Мой личный принц (СИ) - Мелевич Яна - Страница 69

На самом пороге зала, откуда послышалась печальная музыка и пение мисс Бриарди, я нос к носу столкнулась с Морриган Делейни. Взгляд скользнул на дорогое ярко-красное платье с достаточно откровенным вырезом. Не удивительно, что все мужчины в зале не знали, куда им смотреть: на сцену или в сторону ложи. Колье с черным рубином мрачно отблескивало, едва редкие лучи света падали на грани драгоценного камня. Дорогая вещь, явно подаренная с любовью.

— Леди Далия, — склонила передо мной головой Морриган, приседая в реверансе.

— Мисс Делейни, — ответила я, облизнув пересохшие губы, ощущая отчетливый аромат магии линнан-ши. Меня вновь затошнило, правда, в этот раз от сильного запаха. В темных глазах сверкнуло понимание и полные губы растянулись в улыбке.

— Передайте мои поздравления его высочеству, — проговорила она, задирая подбородок, делая шаг вперед.

Я непонимающе обернулась, уцепив взглядом край татуировки на затылке, спрятанный под темными волосами — маленькая, едва заметная. Связующий круг раба?

— С чем?

Фея обернулась и прозрачные крылья за ее спиной слегка дрогнули, создавая легкий стрекот. Она оглядела меня с ног до головы, цокая языком, сжимая крепче костяной веер.

С появлением наследника, конечно. Вы скоро станете матерью, леди Далия.

[1] В основу трагедии Шекспира легли три новеллы. Самая ранняя была написана в 1562 году Артуром Бруком, известным драматургом. Она называлась «Трагическая история Ромеуса и Джульетты». Эту поэму считают непосредственным источником сюжета, на котором основано произведение «Ромео и Джульетта».

Еще один прототип пьесы Шекспира — новелла «Ромео и Джульетта», созданная одним из известных итальянских писателей XVI века, Маттео Банделло. Еще позже итальянский писатель и историограф Луиджи Да Порто написал новеллу «История двух благородных влюбленных», практически полностью повторявшую сюжет шекспировской пьесы.

Как известно, Уильям Шекспир только немного изменил предшествующие произведения, например, в ранних пьесах действие происходило на протяжении более длительного времени - около девяти месяцев. У Шекспира же по сюжету на все происходящее выделено пять дней.

Шангрийцы были в юбках.

На самом деле, эта деталь одежды называлась «килт»[1]. Рослые, широкоплечие мужчины ступили на земли Ландора, сверкая голыми ногами в сапогах под клетчатой тканью, плиссированной сзади и обернутой вокруг талии. Такой вещью можно было легко заменить теплое одеяло в холодные ночи. Крепилась она двумя-тремя пряжками и ремешками, на один из которых цеплялась спорран[2], куда шангрийцы обычно складывали деньги и прочую мелочь.

Едва первый дракон опустился на землю, поднимая облако пыли, перепуганные ландорцы и стражники разбежались в сторону. Люди с опаской разглядывали ящеров на мощных лапах, когти которых в лёгкую разрывали мулов. В высоту пещерные драконы достигали размера приличного тарпана и легко удерживали вес человека. Серая чешуя почти не отблескивала на солнце — среди шангрийских гор ящеры легко притворялись куском камня, выслеживая своих жертв. Едва один из драконов выпустил дым из ноздрей, упала в обморок мисс Карлайл. Злобные желтые глаза с вертикальными зрачками осматривали территорию вокруг, пока дракон расправлял крылья, дабы наездник спустился.

— Сумасшедшие горцы, — пробормотал кто-то из знати, ошарашенный прибытием столь необычайных гостей. — Как можно ездить на подобных тварях?

Я бросила взгляд на королеву и уловила на ее лице разочарование. Еще бы, теперь меня ждали долгие, мучительные часы объяснений. Слава богам я успела предупредить ее величество до того, как шангрийцы появились в небе над Ландором.

«Я очень расстроена, Далия, твоим обманом. Мой сын не должен был втягивать тебя в свои интриги. Ты себе не представляешь, как разозлится Агор».

О, наоборот. Моя ладонь непроизвольно легла на живот, и я глубоко вздохнула, пытаясь справиться с чувством паники. Внезапно пальцы Эрика переплелись с моими, и, повернув голову, увидела огонь гордости во взгляде.

