Зеркало Горгоны (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 7

И он резко повернулся на каблуках, словно намереваясь уйти.

- Стой! – хрипло выкрикнул Том. – Стой.

Кронберг полуобернулся, подняв голову и смерив Тома насмешливым взглядом. Точеный профиль, гордая посадка головы, светло-русые волосы. Том хотел этого парня. Да, он хотел, хотел его прямо сейчас! Этого сильного, наглого, необъезженного жеребца, бросающему ему вызов.

- Пойдем, - хрипло проговорил Том.

Он обязан был доказать этому красавцу, что всё совсем не так.

***

Том, конечно, не был дураком и осознавал, что его откровенно провоцируют. Но он не выносил пренебрежения к своей персоне. Он всегда, как капризный ребенок, требовал, чтобы ему оказывали все необходимые его статусу почести. Вплоть до мелочей. И потому ничего не мог поделать с детским, безудержным желанием доказать Кронбергу, что он не какой-нибудь подкаблучник. И еще больше - с желанием трахнуть этого молодого, наглого жеребца. Чтобы тот крутился, визжал и выл под ним.

Вообще-то, Тому обычно нравились изнеженные, женственные юноши - сладкие, ласковые, томные, податливые. Но Кронберг вовсе не был таким. Он был стройным, но совсем не хрупким, в нем была пружинистость, упругость, в нем чувствовалась затаенная сила, готовая прорваться и разнести в клочья все вокруг. И это завораживало Тома. Ему просто до ломоты в яйцах хотелось подчинить себе этого сильного красавца и высвободить его тайную энергию. Хотя где-то в глубине души Том испытывал иррациональный страх перед тем, что эта энергия, вырвавшаяся на волю, уничтожит его.

Во всех отелях, где Том участвовал в светских мероприятиях, для него бронировался люкс. Как раз на случай, подобный нынешнему. Они поднялись на лифте, и Том откровенно рассматривал стоявшего перед ним Кронберга. Тот был чуть выше ростом, и это тоже было необычно для Тома, который неизменно выбирал себе партнеров ниже его самого. Но с Кронбергом было необычно решительно все. Том буквально изнывал от желания наброситься на этого красавца прямо в лифте, и лишь присутствие телохранителя сдерживало его. А Кронберг отвечал ему наглой улыбкой шлюхи, которую снял богатый клиент.

У входа в номер телохранитель преградил Кронбергу дорогу. Перед тем, как остаться наедине с самим мистером Бреннаном, тот должен был подвергнуться личному досмотру. Том обычно в это время уже проходил в номер. Он не любил смотреть, как его любовников, пусть даже случайных любовников, обыскивают, тем более что некоторые из них принимались возмущаться, а иные, бывало, устраивали настоящие истерики.

Но на сей раз Том задержался. Сам не понимая, почему именно. Нет, Кронберг не возмущался и не истерил. Напротив, он с блядской улыбкой расстегнул смокинг, развел руки и повел бедрами словно заправская шлюха, глядя прямо на гориллоподобного охранника и успев провести языком по губам. На обычно невозмутимом лице охранника появилась гримаса отвращения, он быстро провел руками по туловищу Кронберга и отступил на шаг.

- Ммм, какой мужчина, - нагло ухмыляясь, протянул Кронберг, совершенно игнорируя присутствие Тома. - Как насчет личного обыска в более интимной обстановке, а?

Охранник набычился. Том сжал кулаки, вдруг почувствовав приступ ревности и унижения. Да как этот мальчишка смеет блядствовать в его присутствии! Да еще с его личным телохранителем!

- Пойдем, - едва не прорычал Том.

Кронберг рассмеялся и шагнул в открытую дверь люкса. Том последовал за ним. Кронберг окинул люкс равнодушным взором - роскошный номер явно не произвел на него особого впечатления - и резко повернулся к Тому, глядя на него с прищуром.

- А ты совсем не ничтожество, как я было подумал, - задумчиво сообщил Кронберг. - Умеешь решаться, когда захочешь.

Эти слова он сопровождал сбрасыванием пиджака и развязыванием галстука-бабочки. Том хотел что-то ответить, но не мог. Весь дрожа от охватившего его похотливого желания, он буквально пожирал глазами раздевавшегося перед ним молодого красавца.

- Умеешь, - продолжал Кронберг, не сводя глаз с Тома, и продолжая свой стриптиз. - Но все равно, она сильнее тебя. Сильнее. И ты это знаешь.

