Первая Книга. Друзья и Враги. Демоны наших душ (СИ) - Вятсон Вадим - Страница 19

Нет. С тех пор, как он стал учеником Учителя — Ларса Торсена, он оставил воровское ремесло. Он поклялся Учителю, что больше не совершит этого деяния. Но, к его удивлению, Учитель не стал запрещать воровство полностью. Заявил, что такой талант просто глупо зарывать в землю, и чтобы не потерять мастерство, разрешил Нэю время от времени пробавляться карманами, но с условием, что только одна монетка окажется в его руке, как доказательство произошедшего, и чтобы удачу не потерять.

И Нэй, гуляя по Орсе, время от времени запускал руки в чужой карман или в чужой кошелек, висевший у зевак на поясе. И как оказалось — это занятие было более трудным, чем просто воровать! Ведь нужно было не просто взять кошелек, а в этом не было ничего сложного для опытного карманника, особенно в толпе, где все толкаются или плотно прижимаются друг к другу, чтобы лучше видеть какое-либо представление, а лишь монетку выудить из него! Но это было полезно для опыта, особенно когда руки сбиваются в кровь от кулачных тренировок. Нэй сам удивлялся, но одно другому не мешало, а даже помогало…

Вот и сегодня, проделывая свой традиционный маршрут от Дома Мелисы до Главной Рыночной площади Орсы, — версты полторы, может быть две — он сумел выудить пару монеток у особо нерасторопных гуляк.

Оба были навеселе. Оба возвращались из Нижнего (Красного) района Орсы. И обоим Нэй помог, подставив плечо, но при этом не забыв обшарить их карманы, ну и что греха таить? И свои карманы проверил тоже. Мало ли что. Вдруг не он, а они его грабят?

Но он ведь не грабил, а так, тренировался.

И первой монеткой утренней тренировки стал медный альт — пять пенсов. Так, на кружку хорошего пива хватит.

А вторая, можно сказать, улов богатый. Серебряный стронг — редкая двадцатипенсовая монетка. Здесь уже можно полноценно пообедать в недорогом трактире.

Впрочем, он никогда не тратил «заработанные» таким вот образом деньги. Он их приносил Учителю, как приз за удачу, и складывал в специальную кубышку, как говорил Торсен, «на будущее» (где-то Нэй это уже слышал). Поэтому тратил Нэй только то, что выдавал Учитель, тот кошель был еще полон. И в основном на девчонок Мелисы, но не в том смысле, о котором можно подумать, для этого у него была Райса, просто он любил дарить подарки. Покупал недорогую мелочь — какие-то цепочки, кулончики, еще что-то, причем никого не обделяя. А еще любил как себе, так и девчонкам покупать конфеты. И всякий раз старался что-нибудь экзотическое в Сладком ряду прикупить…

Но путь в Сладкий ряд шел через Оружейные лавки. И Нэй никогда здесь не спешил, оказавшись в окружении оружия, порой останавливался в желании попробовать понравившийся нож или небольшой меч на руку. Любил подергать, потыкать невидимого врага, но никогда ничего не покупал. Школа Учителя не подразумевала под собой никакого оружия. Он говорил, и Нэй ему верил, что хороший боец может и голыми руками совладать с мечником. Ну, например, пыль в глаза пустить. Поэтому Нэй только смотрел.

Но и вокруг смотреть не забывал.

И сегодня Нэй не изменил своей традиции. Подходил к открытым лоткам, здоровался с купцами (шапочно был знаком со многими из них), рассматривал выложенное оружие. Ну, все как обычно для обычного дня.

Он прошел уже четыре или пять лавок, когда его взгляд неожиданно зацепился за один кошелек. Хозяин кошеля расплатился за пару метательных ножей, поэтому Нэй и увидел мешочек, туго набитый монетами.

И не просто мешочек, а его кошелек!

Ну, тот, который у дядюшки Отоя в сундуке лежал!

Конечно, после смерти дядюшки Отоя всякое могло произойти, но Нэй и предположить не мог, что увидит свой кошель здесь, в Орсе!

Несколько лавок он неотступно следовал за человеком, чтобы еще раз увидеть и убедиться окончательно, что это именно его кошелек.

Ну, да. Точно его!

И, конечно, после этого убеждения он недолго раздумывал! И действовал быстро!

Столкнуться в толпе. Взять кошелек. Отвести глаза. И вновь исчезнуть в толпе.

