Запретное знание. Прыжок в мечту. - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 47

• Предыдущая
• 47/93
• Следующая

Кроме обычных инструментов и маневренных двигателей, необходимых для работы в открытом космосе, к скафандру Ника крепился и импульсный пистолет. В ожидании дальнейших сообщений от Амниона Ник отсоединил от скафандра все оборудование и оружие, оставив его в шкафу. У Мори оружия не было, но она машинально последовала примеру Ника, отстегнув свои маневренные двигатели и отложив инструмент. Сварочный пистолет для самозащиты, конечно, не помешал бы, но Мори понимала: Амниону это не понравится.

– Ник, очередное сообщение, – доложила Мика, переключив трансляцию на внутреннюю связь.

– Станция Всех Свобод Нику Саккорсо, – раздался чужеземный голос. – «Мечту капитана» разрешено покинуть двум землянам: вам лично и беременной женщине. Вас проводят в лабораторию, где извлекут плод, а вы отдадите один децилитр своей крови. Вслед за тем вы получите деньги и взрослого ребенка, после чего вернетесь на борт «Мечты капитана». Подтвердите.

– Подтверди, – приказал Ник Мике.

– Откройте шлюз, – последовала инструкция со Станции.

Ник посмотрел на Мори.

– Ты готова?

Мори, скрепя сердце, кивнула.

– Мика, – сказал Ник, – включаю связь со скафандром. Подстрахуй Скорца.

Ник закрыл шторку гермошлема и включил систему жизнеобеспечения. Мори последовала его примеру.

– Как меня слышно, Скорц? – спросил Ник.

– Слышно хорошо, Ник.

– Мика, ты меня слышишь?

– Прием устойчивый, – ответила Мика. – Мы все тебя хорошо слышим.

– Мори? – спросил Ник.

– Слышу тебя. – Собственный голос казался Мори одновременно громким и приглушенным – эхом отдававшимся в шлеме и скрадывающимся запертым в ограниченном пространстве воздухом.

– Хорошо. Скорц, пропустишь хоть слово, пеняй на себя. И следи, чтобы нас не глушили. Мика, если такие попытки будут, вытаскивай нас.

– Хорошо, – откликнулась Мика.

– Мы выходим. – Ник запнулся и добавил: – Смотри в оба.

– Доверься мне, – проворчала Мика, словно обидевшись на последнюю реплику.

– Придется, – ответил Саккорсо. Оказавшись у люка, ведущего из отсека для скафандров в шлюз, он сказал: – Идем, Мори. Пора браться за дело.

Мори машинально подчинилась. Она вряд ли отдавала себе отчет в своих действиях.

Неожиданно Мори почувствовала тошноту – возможно, от того, что оказалась в замкнутом пространстве скафандра. Поляризующее стекло шторки гермошлема искажало предметы, находящиеся в поле ее зрения – фигура Ника приняла причудливую форму, а переборки отсека будто угрожающе нависли над головой. Правда, по опыту Мори знала: к этому быстро привыкаешь.

Однако к тому, что ожидает ее впереди, вряд ли когда-либо можно привыкнуть.

Ник приблизился к панели управления, по приборам проверил герметичность шлюза и ввел команду открыть люк. Взяв Мори за руку, Ник потащил ее за собой.

Оказавшись в шлюзовом отсеке, Ник подошел к внутренней панели управления и закрыл люк, отделяющий шлюз от остальной части «Мечты капитана». Вспыхнул индикатор, сообщавший о том, что герметизация корабля восстановлена.

Ник нажал еще несколько кнопок. Распахнулся внешний люк.

Шлюз Станции оказался открытым. В проходе в ожидании стояли два амнионца.

Одолеваемая противоречивыми чувствами – страхом и безразличием – Мори двинулась вслед за Ником.

Прежде чем покинуть шлюз Станции, им пришлось пройти по детекторной решетке, больше похожей на переплетение жил, чем на технический прибор, и подвергнуться обыску.

Каждый шаг приближал их к страшному Амниону. Мори почувствовала, как ноги становятся ватными.

К сожалению, шторка гермошлема Мори не могла облагородить облика амнионцев. Не могла она защитить и от переполнявшего ее сердце ужаса, будто бежавшего по ее жилам вместо крови и густевшего под действием зонного имплантата.