Том вздрогнул, поняв, о ком говорит его странный партнер.

- Ты это знаешь, - повторил тот, и его резкие, но в то же время грациозные движения завораживали Тома, который уже начинал сгорать от возбуждения, но по-прежнему стоял неподвижно, следя за странным танцем. - Она помыкает тобой. Она душит тебя. Не дает тебе расправить крылья. Она лишает тебя того, для чего ты рожден и что по праву принадлежит тебе - власти. Лишает наслаждения, которое дает власть - наслаждения подчинять, обладать, повелевать. А ты ведь мечтаешь об этом, Том, правда? Ты всегда об этом мечтал, но все это у тебя отняли.

Кронберг уже был совершенно обнажен и Том не мог оторвать глаз от открывшегося ему зрелища. У Кронберга было стройное, чуть подкачанное тело, ровное, гладкое, покрытое искусственным загаром, без единого волоска. Широкая грудь с большими темными сосками, узкая талия, хорошо прорисованный пресс, подкачанные бицепсы, сильные, стройные ноги. В нем совершенно не было столь ценимой Томом женственности и изнеженности, но были сила, красота и изящество, и они буквально завораживали сластолюбца, пресыщенного ласковыми, хрупкими юношами.

Перед Томом стоял молодой, грациозный хищник со сверкающими серо-голубыми глазами, в которых, казалось, никогда не было и тени жалости, только воля и инстинкты. Хищник, который хотел, чтобы им овладели, чтобы его обуздали, подчинили себе. Но готовый сдаться далеко не каждому. Его взгляд, устремленный на Тома, казалось, вопрошал: “Сможешь?” Взгляд и притягивающий, и полный вызова.

Том лихорадочно принялся сбрасывать с себя одежду, чувствуя себя подростком, который впервые в жизни решился заняться сексом. При этом он не отрывал взгляда от Кронберга, словно боялся, что этот красавец, такой желанный, просто невыносимо желанный, растворится в воздухе словно призрак. Но Кронберг не исчезал, внимательно наблюдая за Томом.

47-летний Том Бреннан совсем недаром тратил сумасшедшие деньги на персональных фитнес-тренеров высочайшей квалификации, дорогих диетологов, косметологов, мыслимые и немыслимые процедуры. Его тело выглядело подтянутым, сильным, ухоженным. Нет, конечно, Том не обладал фигурой Аполлона, но никакой возрастной дряблости и жировых отложений на его теле не наблюдалось.

- Иди ко мне, - тихо прошелестел голос Кронберга, - иди ко мне. Я дам тебе все, чего ты достоин и чего был лишен. Только я. Иди ко мне, и ты убедишься в этом.

Перед глазами Тома все плыло как в тумане. Он двинулся вперед, к своему демону-искусителю, словно не веря, что до желанного прикосновения к этому сводящему с ума горячему телу остаются может быть три секунды… две… одна… И когда его руки обхватили это великолепное тело, действительно оказавшееся упоительно упругим и горячим, из груди Тома вырвался стон наслаждения, больше походивший на рычание. Он стиснул молодого красавца в объятиях, словно не веря, что это произошло. Но тут же почувствовал, что этот сильный, грациозный хищник не считает себя покоренным. Он позволял покрывать себя поцелуями и сам отвечал на них, но в каждом его движении чувствовалось сопротивление.

Бреннан повалил любовника на роскошную, широкую кровать, и они покатились по ней. Кронберг боролся - мягко, но упорно и совладать с ним казалось невозможным. Том, привыкший к нежным, податливым юношам, с готовностью раздвигавшим перед ним ноги, никогда не сталкивался с таким сопротивлением. Но это сопротивление его лишь заводило. Кронберг не лгал: он дарил своему любовнику ощущения, которых тот прежде не испытывал. Этот красавец, с такой легкостью согласившийся на секс с Томом, а точнее сам заманивший его на этот секс, теперь казался неприступной крепостью, которую следовало завоевать. И Том почувствовал, что в нем пробуждается нечто такое, чего он в себе и не подозревал. Скучающий, пресыщенный, изнеженный баловень судьбы превращался в сильного самца, пытающегося подчинить себе строптивого и опасного хищника. В Бреннане пробуждалась жажда власти, жажда обладания. И не просто пробуждалась: он чувствовал упоительный вкус этой власти, вкус, о котором он мечтал, но никогда прежде толком не ощущал. И этот вкус дарил ему странный парень с почти неподвижным лицом и горящими алчным огнем серо-голубыми глазами.