Договор с драконом не предлагать - Шерстобитова Ольга Сергеевна - Страница 6

Чуть удивленно приподняла брови. Мне чудится или тон у мужчины извиняющийся?

Тем временем Альфред Храмс накинул плащ и, не прощаясь, направился к выходу. Нет, до чего же странная личность!

Едва он скрылся в проеме двери, как за окнами гостиницы, где я находилась, раздался шум дождя. Он хлынул потоком, словно скрывал что-то происходящее от всех живых людей. Вдали мелькали молнии, слышались громовые раскаты. Как же непредсказуемо в этих местах портится погода! Ведь еще утром по небу плыли лишь белые облака!

Вздохнув, приступила к обеду. Признаться, неделя пути вымотала меня, тело ныло от долгого сидения, да и дорога не всегда была хорошей. Временами карета подпрыгивала, но я терпеливо сносила все тяготы, понимая, что однажды окажусь на месте.

Пока я ела похлебку и пила чай с пирожками с капустой, непогода только усилилась. Мне даже чудилось, что там, за пеленой дождя, кто-то рычит…

До кареты добиралась бегом, потому что зонт не спасал от сплошного потопа, который хлынул с небес. У погоды был графитовый цвет с примесью сизого. Я привыкла все мерить оттенками, но никогда не видела ничего подобного.

Небо же потемнело так, словно на дворе была ночь. Лошади тихо ржали, когда мы тронулись в путь, продвигаться пришлось медленно. Вскоре дождь пусть и не прекратился, но стал стихать, и небо порадовало не антрацитовыми красками, а просто серыми.

Я впервые за эти дни осталась одна, хотя к подобному мне было не привыкать. В какой-то момент, прислушиваясь к непогоде за стенами кареты, уснула. Очнулась ближе к вечеру, перекусила захваченными из гостиницы пирожками, так как остановок больше не планировалось. А так хотелось выйти и размять ноги! Надеюсь, ехать осталось не больше двух-трех часов. Альфред обещал, что к полуночи я буду на месте.

Дождь давно стих. Я выглянула в окно и от ужаса не смогла даже вскрикнуть. Карета буквально неслась по узкой дороге. С одной стороны к ней прижимались горы, а с другой чернела пропасть. Там, вдали, в непроглядной ночи, невозможно было разглядеть хоть какие-то очертания.

Я задернула шторку и попыталась унять бешено колотящееся сердце и дрожащие руки. Не получилось. Ехать в темноте оказалось страшнее, поэтому снова выглянула наружу. Да так и смотрела в оцепенении на обрыв, пока он длился. Выдохнула, только когда он исчез и вдали показалась долина с рассыпавшимися бусинами огней.

Вскоре между туч выглянула луна и ярко осветила горы – молчаливые стражи-великаны, наверняка хранившие не одну тайну.

Дорога петляла. Я почувствовала, что она начала спускаться. Опасность почти миновала, но, как ни странно, эмоции, вспыхнувшие после увиденного, будили во мне вдохновение. Эх… сейчас бы краски и кисть… Разве сохранишь в памяти то, что видишь так ярко и остро, пусть ты и художник? Малейшие блики, блеск звезд, выглядывающих из-за рваных туч, сияние луны, покрывавшее горы… И главное – то ощущение, у которого нет названия, когда ты оказываешься на краю пропасти. Чувства рисовать всегда сложнее.

Через четверть часа погода снова изменилась. Тучи скрыли и луну, и звезды, погрузив мир во тьму. Почти сразу же небеса разрезали, словно острые кинжалы, серебряные молнии. И у мира не осталось других оттенков, кроме этих двух. А спустя несколько минут в который раз за последние дни хлынул дождь. В какой-то момент, выглянув из окна, в свете мелькнувшей молнии я увидела замок. Призрачный, словно сотканный из дождя. Наверняка он мне почудился. И остроконечные крыши, и надежные каменные стены, и даже легкое фиолетовое свечение вокруг него.

В своей догадке я убедилась, когда замок растаял во тьме, а карета прибавила ходу. Через час она остановилась, кучер спрыгнул с облучка и открыл дверь, помогая мне выбраться.

Я поправила шляпку, бросила взгляд вперед, споткнулась и чуть не упала в грязь. Нет, замок мне тогда не почудился. Вот же он… Шанрассхолл. Мрачный, нелюдимый, сплетенный из самых разных оттенков тьмы. Острые шпили напоминают ведьминские шляпы. Стены увиты какими-то растениями с колючками длиной с мою ладонь, не меньше. Темные провалы окон. Ярко-желтые огни горели только в одном месте. У входа, где я стояла. И, судя по всему, он вел на кухню.

