраны, всё больше убеждаясь, что это бесполезно. – Ебать, ебать! – повторял он. – Сигнализация отключена, охрана изолирована, – произнес Забродин по-английски, поскольку этот язык был знаком всем троим. – Как?? – заорал Силецкий. – Что ты мне зубы заговариваешь, педрила?? Он смотрел на Забродина и Киллерса со смесью непонимания, ненависти и страха. Он просто не верил, что его вот так, запросто, смогли захватить в собственной цитадели! – У вас тоже водятся кроты, – чуть улыбнулся Забродин. И это была правда. В отделе, отвечавшем за охрану особняка, действительно был человек, уже несколько лет сливавший информацию в службу безопасности Мурзина. Возможности этого «крота» были весьма ограничены. Он не имел доступа в помещения, которыми пользовался Силецкий и, таким образом, не мог поставить «жучки». Но зато имел полный доступ к схемам систем безопасности дома, расположению видеокамер, размещению сотрудников охраны и к кодам некоторых замков. Мурзин, хоть и был врагом Силецких, никогда не планировал нападения на особняк в центре Москвы. Даже после отравления Младшего. Для атаки на Силецкого, если бы Мурзин принял такое решение, можно было выбрать куда более подходящее место. Но военный опыт подсказывал Мурзину: необходимо иметь планы на все случаи. Поэтому план возможного нападения на особняк был разработан давно, время от времени он обновлялся и корректировался в соответствии с информацией, которую сливал «крот». Как проникнуть в особняк незаметно. Как отключить системы энергоснабжения: основную и резервную. Блокировать системы сигнализации и связи. Нейтрализовать охрану и персонал. Всё это было детально расписано в протоколах. Об их существовании во всей службе безопасности Мурзина знали лишь трое, в том числе Владимир. Но никто не верил, что когда-нибудь придется эти протоколы вводить в действие. Однако когда Мурзин был похищен Силецким, Владимир понял, что день «Ч» наступил. Он принес протоколы, хранившиеся в тайнике на флешках, Младшему. Тот посмотрел на Владимира как на ненормального. Да у них сейчас просто не было людей, способных осуществить нападение! Тех, кто прошел школу спецназа, включили в группу Михаила. С Младшим остались обычные телохранители – профессионалы в вопросах защиты, а не нападения. Необходимый опыт имел Владимир, да еще пара человек. Остальных привлекать не имело смысла. Да они и не согласились бы. Но когда из воздуха материализовался Эрик, Саша понял: это шанс! Нет, Эрик не казался ему всемогущим. Да и что мог этот иностранец сделать в чужой и малознакомой ему России? И все же Саша почему-то сразу решил: Эрик согласится. И не ошибся. Киллерс не колебался ни минуты. И это было не просто желание отомстить Силецкому, который пытался его убить. И только не желание обезопасить Майкла, отправившегося вызволять Старшего. Нет, это был еще и трезвый расчет профессионала. Киллерс просчитывал ситуацию с того момента, когда в Казиньяно пришло сообщение о похищении Мурзина. И он понимал, что, возможно, потребуются люди. Которых нет у Младшего. А у Эрика были такие люди. И им было всё равно, где действовать: в дебрях Африки или в центре Москвы, Вашингтона, Токио… Они могли действовать везде. И потому одновременно со скромным «австралийским инженером из Казахстана» в Москву прилетели еще несколько человек из разных стран. Все они прибыли в разные аэропорты. У большинства были туристические визы, парочка людей прибыла «по делам бизнеса». По-русски они не говорили. Но им и не требовалось. На детализацию плана ушло несколько часов. Риск оценивался как высокий, но не чрезмерный. Проникновение в особняк должны были осуществить иностранцы. Из людей Мурзина о готовящемся знал лишь Владимир. Пути отхода были проработаны. И они вовсе не предусматривали уход от погони со стрельбой, как в боевиках. Всё было проще и в то же время тоньше. Младший потребовал, чтобы ни его отца, ни Олега не ставили в известность о том, что здесь затевается. Чтобы те занимались своим делом спокойно, насколько это вообще было возможно. Киллерс и его люди не были волшебниками. Они просто были профессионалами. А охрана Силецкого оказалась совершенно не готова к тому, что на дом в центре Москвы, тем более на дом самого Силецкого, может быть совершено нападение. Да кто в здравом уме мог на такое решиться? Операция длилась восемь с половиной минут. Начиная с проникновения через канализационный люк и заканчивая хлороформом для не успевшей даже испугаться секретарши в приемной Силецкого. Охрана была заблокирована в своем же помещении. Сигнализация и связь отключены. И сейчас ошарашенный Силецкий с бессильной ненавистью и страхом смотрел на Забродина и Киллерса. Саша не собирался разыгрывать из себя благородного мстителя. Он вообще не хотел мстить Силецкому. Куда охотнее он забыл бы об этом человеке. Но Силецкий причинил зло не только ему. Поэтому в одиночку он был не вправе решать судьбу этого человека. Цель Саши была другой. – У нас мало времени, господин Силецкий, – Саша продолжал говорить по-английски, чтобы и Эрик был в курсе происходящего. – Ситуация изменилась. Теперь вы тоже в заложниках. И всё просто: вы сейчас же отдадите приказ освободить Геннадия. – Ты охуел что ли, блядь-малолетка? – по-русски зашипел Силецкий. – Это ты привык всем жопу подставлять и говно чужое жрать! Что, думаешь, я испугался? Да я… Тут в лоб ему уперлось холодное дуло пистолета, прямо перед собой он увидел холодные, зеленые глаза Киллерса. – Speak English, please, its will be quite right, – произнес Эрик. Силецкий хотел что-то сказать, но лишь тяжело опустился в кресло. Саша не спускал с него глаз. Силецкий под этим взглядом чувствовал себя насекомым, которого можно в одно мгновение раздавить. Но у насекомого еще оставался яд… – Я ничего не скажу, – через силу произнес он по-английски. – Ничего. Я его не отпущу. И вам его не найти. Он умрет. – Мы его уже нашли, – в львиных глазах читалась неумолимость. – Владимирская область, Торфянский район. Шесть километров к северо-западу от Мулино. Дом в лесу. – Сссуки! – зло выплюнул Силецкий. В львиных глазах ничего не изменилось. В разговор вступил Киллерс: