Мама Для Наследника Стаи (СИ) - Завгородняя Анна - Страница 46

 Изменился даже взгляд милорда. Он смотрел холодно и жестко. Так что, не выдержав, я тоже пригубила вина.

 Оно оказалось сладким, но с приятной кислинкой. Строгий, ароматный букет, пощекотал ноздри. На миг показалось, что я очутилась на цветочной поляне, где-то в альпийских лугах. Вокруг цветет весна и колышется бесчисленное море ярких цветов.

- Сегодня ты видела моими глазами, - вдруг сказал Бренн. – Я почувствовал это.

- Да, милорд, - кивнула и сделала еще один глоток, а альфа неожиданно поднялся и подошел ко мне. Встав рядом, мужчина опустился на колени, так что мы почти сравнялись в росте. Я лишь немного была выше, и то за счет высокого кресла, на котором сидела.

 Сердце пропустило удар. Руки мужа горячие, обнаженные, скользнули по моим коленям. И это прикосновение я прочувствовала даже через ткань одежды. Вздрогнув, встретила пылающий взгляд Оберона, но глаза не отвела. В груди что-то всколыхнулось. Стало тепло-тепло. Золотой взгляд манил, обволакивал, словно густой туман, какой бывает рано утром над озером. Такой густой, что не разглядеть протянутой вперед руки.

- Элейн. – Выдох и пальцы альфы оставили в покое мои колени. Переместились к волосам, зарывшись на затылке, притягивая меня ближе к его лицу. – Это очень хороший признак, то, что ты смогла увидеть моими глазами.

- Знаю, - шепнула зачем-то. – Мне уже Кларисса объяснила.

 Услышав мои слова, Бренн улыбнулся.

- Ох уж эта Кларисса, - шепнул он. – Что она тебе еще рассказала?

- Ничего особенного, - я опустила взгляд на губы мужа. Затем резко подняла вверх. Его глаза смеялись. Он придвинулся еще ближе, и я зажмурилась, ощутив, как он поводит носом по моей щеке. Грубая ласка вызвала удивительный отзыв в теле. Кровь забурлила быстрее, побежала по венам обжигая раскаленной лавой. Кажется, мне даже стало трудно дышать. И тогда он меня поцеловал.

 Твердые губы прижались к моим. Раскрыли, лаская. Я подалась вперед, открываясь перед мужем, уже не чувствуя неправильности в происходящем. Мне нравилось то, что он делает. Нравилось то, как целует, одновременно лаская пальцами затылок и волосы. Как скользит к щеке, касается кожи на шее и опускается ниже, накрывая широкой ладонью вздымающуюся грудь.

- Сладкая, - прошептал альфа.

 Я открыла глаза, а он отстранился и теперь смотрел на меня на расстоянии вытянутой руки.

 Видят боги, в этот миг я поняла, что готова сдаться. Что хочу узнать, что же будет дальше, за этими поцелуями, сводившими с ума.

- Поцелуй меня еще, - попросила сиплым чужим голосом, и сама удивилась подобной просьбе.

 Альфа улыбнулся и наклонился ко мне вновь. Его не нужно было просить дважды. И как-то забылись все страхи и невзгоды. Какой король! Какие одичавшие? Весь мир исчез, растворился в золоте глаз альфы, в его поцелуях и ласках.

 Больше не хотелось отталкивать мужа. Напротив, я была готова стать его настоящей парой.

 Все во мне отзывалось на прикосновения Бренна. Его руки, его губы, они будили во мне немыслимое. Они заставляли меня сходить с ума, но это было сладостное сумасшествие.

«Как я долго тебя ждал!» - прозвучало в голове. Это Оберон взывал ко мне, так, как умел он один.

«Я уже почти отчаялся», - продолжил мужчина в то время, как его губы продолжали ласкать уже не губы, а шею. Умелые, и удивительно ловкие, пальцы боролись с платьем. Впрочем, оно не стало для него такой уж преградой.

 Наверное, стоило что-то сказать, ответить, но все слова застряли где-то в горле, и все, что могла произнести, это стоны, которые муж ловил губами, наслаждаясь их призрачным вкусом.

 Сейчас все казалось правильным. А я сама себе виделась глупой, потому что так долго сопротивлялась неизбежному.

 Бренн был прав. Нас соединила кровь. Мы стали одним целым. И наверное, я сразу это почувствовала и поняла. Но из упрямства сопротивлялась так долго, что измучила и его, и себя.

 Он подхватил меня на руки. Понес прочь из тесного кабинета, прямиком в спальню. И я молчала, не сказала ни слова против, лишь мысленно подрагивала, представляя себе то, что должно произойти.