Кучер уже куда-то ушел, а я дернула ручку двери и вошла внутрь. Миловидная пухлая женщина средних лет в темно-синем платье и белоснежном переднике, сверкая медового цвета глазами, удивленно уставилась на меня. Мужчина ее возраста, чинивший неподалеку от зажженного камина табуретку, отложил свое занятие и поднялся.

– Добрый вечер, илара. Хозяин Шанрассхолла не принимает гостей, поэтому…

– Я не совсем гостья, – ответила я. – Меня нанял илар Храмс. Я… художница.

Скрыть от них, что рисую, все равно ведь не получится.

Незнакомка вытаращила глаза, осенила себя знаком богини-матери, побледнела, да так и замерла.

– Вы…

– Мелисса Линс, экономка замка, – выдохнула она. – Обращайтесь ко мне просто по имени, илара…

– Агата Таринс, – представилась я. – Можете сообщить о моем приезде хозяину замка?

Она чуть нахмурилась, но вскоре, поборов сомнения, кивнула. Тут же вспомнила, что я стою на пороге, провела внутрь, усадила возле огня и налила чашечку ароматного чая, сетуя, что я устала с дороги и наверняка продрогла.

Я с трудом спрятала улыбку от ее неожиданной заботы, посматривая на окна. Непогода и не думала прекращаться.

На кухне было тепло и уютно. Крепко сложенный мужчина, чинивший табуретку, оказался Георгом, мужем Мелиссы. Нелюдимым, не особо разговорчивым. Экономка тут же отправила его за моими вещами, а сама исчезла, оставив меня одну возле огня.

Прошло почти полчаса, прежде чем они вернулись. Георг был бледен настолько, что губы казались тонкой ниткой. Мелисса захлопотала вокруг мужа, а я покосилась на мой саквояж и три больших дорожных сундука илара Храмса, которые здесь оказались. Неужели забыл? Но хозяин замка наверняка найдет возможность вернуть ему вещи.

– А где кучер? – поинтересовалась, заметив, что тот так и не показался.

– Занимается лошадьми, а потом пойдет отдыхать, – ответила Мелисса.

– А хозяин замка, он…

Мелисса вздрогнула, но не успела ответить. Дверь, ведущая в дом, распахнулась, и в проеме оказался мужчина.

Глаза – сиреневая тьма… Яркие, пронзительные… Сверкнули звездами, замерли на мне. Волосы, распущенные по плечам, – ночь непроглядная, хотя тоже отдают лавандовыми всполохами. Сдается, он и пахнет ими. Свободой, что навевает ветер, носящийся по долинам, чуточку грозой и… моей мечтой.

И все бы хорошо, если бы не эти глаза. Я точно знала, где их видела. На моем рисунке. Том самом, сделанном в последнюю ночь на чердаке академии. Но разве так бывает? Случаются ли подобные совпадения?

Я, наверное, сошла с ума.

Отделаться от этих мыслей, пока рассматривала высокие скулы и упрямый подбородок мужчины, не получалось. Покраснела, едва мой взгляд скользнул на вырез черной рубашки с двумя верхними расстегнутыми пуговицами, а потом спустился ниже.

Осознав, что веду себя неприлично, быстро поднялась и сделала книксен, понимая, что передо мной хозяин Шанрассхолла.

– Доброй ночи, – вежливо поздоровалась я и представилась, не скрывая ни цели своего приезда, ни знакомства с Альфредом Храмсом.

Мужчина какое-то время смотрел на меня, буквально пригвождая взглядом к месту, затем спокойно ответил:

– Ричард Шанрасс, хозяин Шанрассхолла, – и от его голоса медовой волной разбежались мурашки. – Альфред, значит…

– Да. Он сказал, что ваш друг и…

– Он – мой дед.

Что? Кажется, недоумение отразилось на моем лице.

– Который умер пять лет назад.

Ноги подкосились, я рухнула на все тот же стул. Конечно, для приличной илары недопустимо подобное поведение, но об этом думалось в последнюю очередь.

– Но… как такое может быть? И… вот же его вещи.

Я бросилась к сундукам, раскрыла их и… увидела внутри аккуратно уложенные женские платья.

Оторопело уставилась на одежду, попятилась и уткнулась спиной в грудь хозяина замка.