Жестокая сказка (СИ) - Ангелос Валерия - Страница 46

- Я хотел разделить тебя с братьями, - говорит Ахметов и смотрит прямо в глаза, душу вытягивает. - Марат бы отказался. Старший. Он не привык делиться ни с кем и никогда. Даже своих потаскух на круг не пускал. А я часто забавлялся в компании. Нравилось смотреть, как шмар опускают, долбят в три ствола за один приход. Раскатывают. Размазывают. Там им место. В ногах мужиков.

- Хватит, - задыхаюсь. - Прекрати.

- Я представлял это. В красках. Часто. Как мы приходим к вам в дом. Ночью. Как находим тебя в твоей девственной кроватке и откупориваем каждое твоё отверстие. Щель за щелью заполняем. Улетное чувство. Член колом.

Он действительно возбуждён. Огромный орган упирается в мое лоно, рвётся на волю из штанов. Жаждет протаранить.

- Я так мечтал тебя измазать, - шепчет на ухо. - Извалять в грязи. Но потом, все удачно сложилось. Ты сама с этим справилась. Ты больше никогда не будешь чистой. Никогда. Поняла?

- Я... я... - ничего осмысленного выразить не удаётся.

- У тебя был бы шанс, - продолжает холодно. - С моими братьями. Может, даже с Маратом, останься он жив. С любым мужиком. Влезть под кожу. Втереться в доверие. Пробить броню. Но здесь не прокатит. Не пытайся играть.

- Я не играю, - выпаливаю. - С чего ты...

- Я знаю каждый твой шаг, - обрывает. - Выдох. Вдох. Будешь наглеть, перекрою кислород. Твой единственный путь тут - ползти на коленях.

Злоба. От его издевательских фраз во мне просыпается именно это чувство. Дикое и первобытное, захлестывающее разум. Бесконтрольная ярость. Гнев. Одержимый, отключающий инстинкт самосохранения. Никогда прежде не ощущала ничего похожего.

На коленях будешь ты. Больной урод! Ты у меня в ногах окажешься. Пока не совсем представляю как. Но я тебя заставлю. Я найду способ. Я...

Проглатываю все те опасные слова, которые рвутся с моих губ, и улыбаюсь. Слабо, слегка, едва заметно.

- Это то, чего ты действительно хочешь? - спрашиваю, дотрагиваюсь пальцами до его шеи, чувствую, как бешено молотит пульс. - Привык ломать? Равную трахать скучно?

Ахметов ухмыляется. Даже трудно сказать, что пугает сильнее: его крепкие зубы или горящий взгляд.

- Это ты равная? - бросает насмешливо. - Ты?

Мои ладони движутся выше, замирают на его затылке. Пальцы зарываются в темные волосы. Притягиваю ближе. И гад ведётся, разрешает, подаётся. Наши губы практически соприкасаются.

- Дай мне нож - и ты узнаешь, - выдаю я.

Он мрачнеет. На миг. А потом начинает хохотать, да так жутко, что у меня трясутся поджилки. Содрогаюсь изнутри. Морщусь, желаю зажать руками собственные уши. Но пальцы не слушаются. Сорвавшись с его головы, соскальзывают ниже, задерживаются на плечах. Ногти вонзаются в мускулы, царапают сквозь ткань рубашки.

- Рада, что повеселила, - заявляю ядовито.

- Дура, - холодно рявкает Ахметов и отстраняется, резко отрывается от меня, поднимается с кровати.

Он уходит. Черт. Он просто уходит, хлопая дверью настолько сильно, что я подскакиваю на постели.

Жду подвоха. Зажмуриваюсь. Сейчас он вернётся. Сейчас накажет за дерзость. Сейчас провернёт нечто реально ужасное. Но ничего не происходит. Совсем ничего.

Я продолжаю лежать так довольно долго. Пропитанная его ароматом, придавленная его призрачной тяжестью и жаром мощного тела. Ноги предательски подрагивают, бедра не сдвигаются.

Понимаю, надо собраться, отправиться в душ, стереть проклятый запах, смыть навсегда. Но тело не слушается, отказывается подчиняться. Продолжаю дальше безвольно валяться, растянувшись на матрасе, не удаётся передвинуться даже на миллиметр.

В итоге я просто отключаюсь. Проваливаюсь в сон или в обморок. Трудно понять. Сказывается усталость и нервное перенапряжение. Я подремала на борту самолета, но больше шансов отдохнуть не представилось.

Забываюсь. Проваливаюсь в черноту. Мысли путаются и сбиваются в липкий клубок. Меня прошибает ледяной пот. Паника пронизывает разум отравленной стрелой.