 А потом он сожжет проклятую простыню. Никто не узнает, что был обман. А если слуги спросят. Что ж, хозяин имеет право на некоторые причуды.

 В спальне было тепло и тихо. Трещал в камине огонь и часы на каминной полке еле слышно тикали.

 Все во мне обострилось. Звуки, чувства, желания.

 Бренн положил меня на постель. Некоторое время просто нависал скалой, рассматривая, откровенно любуясь. А я чувствовала, как краснею. Лицо горело. Хотелось прикрыться руками, несмотря на то, что я все еще была в платье, хотя все его завязки муж успел развязать. Дело обстояло за малым. Просто спустить его вниз. А еще лучше, отшвырнуть прочь, как нечто, что мешает в подобной ситуации.

 Сам же альфа был в халате. Даже пояс не развязал.

 Золотой взгляд скользил по телу, словно шелковая лента. Мне казалось, я чувствую его, а Бренн медлил, наслаждался каждым взглядом, смаковал мои вздохи и эту стеснительность, которая еще присутствовала в наших отношениях. Последние руины моего оплота, моей крепости, которая готова пасть к ногам мужа.

 А затем он протянул ко мне руки и попросил привстать.

 Я сделала, как велел, и альфа быстро и умело стащил с меня платье. Оно полетело на ковер, где и осело драгоценной тряпкой. Следом отправился халат, и я на миг зажмурилась, когда супруг предстал предо мной во всей своей красе.

- Элейн? – позвал Оберон. В его голосе отчетливо звучали нотки веселья. Видимо, подобная реакция позабавила альфу. – Открой глаза. Посмотри на меня. Это нормально и это естественно.

 Горячая ладонь скользнула по ноге, обжигая кожу. На мне оставалась сорочка и теплые чулки. В замке было не так уж жарко, как хотелось бы.

 Пальцы Бренна подцепили один чулок. Быстро, почти молниеносно, стащили с ноги, отправили к платью. Это я увидела, поскольку решилась снова открыть глаза. Только смотрела я больше на мужа, оценивающе, не в силах отвести взгляд от крепкого идеального тела альфы.

 В тот миг показалось, что его сотворили сами боги. Широкие плечи, сильная рельефная грудь, твердый живот и крепкие руки, переплетенные канатами жил… Мне хотелось прикоснуться к мужу. Погладить его кожу, ощутить упругость и силу молодого тела. И Бренн, будто прочитав мои мысли и тайные желания, вдруг приблизился и сел так, чтобы я могла спокойно дотянуться до него. И коснуться там, где только пожелаю.

- Мы истинная пара. Для нас это в порядке вещей, как, впрочем, думаю, и для многих других пар, истинные они, или нет, - сказал он. – Сделай то, чего тебе хочется, - добавил и посмотрел так, что кровь закипела в венах. Я села, ощутив желание прикрыть грудь, но альфа лишь покачал головой, словно отговаривая меня от подобной глупости.

И то верно. Уже решившись, поздно отступать. И совсем не хочется.

 Протянув руку, краснея и подрагивая от своей излишней смелости, положила ладонь на грудь мужа, невольно вздрогнув от ощущения его горячей кожи.

 Она оказалась гладкой и почти такой, как у меня, разве что самую малость грубее.

 Бросив быстрый взгляд на лицо мужа, поняла, что он совсем не против, чтобы я продолжала. И, осмелев, принялась осторожно исследовать своего мужчину.

 Это оказалось приятно и волнительно. Если бы еще не проклятая стыдливость!

 И я так и не решилась опустить взгляд и посмотреть туда, куда очень хотела, и очень боялась.

- Позволь, я тебе помогу? – предложил муж. Положив ладони мне на локти, он мягко заставил меня поднять руки вверх. Один удар сердца, один вдох, и я лишилась последнего защитного покрова. Моя сорочка улетела к груде одежды, собравшейся у кровати. И теперь я сидела перед альфой в чем мать родила…

…и в одном теплом чулке.

 Впрочем, хоть в этом, но у меня было преимущество. Потому что на лорде Обероне не было и такой малости.

 Отчего-то именно этот чулок успокаивал меня. Но вот альфа потянулся к последней детали одежды. Снимал он его упоительно долго. Наклонившись, целовал открывавшуюся взору кожу. Он раскрылся передо мной, и я раскрылась перед ним. Мысли пары, его удовольствие, оказавшееся слишком ярким, рождало волнение в груди. И где-то, в самом низу живота, скручивалась тугая спираль наслаждения. Пока еще непонятная мне, но уже ощутимая, как что-то сладкое и новое. Что-то, от чего невозможно отказаться, как голодному от десерта.