Сопровождавшие Ника и Мори амнионцы имели человекообразный вид в том смысле, что обладали руками и ногами, пальцами на руках и ногах, головой и туловищем, глазами и ртом. Однако на этом сходство с человеком заканчивалось. Их видовая принадлежность определялась РНК и ДНК, а не генетическим кодом, уникальным для каждой человеческой расы. Они меняли свою форму, как люди меняли моду – в зависимости от обстоятельств или настроения.

Они не носили одежду. Ее заменяла грубая защитная корка. Рот усеивали острые, как у пираньи, зубы. Четыре важных не моргающих глаза располагались по всей окружности головы, обеспечивая обзор на триста шестьдесят градусов. У обоих амнионцев было по две ноги, однако у первого было четыре руки – по две с каждой стороны, а у второго – три. По одной с каждой стороны и одна – в центре туловища. Необычный вид сильно увеличивал их размеры в глазах землян, хотя амнионцы были лишь ненамного выше Ника и Мори.

Охранники оказались вооружены. Кроме того, у каждого на голове был шлемофон. Это и естественно. Такой сложный процесс, как переговоры, по-видимому, не осуществлялся самими охранниками, а велся через Станцию с одной стороны и «Мечту капитана» с другой стороны. Мори убедилась в этом, когда в ее наушниках зазвучал амнионский голос, причем охранники в это время ртов не открывали. Видимо, и охранники получали информацию опосредствованно.

– Капитан Ник Саккорсо. Приветствуем вас на Станции всех свобод. Вас проводят в лабораторию.

Один из охранников жестом пригласил проследовать к транспортному средству, стоявшему в том же доке.

– Идем, – сказал Ник.

Мори чувствовала, как с каждым шагом то, что она знала о жизни, таяло, словно в дымке. Теперь ничего нельзя было сказать наверняка. Все ее кошмары могли воплотиться в реальность.

Свет, лившийся с потолка, казался зеленовато-желтым. Мори вертела головой, словно с любопытством осматриваясь, а на самом деле просто избегая встречаться взглядом со своими провожатыми.

Сам док в общих чертах напоминал аналогичное сооружение типичной станции ближнего космоса: огромное пространство покрывала сеть рельсовых путей и кабелей; кругом стояли краны, лебедки и подъемники. Тем не менее, детали отличались. Отсутствовали четкие прямые линии, присущие конструкциям, созданным руками людей. Каждый кран или конвейер выглядел так, словно его не построили, а вырастили по индивидуальной программе. Биотехнологии, использовавшиеся при производстве стали, применялись и при создании порталов, напоминавших деревья. Транспортные средства были похожи на больших жуков. В Академии Мори учили, что измерительные и вычислительные приборы амнионцев точнее аналогичных систем, созданных людьми: их компьютеры работали быстрее, а оружие отличалось особой мощью. Да, Амнион не имел отставания в научно-прикладной области. Его единственным слабым местом была технология производства.

Подобные размышления ничуть не успокаивали Мори, как, впрочем, не мог этого сделать и находившийся внутри нее электрод. Наоборот, страх все неистовее колотился о воздвигнутые вокруг него искусственные стенки, эхом разнося в сознании Мори безумную барабанную дробь.

То, что должно случиться с ее сыном, нарушало сами принципы вынашивания детей. Ребенок, извлеченный из утробы матери раньше срока, лишался основы, закладывающейся в его личность, базисного опыта, на котором строится его человеческое восприятие, что неоднократно доказали опыты по вынашиванию детей в инкубаторах. Ребенок же, извлеченный из утробы матери раньше времени и доведенный до взрослого состояния в течение часа, возможно, мог лишиться как человеческой природы, так и человеческого восприятия реальности.

Зонный имплантат, хоть и перестал оказывать влияние на мозг Мори, но продолжал действовать на ее тело. Апатия навалилась на Мори; она уже не могла сопротивляться Нику, который в сопровождении двух охранников вел ее за руку к транспортеру.

Транспортер оказался из того же грубого материала, что и защитная оболочка амнионцев. Один из охранников залез внутрь и уселся за, очевидно, рычаги управления, которые, впрочем, только одним своим видом едва ли могли о чем-то сказать землянину. Ник залез в кабину вторым и помог сделать то же самое Мори, почти силой заставив ее сесть рядом с собой на кособокое сидение. Второй охранник разместился позади всех

• Предыдущая
• 47/93
• Следующая