— Я поговорю с родителями. Не волнуйся, — горячее дыхание обожгло ухо, отчего ком стал еще ощутимее. Меня хватило только на короткую улыбку.

Как он отреагирует, когда узнает о ребенке?

— Прошло несколько лет, а это место все такое же унылое, как туманы над озером Лохсел,

— протянул громко самый молодой и рослый шангриец. В медных волосах зажглись золотые искры от ярких лучей осеннего солнца.

Лицо у него было широкое с высокими скулами и выступающим подбородком. Низкий лоб, развитые надбровные дуги выделялись особенно сильно, когда шангриец хмурился, явно недовольный своим присутствием здесь. Ничего удивительного, ведь несмотря на смех его соплеменников, вокруг все буквально искрило от напряжения. Даже один из драконов дернулся, выпустив поток пламени в воздух, пугая слуг.

— Лэрд Терлак МакГиннес, — поприветствовал шангрийца его величество, выступая вперед. Я посмотрела на напряженного дядю и вновь опустила взгляд в пол, чувствуя себя виноватой. Надо было хотя бы намекнуть.

— Рад приветствовать вас в наших землях, — сурово покосился в сторону сыновей король.

— Не ожидали столь... приятного сюрприза.

— Точнее, не ждали вообще, — язвительно отозвался МакГиннес, и среди присутствующих лордов прокатился недовольный ропот. Кто-то двинулся рядом, затем герцог Фламель наклонился к нам, шепча тихо:

— Отлично, из всей семьи глава конклава Шангрии прислал своего сына-забияку. Ух, молодец, Эрик. С Терлаком точно договоришься. если он раньше тебя не убьет!

Мой принц ничего не ответил, делая вид, будто резко оглох и ослеп. Даже когда МакГиннес выставил ногу вперед на ступеньку дворца, демонстративно приподнимая край килта. В серых глазах было столько наглости, смешанного с презрением, что я впервые засомневалась в плане Эрика. Королева Элинор закатила глаза, дамы вздохнули, мужчины вновь принялись перешептываться. Его величество втянул носом воздух, разглядывая клетчатую ткань и чуть сжимая пальцы в кулаки.

— Ничего, что в традиционном? Надеюсь, ничью тонкую душу мы здесь не травмировали?

— бросил откровенный вызов Терлак, явно издеваясь. Характерный гортанный звук «р» в речи добавлял словам больше акцента.

— Вы вольны носить национальную одежду согласно по мирному договору, — процедил король, оглядывая усмехающегося МакГиннеса.

— Где же вы были, когда Шангрия подписывала акт о разоружении[3] в тысяча семьсот сорок пятом? — дерзко поинтересовался, но ответить ему никто не успел.

Вперед выступили Абель и Эрик. Я почувствовала, как муж отпустил мою руку, вставая между отцом и Терлаком, бросив взгляд на старшего брата.

— Зачем вспоминать прошлое. Будущее важнее, — быстро проговорил мой принц, чуть отклоняясь от Терлака, когда тот прищурился и сделал к нему шаг. — А ваш отец не приехал? Мы ждали вас всей семьей. Мама очень старалась, чтобы все приготовить прибытию...

— Свистите, как терлик[4], ваше высочество. Боюсь, мое красноречие не сравнить с вашим.

— Не самое худшее, что я слышал о себе, — ответил Эрик с улыбкой. — Всего лишь вода перед началом долгой и основательной беседы, лэрд Терлак.

— В Шангрии очень сложное отношение к воде. Мы ведь будем сидеть в горах и смотреть на тонущий Данмар.

Очередная волна глумливого смеха прокатилась следом за издевательской шуткой МакГиннеса. Слишком много ненависти и противоречий было у двух народов. Когда дядя выступил вперед, желая вмешаться в напряженный разговор, кто-то из сопровождающих знатных лордов бросил в сторону шангрийцев дерзкое:

— Не удивительно, ведь горстка варваров никогда не сумеет прижиться в цивилизованном мире!

Это было прямое оскорбление гостей. Шангрийцы замолчали и напряглись, вены на висках Терлака вздулись. Я ощутила, прилив паники, как и ее величество, распахнувшая глаза от испуга. Словно по команде стражники коснулись огнестрелов, а МакГиннес рукояти одного из клинков на поясе. Резкий порыв ветра заставил несколько солдат отступить в сторону. Ветровая магия — еще одна характерная черта шангрийцев. Тем более, когда перед нами стоял представитель сильнейшего клана.