Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 20
- Предыдущая
- 20/129
- Следующая
– ...но спинной мозг не поврежден. Если наложить ей на спину шину и перетянуть ремнями, кости срастутся...
Яростный Шторм кивнула, но продолжала напряженно прислушиваться. В следующий миг Линден содрогнулась и резко вскинула голову:
– Внутреннее кровотечение. Сломанное ребро...
Невидящий взгляд Линден был обращен в темноту.
– Помоги ей, Избранная, – выдохнула сквозь зубы Первая. – Она не должна умереть. Трое уже расстались с жизнью – спаси хотя бы ее!
– Но как? – отозвалась Линден, по-прежнему глядя в сторону. – Каким образом? Сделать операцию? Но она потеряла слишком много крови, к тому же у меня нет даже хирургических нитей для сшивания раны.
– Избранная! – Опустившись на колени напротив Линден, Первая взяла ее за плечи. – Я знать не знаю, о каких нитях ты тут толкуешь: по части исцеления твои знания безмерно превосходят мои. Мне ясно одно: эта женщина умирает. И умрет, если ты сейчас же – сейчас же! – ей не поможешь!
Тупо, будто утратив интерес к происходящему, Линден уставилась на палубу.
– Линден! – выдавил из себя Ковенант. – Попытайся. Прошу тебя, сделай что-нибудь.
Линден взглянула на Ковенанта, и он увидел, как в темной глубине ее глаз вспыхивают, словно пылинки в солнечных лучах, крохотные светящиеся точки.
– Подойди, – слабо пробормотала она. – Подойди сюда.
Все мускулы Ковенанта одеревенели от старательно подавляемого страха, но он заставил себя подчиниться. Подступив поближе к раненой и оказавшись напротив Линден, он спросил:
– Что ты...
Выражение ее лица – выглядела она так, будто спала и видела сон – заставило его умолкнуть. Не проронив больше ни слова, Линден взяла Ковенанта за запястье и потянула его руку к себе, так что она оказалась простертой над искалеченным телом. Не успел он сообразить, в чем дело, как Линден резко сдвинула брови и проникла в его сознание. Это походило на некую внутреннюю вспышку, за которой незамедлительно последовала и другая – внешняя. Кольцо Ковенанта извергло пламя. Дикая магия разогнала ночь, осветив переднюю палубу ослепительно белым огнем.
Ковенант резко отпрянул, и причиной тому была не боль, а потрясение. То, что делала Линден, не причиняло ему физической боли, но лишало его возможности выбора. И тем самым разбивало вдребезги все его надежды. Все переменилось самым неожиданным образом. Тогда, в пещере Первого Дерева, Линден тоже сумела воспользоваться его силой, но он почти не задумывался – не осмеливался задуматься о том, чем это может обернуться. Ныне же ее возможности настолько расширились, что она смогла воздействовать на кольцо через него, но без его согласия. Это явилось попранием всего, на чем зиждилось его мироощущение.
«Ты сам и есть белое золото», – говорил ему Морэм. Дикая магия была неотъемлемой частицей его «я», и никто, кроме него самого, не имел права касаться ее, а уж паче того управлять ею. Однако как воспротивиться этому, Ковенант не знал.
Между тем Линден, продолжая крепко удерживать его запястье, зажгла в груди раненой такой огонь, словно вознамерилась выжечь ей сердце. Пламя гудело, заглушая все прочие звуки. Первая и Яростный Шторм, прикрывая глаза от слепящего света, с немым изумлением наблюдали за Избранной. Губы Линден беспрестанно шевелились, но слов ее никто расслышать не мог. Взгляд целительницы был устремлен вглубь, в самое средоточие пламени. Ковенанту казалось, что еще мгновение, и она умрет. Неожиданно распростертое тело раненой содрогнулось. Затем она тяжело, надсадно вздохнула, а стекавшая из уголка струйка крови истончилась, а потом и вовсе исчезла. Дыхание стало более ровным и свободным, а через некоторое время морячка открыла глаза.
Линден уронила запястье Ковенанта, и в тот же миг пламя угасло. На дромонд снова вернулась ночь. В первый момент впечатление было такое, будто даже светильники погасли. Ковенант отшатнулся и упал на кучу скомканной парусины: лицо его было столь же мрачным, как и эта ночь. Он едва слышал, как Первая, видимо не находя иных слов, дабы выразить свое безмерное изумление, беспрестанно повторяла:
– Камень и Море! Камень и Море!..