Но, когда дело было сделано и Нэй рассмотрел кошелек, то, к своему удивлению, понял, что ошибся он! Обманулся! Вот как так? Явно померещилось! Да, рисунок вышивки очень похож! Но вот тут, возле тесемки, шва нет, дырку штопали, и рисунок хоть и сходен, можно сказать, один в один, но нитки другие и яркие слишком.

Это было не его будущее!

Как же он устал от своего прошлого!

И снова он раздумывал недолго. Конечно же, вернуть!

Да и хозяин кошелька недалеко ушел. Он как раз что-то выбрал в очередной лавке, а при оплате понял, что его кошель куда-то делся. Даже не замечал, как люди продолжали толкать его, не обращая внимание на его проблему.

И как-то совершенно неожиданно кошелек вдруг выпал из одного кармана его куртки. Вот только-только этот карман проверил! И вокруг все по-прежнему, и продавец ничего не заметил. А ему-то чего смотреть? Главное, чтобы клиент расплатился!

А Нэй выбрался на свободное пространство и глубоко задышал. И дрожь по телу.

Вот же придумал приключение на свою голову! Забыл, чем закончился последний кошелек?

И как вдогонку к воспоминаниям…

Рука на плечо!

Нэй замер. Дрожь тут же прошла. В голове лихорадочно заработали мысли. Кто это может быть и чего ждать?

Неужели попался? Увидел кто? Волчары подсуетились?

Все это пролетело за мгновения, потому что через секунду Нэй уже повернулся к хозяину тяжелой руки.

И к своему удивлению он увидел перед собой серого.

Так офицеров и солдат Внутреннего конвоя называли за их серую, блеклую форму, под стать тюремным стенам или пасмурным городам, лишь черные петлицы с желтой эмблемой ВК — кандалы на фоне клетки — да красные ромбы, кубари и шпалы с золотыми пуговицами разбавляли эту серость.

Впрочем, в этом тоже не было ничего необычного. В Орсе располагались казармы Внутреннего Конвоя, все-таки город считался столицей Сиртской долины, со всеми ее секретами, тайнами и каменоломнями. Поэтому Орса была наводнена серыми, и даже в Нижнем районе порой их было море, которое всегда разливалось по четвергам. Четверг так и назывался на Красной улице — Серый день Календаря. Впрочем, платили серые щедро, не обманывали и не извращались.

Но Нэй как-то не замечал раньше, чтобы серые выполняли еще и функции волчар.

Но самое интересное было то, что лицо серого, майора, шпала на петлице, Нэю показалось смутно знакомым. Где-то он это лицо видел, но вспомнить не смог.

Хотя какие тут воспоминания могут быть, когда голова забита совсем другими мыслями? Да, и ноги требовалось останавливать, чтобы они не рванули с места в карьер.

Потому что пока грозы не предвиделось, хотя вид у майора был грозным.

И все-таки, где он видел это лицо?

Его, Нэя этап?

О!

Или сны о прошлом?

Он и забыл, как сюда, в Орсу, добрался. За три года многое стерлось из памяти. А вот сейчас вновь накатило. Вот только как в доме — в пещере Учителя оказался, он так до сих пор и не вспомнил…

А серый довольно бесцеремонно принялся вертеть голову Нэя, прихватив за подбородок. Даже левую щеку потер, где всегда клеймо выжигают преступникам, отправляемым на каторгу (мысль о клейме возникла в голове Нэя мгновенно).

Хмыкнул и, наконец, спросил:

— Как твое имя, сынок?

Непонимание действий майора ставила мальчишку в тупик. Что от него хотят? И видел ли этот человек его недавние подвиги с кошельком?

Но внешне Нэй старался быть спокойным (все-таки уроки Учителя чего-нибудь да стоят) и ответил на вопрос быстро, без какого-либо вранья. Ему здесь еще жить.

— Нэй Вейн.

Вот именно — имя и фамилия, а не вор из какой-то там соты или еще что! Как Учитель умудрился выправить такие документы на Нэя, для него осталось загадкой. Но с момента обретения своего нового имени, точнее, фамилии, которой у него никогда не было, как и дома, он всегда носил с собой лист плотной бумаги, удостоверяющей его личность, со всеми печатями и подписями. Ну, такой документ носили все его обладатели, что подчеркивало их более высокий статус перед не имевшими такой бумаги. Но самое приятное было то, что Нэю очень нравилась его фамилия. Как песня звучала…