Рустам Ахметов. Я не собираюсь сдаваться. Слышишь? Ты не увидишь меня на коленях. Скорее замёрзнет ад. Скорее небеса вспыхнут дьявольским пламенем. Но я не преклонюсь монстру. Не отдамся чудовищу.

+++

Я возвращаюсь обратно в реальность, но с трудом осознаю, где нахожусь. Выбираюсь из смятых простыней, ступаю на мягкий ковёр. Оглядываюсь по сторонам, изучаю комнату. Сложно понять, какое время суток. Шторы плотно задернуты. Сюда не проникает солнечный свет. Подхожу к тяжелым занавескам, одергиваю ткань, открывая обзор, сперва испытываю явное воодушевление, ведь решёток не обнаруживаю, распахиваю деревянные створки, жадно вдыхаю свежий воздух, смотрю вниз и цепенею. Сердце в секунду обрывается. Горькая усмешка кривит губы.

Теперь понятно, почему решёток здесь нет. За окном пропасть. Мрачная бездна. Высота тут головокружительная. Точно не первый этаж, не второй, даже не третий. Бежать глупо. Только если на тот свет отправиться.

Однако кончать жизнь самоубийством я не собираюсь. Не хочу облегчать задачу Ахметова, не хочу давать ему новый повод для радости. Поживу ещё, помучаю этого ублюдка.

Я плохо помню дорогу до комнаты. Вернее не помню совсем. Внимание поглотила древняя легенда про Бэллу.

Видимо, мы поднимались по лестнице. Он нёс меня на руках и я упустила из виду важные детали. Вообще не осмотрелась, не исследовала окружающий интерьер. В будущем стоит быть более наблюдательной. Нельзя упускать ценные возможности.

Тут темно. Не в смысле освещения, а в целом. Сплошные сочетания серого и чёрного с редкими вкраплениями белого. По этой причине я и приняла эти покои за спальню Ахметова. Но сейчас становится ясно, комната пустовала. Никаких личных вещей. Ничего примечательного. Дизайн лаконичный. И трудно определить, кто хозяин: мужчина или женщина. Смахивает на номер в отеле. Вроде и обставлено красиво, со вкусом, но души не ощущается.

Хотя о чем я? У Ахметова души нет. Нечему ощущаться в любом случае.

Я проверяю ящики и шкафы. Не нахожу никаких вещей. Ни одежды, ни других предметов. Везде пусто.

Осматриваюсь снова. Замечаю, моя одежда исчезла. Вот это уже странно.

Кто мог забрать вещи? Зачем? Когда?

Ахметов ушёл. Хлопнул дверью и убрался. Он не тратил время на сбор моих тряпок. Неужели слуги приходили, пока я спала? Непонятная ситуация.

Чувствую себя неловко. Неуютно. Опять оглядываюсь. Неприятное ощущение. Очень. Кожей чую: за мной следят. Ну... неудивительно. Тут наверняка камеры установлены.

Отправляюсь в душ. Надеюсь немного приободриться. Там нахожу свежее нижнее белье и необходимые гигиенические принадлежности.

Какой заботливый подонок. Мой тюремщик учитывает каждую мелочь.

Когда я выхожу из ванной комнаты, то вздрагиваю. Сразу замечаю перемену в обстановке. На постели меня ожидает платье. Очень необычное. Подхожу ближе, провожу пальцами по ткани, невольно наслаждаюсь текстурой материи. Невероятно нежно. Натуральный шёлк? Цвет необычный. Фиолетовый, причём яркий и насыщенный.

Хм, когда-то в детстве у меня была куртка точно такого же оттенка. Невольно улыбаюсь, остановившись на этом воспоминании. Мотнув головой, стараюсь избавиться от приступа ностальгии.

Не время предаваться фантазиям и расслабляться.

Я одеваюсь и выхожу из комнаты. Дверь оказывается незаперта. Мою свободу тут не ограничивают. Нет смысла. Все равно никуда не денусь.

Я прохожу вперёд, спускаюсь по лестнице. Потрясённо изучаю роскошь вокруг. Как только могла упустить все раньше? Слушала Ахметова и плохо соображала. Впрочем, сейчас тоже соображаю паршиво.

По дороге встречаю слуг. Женщин. Пробую заговорить, но меня игнорируют. Если при первом столкновении не замечаю ничего подозрительного, то при последующих становится ясно, что им отдан четкий приказ: не общаться со мной, не отвечать на вопросы, вообще не разговаривать. Дело не в языке общения, от меня попросту отворачиваются и спешат убраться прочь.