Мрак ослепил Ковенанта, но и когда глаза приспособились к темноте, он продолжал чувствовать себя слепым. Ведь ему было дано видеть лишь внешние очертания предметов. Прозревать их сущность, а уж тем более исцелять он не мог. Когда зрение восстановилось, Ковенант увидел Линден, лежащую прямо на теле спасенной ею Великанши, – она уже спала.
Стоящий на носу дромонда Финдейл внимательно смотрел на спящую женщину: казалось, он ожидал, что преображение может начаться в любой момент.
Несколько мгновений спустя тщетно пытавшийся подавить жгучую печаль Ковенант разглядел и стоящего рядом с Первой Красавчика. В слабом свете фонарей уродливое лицо Великана выглядело особенно усталым. Глаза его покраснели, дыхание было хриплым и тяжелым. Но когда он заговорил, голос его звучал спокойно:
– Дело сделано. Конечно, «Звездная Гемма» не обретет прежней резвости, пока ею не займутся корабельные мастера у причалов Дома. Но брешь я заделал. Мы не пойдем на дно.
– Резвости! – прорычал сквозь бороду Хоннинскрю. – Да о какой резвости может быть речь? Ты видел фок-мачту? «Звездной Гемме» уже вовек не порхать по волнам, но сейчас я не знаю, как мне заставить ее хотя бы ползти!
Первая что-то сказала, но Ковенант не расслышал ее слов. Подошедший Кайл протянул руку, желая помочь ему подняться на ноги, но Ковенант не заметил и этого. Он не замечал никого и ничего, ибо чувствовал, что лишился последней опоры.
Линден имела больше прав на кольцо, нежели он.
Лишь когда холод проник в каждую клетку его тела так глубоко, что он уже не мог даже дрожать, Ковенант покинул палубу и спустился на теплый камбуз. Там он уселся на пол, привалился спиной к стене и уставился прямо перед собой, вперив взгляд в никуда. Взгляд, не видевший ничего, кроме мрачного лица его судьбы.
Между тем Великаны трудились не покладая рук. Из трюмов и с нижних палуб долгое время доносились ритмичные звуки – то работали помпы. На кормовой мачте спешно свернули на гитовы оставшиеся паруса, чтобы корабль не испытывал напора пусть несколько ослабшего, но все еще сильного ветра. Каменный ствол упавшей фок-мачты и ее реи очистили от обломков и откатили в сторону. Снасти и паруса, которые еще можно было починить, отбирали и складывали аккуратными стопками. Морской Соус и Зола-В-Очаге попеременно отлучались из камбуза и относили для подкрепления сил работавших на палубе Великанов здоровенные ведра наваристого бульона. Но все старания команды не могли изменить одного непреложного факта: дромонд был искалечен и потерял управление. Продолжать плавание лишенный двух мачт корабль не мог.
Поутру Ковенант вновь выбрался на палубу и теперь, при свете, смог по-настоящему оценить, сколь страшный урон нанесен «Звездной Гемме». Правда, кормовая часть не пострадала, и бизань-мачта, словно высокое дерево, вздымала ветви своих рей к бездонной, усеянной клочковатыми облаками голубизне неба. Но носовая часть выглядела изуродованной и брошенной на произвол судьбы. На месте сломавшейся в нескольких футах над нижней реей фок-мачты торчал зазубренный обломок. Даже мало что смысливший в морском деле Ковенант понял, что Хоннинскрю прав: без носовой оснастки, способной уравновесить напор на бизань, «Звездная Гемма» не сможет плыть дальше. С болью в душе он огляделся по сторонам, пытаясь уразуметь, с какой же напастью столкнулся корабль. Поначалу он впал в полнейшее недоумение: до самого горизонта расстилалась необъятная ледяная пустыня. Лишь у самых бортов дромонда взломанный лед вздыбился острыми осколками. Ледяное поле кругом выглядело совершенно гладким, лишенным каких-либо проломов и трещин, не говоря уж о канале. Оставалось лишь дивиться тому, как «Звездная Гемма» ухитрилась заплыть сюда, если во льду не было никакого прохода. Однако, вглядевшись из-под ладони в южный горизонт, Ковенант сумел различить за кромкою льда серую полоску воды. А сощурясь так, что кровь застучала в висках, он проследил линию, тянувшуюся от кормы дромонда к открытому морю. Там лед был тоньше, хотя борозда, пропаханная во льду кораблем Великанов, уже затянулась полупрозрачной коркой.
- Предыдущая
- 20/129
- Следующая
